Жгучий танец. Книга 2
Шрифт:
– Давайте завтракать! – звонким голосом подозвала всех София.
Собравшиеся потянулись к столу. Рассаживаясь, задвигали стульями.
София Топесс принесла большую крынку и налила в кубок молоко.
– Откуда молоко? – удивилась я, будто в данный момент это интересовало меня больше всего.
– Мы приручили диких коз, - сообщила София, озорно тряхнув кудряшками.
Есть мне не хотелось. Но Ребекка положила мне в тарелку творог и залила его вареньем и молоком.
– Обед не скоро, так что тебе придётся немного поесть, - заметила она, подсовывая
Я обречённо поковырялась в тарелке и стала есть. К тому же разговор за столом был оживлённый и сводился к тому, что все обсуждали возможность возвращения домой. Я с облегчением заметила, что до меня нет никому дела кроме двух хмурых парней с разбитыми лицами.
Правда, ещё Генри Браун частенько поглядывал на меня, отчего мне становилось неуютно. Он никогда не скрывал своё расположение ко мне, а сейчас, видимо, переживал за меня. А может, презирал. Хотя, не исключено, что хотел бы оказаться на месте Ричарда. Сложно было понять, что выражает его горький взгляд.
Я постаралась отвлечься от внимания этой троицы и прислушалась к разговорам.
– Но сможем ли мы добиться свободы? – говорил Майкл Эйвери, явно волнуясь. Его красивое аристократическое лицо казалось напряжённым, отчего складывалось впечатление, будто он замыслил что-то серьёзное. – Я был осуждён за нечестную сделку по банковским документам. Вроде как пустяк, и в то же время всё вылилось в ссылку. А это означает смертный приговор.
– Не забывай, - включился в разговор Ричард, - что победа в битве означает помилование.
– Но не даёт свободы! – с жаром отметил Майкл. – Да к тому же что означает такое помилование, когда после первой битвы идёт другая, потом третья и так до тех пор, пока тебя не убьют. Странное представление о помиловании.
Он горько усмехнулся, проведя пятернёй по волосам.
– Но те, кто победили в битве, могут подать прошение о помиловании, - не сдавался Ричард, излишне сильно ткнув оладьею в мёд, отчего запачкал пальцы.
– Подать прошение можно, но это не означает, что его удовлетворят, - вздохнул Патрик, обводя взглядом членов общины. – Хороший друг моего отца работает при Властелине Департамента. Поэтому я много чего слышал из их бесед с отцом.
– Рассказывай, - сгорал от нетерпения Леонардо Вудс.
– Если человек сослан на три жизни, - важным тоном продолжил Патрик, - то должен победить в трёх битвах, после чего имеет право на свободу. Однако, те кто сослан, никогда не получают ни помилования, ни разрешения на возвращение домой.
– Но это противозаконно, - вспылил Адамс Роуб, стукнув кулаком по столу. – В конституции сказано, что каждый победивший в битве, получает помилование. Он может жить в ссылке, а если проявит себя как добропорядочный человек и, раскается, то его могут проверить Магией на наличие злых помыслов, и если они не будут обнаружены, то человеку должны разрешить вернуться домой.
– «Должны разрешить» и «разрешат» – это разные вещи, - заметил Патрик, покачав головой. – Я просто сообщаю о том, что происходит на самом деле. Каждый из вас – победитель одной или нескольких битв и может надеяться на возвращение в реальный мир, но Властелин Магии не пойдёт на это. Ведь все мы – беглые, а значит – преступники.
– Пусть тогда проверят нас Магией, - с жаром воскликнул Гарри Таплер. Вечно смешливое лицо парня теперь было серьёзным, и казалось, что он чрезвычайно зол. – Те, кто пройдёт испытание, должны вернуться!
– Властелин Департамента, наверное, возьмёт тебя в советники, - усмехнулась Кларисса Морфин, подкалывая себе кусочек запеканки.
– Но я же прав! – с горечью поморщился Гарри.
– Только толку от этого никакого, - заметил Адамс. На его лице застыла решимость, в подтверждение которой он сжал кулаки, будто вознамерился лично побить Властелина Магии, если тот не пересмотрит свои правила. – Так что будем действовать так: найдём в расколе следы неправомерной деятельности Властелина, потом захватим во временное лассо тропу, по которой пришла к нам Мэри, - он посмотрел на меня и слегка кивнул в знак благодарности. – По ней вернёмся в реальный мир и там начнём бороться за свои права. К нам вернётся наша Магия и сообща, мы сможем какое-то время выстоять против Представителей Департамента. Это единственный наш шанс на нормальное существование.
– Тут оставаться не имеет смысла, - воодушевлённо отметила Ребекка Боул. – Хоть у нас появились здесь свои интересы, своя жизнь, надёжные друзья, но очень хочется вернуться к родителям, обнять братьев и сестёр, встретиться с друзьями детства.
Её лицо стало задумчиво-мечтательным. Стало ясно, как ей не хватает близких людей, которые были с ней до страшного приговора.
– За что ты попала сюда?
– поинтересовалась я, прищуриваясь. Было интересно, за что такая милая, хрупкая девушка угодила в столь неблаговидное место, как иная реальность.
– Я же говорила, что отстаивала свои права в академии Магии, - неопределённо откликнулась она, небрежно махнув рукой, будто её история совсем неважна.
– Но ведь есть и другая причина помимо несогласия с ректоратом академии? – я не сводила с неё изучающего взгляда. – Скажи, почему ты здесь?
– И сама не поняла, - неопределённо повела плечами Ребекка. – Отказалась выходить замуж за племянника Властелина Департамента, а на следующее утро без суда очутилась здесь.
Я замерла в шоке, не сумев ничего сказать.
– Ничего себе! – воскликнула Кэти, подавившись лакомством. – Это возмутительно!
– Вот поэтому я и хочу свергнуть правление Властелина, - сквозь стиснутые зубы произнёс Адамс. – Ну а сейчас, - он встал, положив руки на столешницу. – Девушки займутся хозяйством, а мужчины отправятся на охоту. – Он посмотрела на Ричарда и кивнул ему: - А мы с тобой отправимся в разлом. Не стоит терять время.
– Почему же вы до нашего появления не искали свидетельства противоправных действий Властелина? – удивился Рафаэль. Его правая бровь поползла вверх, а взгляд подозрительно приковался к Ричарду, будто тот был замешан в чём-то, или, предав нас, стал тайным другом наших новых знакомых.