Жил-был Миллиардер

Клэр Джессика

– И это, по–твоему, извинения?

– Просто послушай, – сказал он, и только отчаяние в его голосе вынудило ее дослушать до конца. – Я оставил тебя только потому, что у меня не было другого выбора.

– И потому что я умела завязывать бабочки.

– И поэтому тоже. – На его лице мелькнула улыбка, а затем он начал нервно поправлять воротник рубашки. – Но после нескольких дней с тобой моя неприязнь сменилась на нечто иное.

– На ненависть?

– Нет, – очень нежно ответил он. – Я увидел, под ужасной одеждой скрывается девушка с огромным сердцем, жертвующая многим на благо своей семьи. Девушку, потратившую все свои деньги, только чтобы порадовать окружающих, от

работников кухни и работников отеля, до водителей и фотографов. Ты была добра ко мне, даже когда я этого не заслуживал. Мэйли, ты была мила со всеми. И даже не смотря на мое отвратительное поведение, ты так радовалась этой поездке. Ты выслушивала мои оскорбления, потому что знала, оплата за эту работу очень поможет твоей семье. Но я думаю, главная причина в том, что ты искренне хороший человек, независимо от того, как сильно я пытался тебя изменить.

Она ничего не сказала, просто опустила глаза на свои туфли, чтобы он не видел ее слезы.

– И несмотря на мои попытки тебя изменить, ты оставалась собой, Мэйли. Ты излучала счастье и радость, даря это окружающим людям, и это помогло мне осознать, что я сам нуждаюсь в такой радости. И не важно, во что ты при этом будешь одета. Теперь не важно. На самом деле, когда я сменил твою одежду, прическу, я все равно не был удовлетворен результатом, и теперь я понимаю почему.

– О? – Она отшатнулась, обнимая себя руками в защитной форме. Она чувствовала неловкость от его слов. Вдруг он строит для нее очередную ловушку?

Она не ожидала, но Гриффин немного подался вперед, касаясь ее распущенных волос. – Мэйли, я обожаю твои нелепые кудри. Для меня, они воплощают тебя – немного сумасбродные, но аккуратные, яркие, живые, что не возможно их не лелеять. Неукротимые, и всегда должны оставаться такими.

Его руки в ее волосах отвлекали Мэйли от слов. Она начала дрожать. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я говорю, что люблю твои непослушные волосы. Я люблю твою медленную, мелодичную речь и то, как ты силой веры пытаешься лечить людей. Обожаю, когда ты часами слушаешь мою болтовню о раскопках, ни разу не пожаловавшись на скуку. Мне нравится, что ты ни разу не спросила о моих деньгах или не попросила познакомить с членами королевской семьи, и я знаю, для тебя это не важно, как и для меня. Ты видишь во мне простого человека, а не титул или толстый кошелек, в отличие от других в Беллиссиме. – Она видела за очками серьезные глаза Гриффина. – Именно поэтому я в тебя влюбился.

И он протянул ей руку, ту, на которой написано «Эта рука принадлежит Мэйли».

Мэйли смотрела на его руку, обдумывая. Потом посмотрела ему в глаза.

Гриффин стоял в напряжении. Воротник сбился от постоянного подергивания, а сам он выглядел очень неуверенно. Она не взяла его руку. Не знала, была ли она готова к этому.

Он тоже это понял. Медленно он опустил руку. – Забавно, – тихо продолжил он. – Будучи членом королевской семьи, тебе не приходится добиваться чьего–то внимания. Я еще никогда никого не убеждал полюбить меня. Я … я не умею этого делать. – В его голосе слышалось отвращение к самому себе. – Жаль, я не знаю правильных слов, способных убедить тебя в моей искренности.

По какой–то причине, его грустная исповедь убедила ее больше, чем признания в любви. Мэйли посмотрела на него и слабо улыбнулась. – Ты поцелуешь мою собаку?

– Что, прости? – Он склонил голову, словно не уверен, правильно ли он расслышал.

– Мою собаку Баббу. Ты поцелуешь его в подтверждение своей любви?

Он кивнул, сделав это так грациозно. – Если потребуется.

Мэйли засунула пальцы в рот и свистнула. – Бабба!

Собака галопом мчалась из трейлера прямо

к ней, уши и щеки развивались, а позади оставался длинный след слюны. Она села рядом, Мэйли опустилась на колени, почесывая голову пса. – Привет, Бабба, – ворковала она. – Этот мужчина сейчас тебя поцелует, хорошо мальчик?

– Он довольно … слюнявый тип.

Мэйли хихикнула. – Это же гончая, они склонны к обильному слюноотделению.

– Ясно.

На удивление, Гриффин нагнулся и поцеловал собаку в макушку, затем выпрямился с нескрываемой гримасой на лице. – Я бы лучше поцеловал тебя.

– Я знаю. – Божечки, ей нужно дать медаль за стойкость, с которой она сдерживала смех.

– Я прощен?

– Я еще не решила. Возможно, я еще попрошу тебя поцеловать нашу курицу.

– Как нужно поцеловать курицу?

– Очень осторожно, – ответила она, поднялась с колен, вытирая руки о джинсы. – Ты сделал бы это для меня?

–Если это убедит тебя в серьезности моих намерений, то я готов перецеловать любое животное, которые ты ко мне поднесешь. – Он говорил так спокойно и искренне.

Она снова хихикнула. – Почему я не могу продолжать на тебя злиться?

– Потому что мужчина, целующий слюнявую собаку в подтверждение своей любви, выглядит жалким? – Он пытался придать юмора голосу, но выражение лица оставалось серьезным. – Мэйли, я сожалею, что причинил тебе боль. Я действительно ужасен в демонстрации своей привязанности, особенно когда нахожусь в Беллиссиме, и все ожидают от меня поведения, свойственного члену королевской семьи, хотя я больше не являюсь претендентом на трон. Словно мне промыли мозги и запрограммировали делать все так, как считает правильным королевская семья. Но Алекс нарушила все правила, и я тоже могу это сделать. – Он взял ее за руку. – Я готов поклясться, я никогда не обещал и не собираюсь жениться на принцессе Сакс–Гальской. Это все выдумки желтой прессы ради повышения продаж.

Гриффин раскрывал перед ней душу, она знала, он говорил правду. Она должна начать думать рационально, несмотря на свою обиду. Он вырос в семье с холодными, безразличными родителями. Как она могла ожидать от него открытых выражений чувств, если в его семье даже не знают значения этого слова? Даже Алекс вела себя сдержанно с Люком, а он, между прочим, ее жених. Теперь уже муж. Бедный Люк – он попал в семью чопорных аристократов. Эта мысль вызвала у нее улыбку.

Гриффин немного расслабился, увидев ее улыбку. – Пожалуйста, скажи, что ты меня больше не ненавидишь.

– Я тебя больше не ненавижу, – согласилась она, взяла его за руку и легонько сжала.

Гриффин выглядел слегка недовольным этим жестом. – Я надеялся на страстный поцелуй взамен на мое признание в любви.

Мэйли засмеялась от его разочарованного тона. – Я думала, вы – члены королевской семьи, не любите открытую демонстрацию своих чувств.

– Ради тебя я готов пойти на такую жертву.

Она фыркнула.

– Мэйли, поехали со мной, – сказал он мягко, притягивая ее ближе. – Позволь мне показать мой дом в Нью–Йорке и мою скучную жизнь.

– Скучную жизнь?

– Да. Мой дом забит пыльными книгами, там нет ни одной вещи, подтверждающей наличия в нем женщины. И я обещаю, тебя ждут многочасовые беседы о древних цивилизациях.

Она сделала вид, что обдумывает его предложение. – А я могу взять свое вязание?

– Конечно. Я даже посоветовал бы тебе занять чем–нибудь руки, пока я буду утомлять тебя своими скучными разговорами.

– Я никогда не считала тебя скучным, – ответила она, бросив взгляд на его губы.

– Вот поэтому ты идеально мне подходишь. – Он дернул ее на себя, останавливаясь в нескольких дюймов от ее губ.