Жестяная королева

Перри Девни

— Ты правда хочешь знать? — спросила я, зная ее ответ.

— Наверное, нет. — Она наклонилась и вдохнула аромат букета.

Мама всегда держалась на расстоянии от папиных дел с Воинами.

Они познакомились на одной из шумных вечеринок клуба. Мама была молода и поехала в Эштон с подругой, они вдвоем каким-то образом оказались в клубе. Но это был единственный раз, когда мама была рядом с Воинами. Одного раза было достаточно.

В ту ночь она забеременела Шелби, и папа настоял, чтобы мама и его будущий ребенок

были полностью удалены с клубной сцены. Мама всегда соглашалась с пожеланиями папы, потому что она сделала бы все, чтобы обезопасить нас, детей, даже если бы это означало любить его тайно.

Мама не говорила о папе со своими друзьями, точно так же, как мы не обсуждали нашего отца со своими. Она все еще жила в доме моего детства, и, если наши соседи задавали вопросы о мужчине, который нечасто навещал ее, она на них не отвечала.

Их брак был заключен только по обету. Их любовь была ограничена стенами ее дома.

Я подозревала, что причина, по которой она закрывала глаза на папин клуб, заключалась не только в том, чтобы защитить своих детей, но и в том, чтобы беречь свое сердце.

Если она и говорила о Воинах с папой, то не в моем присутствии. Я была уверена, что она знала больше, чем показывала, но она ничего не выпытывала у него. Она доверяла папе.

Мы все доверяли папе, даже Шелби.

Кроме того, маме не нужны были вопросы, потому что у нее была та жизнь, которую она хотела. Она ни разу не пожаловалась, что растит троих детей в одиночку. Она руководила шоу. Была капитаном нашего корабля. Да, она скучала по папе и плакала всякий раз, когда он уезжал после своих коротких визитов, но грустные дни никогда не длились долго.

До смерти Ти Джея.

После его смерти мама изменилась. Теперь в ее глазах была глубокая боль, и этот призрак не проявлял никаких признаков того, что однажды исчезнет.

Я бы не стала обременять ее еще большим беспокойством. Ей не нужно было знать, что я связалась с теми самыми людьми, которые убили ее ребенка. Я заставлю «Тин Джипси» заплатить за его смерть, и, может быть, тогда, когда месть свершится, я поделюсь с ней.

— Я говорила с твоей сестрой. — Она не отрывала взгляда от роз. — Ты его видела?

— Да.

— И как он поживает?

— С ним все в порядке. — Насколько это было возможно в тюрьме. — Я передала ему твое письмо.

Я была каналом их связи, потому что, несмотря на то, что он провел свою жизнь в тюрьме, он все равно не хотел, чтобы мама выходила на контакт. Он не хотел рисковать, чтобы его враги узнали ее личность, особенно теперь, когда он не сможет защитить ее.

Поэтому, она писала письма, и когда я совершала свои нечастые визиты, я передавала их.

— Ты дала ему фотографии Кристиана? — спросила она.

— Да, письмо и фотографии Кристиана.

Не Шелби позаботилась о том, чтобы папа знал, как выглядит его внук, а мама. При каждом моем визите я приносила письмо мамы, чтобы папа прочитал его. Она всегда прятала одну-две фотографии Кристиана, сделанные на одном из их многочисленных детских праздников бабушки и внука.

Письма никогда не оставались у папы, но он сохранял фотографии. Эти фотографии и мои визиты были его единственной связью с семьей. Я приходила туда только в дорогом парике, очках для чтения и с фальшивым удостоверением личности.

Может быть, когда «Тин Джипсис» уйдут, может быть, когда пройдет достаточно времени и другие враги папы забудут о старике, живущем в камере, она сможет навестить его. Может быть, мы сможем отказаться от этой уловки и стать семьей.

Больше не прятаться.

— Куда ты направляешься? — спросила она.

Было бы проще солгать и рассказать ей о Бозмене или Биллингсе, но, если со мной что-то случится, что вполне могло произойти, я хотела, чтобы она знала, где я.

— В Клифтон Фордж.

Ее лицо повернулось к моему, глаза расширились.

— Нова.

Мне нравилось мое имя. Даже произнесенное строгим маминым голосом, я любила свое имя. Но чаще всего она называла меня Джун.

А я просто хотела быть Новой.

— Верь мне, — прошептала я.

Она закрыла глаза и покачала головой.

— Я знаю, что делаю.

— Знаешь?

— Ты только что сказала, что не хочешь ничего знать.

Она нахмурилась.

— Теперь я передумала.

И все же я все равно не сказала бы ей всей правды. Маме не нужно было знать, на что я иду, или что я провела ночь в постели Цыгана. Ей не нужно было знать, что ее младшая дочь трахалась с врагом — в прямом и переносном смысле.

Или что это было… неожиданно. Даже по прошествии двух дней я не совсем поняла, что я чувствовала по поводу моей ночи с Эмметтом. Не то, чтобы это имело значение. У меня будут годы, чтобы размышлять об этом, когда все закончится.

— Верь мне, мама.

— Я не смогу начать посещать еще одну могилу, Нова.

— Тебе и не придется.

Она посмотрела на меня умоляющими глазами.

— Ты играешь с огнем. Я знаю, кто живет в Клифтон Фордж.

— Они должны заплатить. — И моя месть должна быть долговременной.

Трое оставшихся Цыган заслуживали пожизненного заключения. Если моему отцу было суждено прожить свои дни без свободы, эти люди заслуживают того же.

Дэш Слейтер.

Лео Уинтер.

Эмметт Стоун.

По словам папы, он давным-давно заключил перемирие с «Тин Джипсис», перемирие, чтобы спасти жизни людей в обоих клубах. Папа соблюдал это перемирие в течение многих лет, и он позаботился о том, чтобы члены его клуба тоже соблюдали его.

Когда клуб «Тин Джипси» распался, папа поверил, что их соперничество закончилось. Но эти змеи выжидали своего часа. Годами они выжидали, чтобы нанести удар.