Жиган по кличке Лед
Шрифт:
– Вот это рама! Да-а… В общем, так. Есть дело. – Лева Паливцев при этих словах вздрогнул. – У вас недавно были люди из комсомольской организации. Насколько я знаю, их предложение было отклонено.
– Да, – подключился к разговору Круглов, – я сам сказал, что режим нашего заведения не позволяет тесных контактов с комсомольцами. Нашим ребятам еще нужно перевоспитаться. Впитать новую коммунистическую мораль…
Товарищ Лагин с сожалением взглянул на Якова Сергеевича: по всему было видно, что тот говорил совершенно искренне.
– Я думаю, вы недооцениваете своих воспитанников. По крайней мере,
Лева Паливцев пытался понять по тону товарища Лагина, говорит ли он серьезно или же снова использует свою убийственную иронию, прикрывающую настоящие замыслы этого человека.
Директор Круглов, кажется, тоже был несколько встревожен:
– Семен Андреевич, мы, конечно, всегда рады помочь, особенно учитывая вашу давнюю дружбу с нашей школой… но, так сказать, неужели вы не в состоянии?..
– Да бросьте эти старорежимные обороты, Яков Сергеич, – весело перебил его Лагин. – Конечно, я могу закрыть базу скаутов сам. Думаю, начальник управления не будет возражать, но среди родителей этих горе-разведчиков есть такие, как, например, паромщик Прутков, который что-то в последнее время сильно тоскует по прежнему режиму и дома у себя устраивает черт знает что. Вот он-то и ему подобные и дают деньги скаутам, а у Советской власти есть деньги только на дело, а не на баловство. Словом, Яков Сергеевич, велите выдать ребятам сапоги. С ними пойдет воспитатель – да вот товарищ Паливцев и пойдет.
…Уже на выходе из школы Лагин остановил интернатских и выразительно произнес:
– ЭТО должно быть убедительно. Пролетарская молодежь берет то, что принадлежит ей. Понятно? И не мямлить! Паливцев, сейчас получишь подробный инструктаж.
Взрослые отошли. Интернатские переглянулись. Точно в таком составе им уже приходилось идти на одно дело…
– Пошла гулять губерния, – протянул Ип. – Ну, что у тебя такая кислая рожа, Холодный? Поди, много буржуйских друзей среди скаутов? А то поговаривали, что ты и сам буржуй.
– Ща мы им устроим «убийство Цезаря»… – пробормотал Пыж. – Вот откуда Лагин узнал, что у меня давно кулаки чесались супротив этих уродов в галстучках?
– Дурак ты! – весело сказал Ленька Ипохондрик, и забавно, и непонятно было со стороны, как такой маленький смело и язвительно разговаривает с таким большим. – Лагин просто знает, что такое классовая борьба, в отличие от тебя, чухана. К тому же, сдается мне, Лагин еще не раз будет нашими руками добиваться своих целей.
– Это что ты имеешь в виду? – прищурился Илья.
– А то! Ты сам-то дурака из себя не крои, у тебя неубедительно получается, не то, что у Пыжа, он у нас прирожденный… – Ленька легко уклонился от неуклюжего мощного подзатыльника, которым попытался наградить его Рыжов, и вынырнул уже за огромной тюленьей спиной товарища. – Тебя ж весной звали в «чекушку»? Звали. Вышел ты оттуда без царапины?
– За такие шутки, – выразительно сказал Илья, – в зубах бывают промежутки. Тем более я по твоей харе вижу, что ты не шутишь. Ладно, прикрыли базар: вон они идут.
8
Сын паромщика Прутков еще не знал, что в скором будущем станет комсомольским активистом, положительным примером для пионерии и человеком, слово которого будет весомо в суде. Сейчас он, стоя в скаутских шортах над поверженным соперником, поправлял синий галстук, который сбился от захвата.
На лужайке за зданием скаутского клуба собралось двадцать с лишним человек. Десять из них были разделены на пары и отрабатывали приемы японской борьбы джиу-джитсу – в частности, вот Прутков только что завалил своего спарринг-партнера броском через бедро, который он отрабатывал уже больше недели. Остальные или наблюдали за ходом тренировки, или попросту сидели под деревьями и отдыхали; двое скаутов, растопырив пальцы, упражнялись в искусстве распутывания сложнейших морских узлов. Все были одеты в традиционную униформу скаутов – штаны до колен, шляпы с ремешком и гимнастерки с двумя нагрудными карманами. На гимнастерках честь честью красовались святой Георгий и лилия.
Опытным взглядом можно было заметить, что далеко не все скауты находятся в той хорошей физической форме, которую предписывают им заповеди движения. Двое или трое даже имели лишний вес!.. Хотя добрая половина скаутов была настоящими бойцами – от четырнадцати до шестнадцати лет, поджарые, мускулистые. И, как то было видно из спарринг-боев – натренированные и с хорошей реакцией.
Из-за деревьев наблюдали за ними пятеро интернатских. Ленька Ип сказал с плохо скрываемой завистью:
– У них, говорят, в клубе даже бильярд есть.
– Ага. И хфорте… это…
– …пьяно, – подсказал громиле Рыжову Илюха. – Хорошо ребята так отдыхают. Поди, в изолятор их тут не сажают.
– Ага, – хмыкнул Ип, – и темную не устраивают.
– Я все-таки не врублюсь, робя, чего Лагин не понагнал сюда красноармейцев с винтовками и всю эту контру в бараний рог не…
– А за что их гнобить-то? Деньги платят, а теперь нэп, так что буржуев повылезало, что тебе тараканов! – объявил подкованный в экономической теории Ленька Ип. – А тут будет обставлено как конфликт чуждого элемента с пролетарской молодежью. Отличный повод… Да и секретаря Баранова можно убедить, а то у него сыняра, говорят, тоже к этим скаутам прислонился.