Жилбос. Девушка из будущего
Шрифт:
А всё потому, что догадывался, что врачи не сильно любят, когда к ним в руки попадаются большие умники, которые начитались в интернетах всего что только можно о болезнях, а теперь подвергают сомнению все действия врача. И врач, испытывая крайне противоречивые чувства по отношению к этому всё знающему пациенту, – с одной стороны он давал клятву Гиппократу и обязан оказывать врачебную помощь своему ближнему, а с другой стороны, ему прибить хочется этого умника, – вынужден идти на крайне болезненный для пациента шаг. Он так делает больно этому не закрывающему свой рот пациенту, что тот прикусывает свой язык от боли, ну а дальше лечение идёт в полной тишине и как по маслу.
Ну а мне плюс ко всем моим неприятностям, растущим, как снежный ком, ещё прокусанного языка не хватало. Вот я благоразумно и молчу в ответ на все действия доктора Бублика. Хотя во мне всё порывается его спросить о его фамилии: Не часто ли у вас интересуются о сложности ношения такой хлебобулочной фамилии? – Но ответ на этот мой вопрос, пожалуй, предсказуем. Доктор Бублик многозначительно улыбнётся и скажет медсестре: «Верочка, с обезболивающим не торопитесь. Здесь не сложный случай. И наш пациент потерпит. Тем более ему некуда деваться», заржёт доктор Бублик, доставая, только от одного вида хочется потерять сознание, что за страшный инструмент.
Но как всегда бывает в таких случаях, когда на тебя ополчился весь мир, так тебе кажется, а на самом деле ты попал в ту полосу, ещё называемой чёрной, где по отношению к тебе действуют все эти законы подлости, то если ты не задаёшься вопросами, то вопросами задаются к тебе. И доктор Бублик, видя мой хмурый и неразговорчивый характер, где я только тупо взглядом реагирую на его пожелания мне помощи, начинает мне задавать вопросы: «Какими судьбами? Паркурщик что ли? Так ты и головой ещё что ли стукнулся, если ничего не понимаешь?». Но не получив на них ответа, решает изменить ко мне подход.
– Я вижу, что тебе прямо-таки необходимо посетить мои курсы по после травматической, психологической реабилитации. А она тебе, несомненно, необходима. – Говорит он, вызвав у меня некоторую заинтересованность своей заботой. – Там по выходу из приёмной висит стенд, – добавляет доктор Бублик, – на нём можешь ознакомиться со всей информацией. – Да у меня вроде случай лёгкий. – На этот раз я уже не имел права смолчать (к чему это он всё клонит?) и ответил ему. Ну а доктор Бублик делает незаинтересованный вид и говорит мне. – Я ни коим образом не настаиваю на этом и не давлю, хотя вы тем самым оказали бы мне неоценимую услугу в деле моего повышения уровня понимания пациентов, – мне край нужна практика по психологии, – и это дело добровольное, – здесь доктор Бублик приближается ко мне в плотную и шепотом добавляет самое важное, что, по его мнению, убедит меня прийти на его курсы. – А вы знаете, что пациенты, замеченные мною в употреблении спиртосодержащих жидкостей, могут и не рассчитывать на больничный? – спрашивает меня доктор Бублик.
А я и возразить толком ничего не могу на эту его каверзу. Ведь только ему в итоге решать, чему верить: тому, что я в профилактических целях и для обезболивания влил в себя некоторое количество спиртосодержащей жидкости, – а это, между прочим, позволило ему с экономить на своих обезволивающих, – или же я вначале усугубил, а затем уже подпал под воздействие этого своего усугубления.
– Я приду. И не потому, что вы меня к этому принуждаете, а потому, что вы меня в этом заинтересовали. – Еле ворочая языком, сказал я, чувствуя, что перестарался по дороге сюда в такси с обезболивающим.
– Вы с порога мне понравились. – Сказал доктор Бублик. – И я, увидев вас, сразу себе сказал: вот кто не откажется от моего приглашения на лекцию, а всё потому, что он сразу поймёт, что она ему нужна. – А я дурак вдруг расчувствовался, – однозначно с обезболивающим переборщил, вот оно и начало так предсказуемо действовать, – и сам того не заметил, как задал тот самый, провоцирующий доктора Бублика на категоричность его отношения к пациенту вопрос. – А зачем вам всё это? – предваряя свой главный вопрос, спрашиваю я доктора Бублика.
– На одной улыбке, как оказывается, не уйдёшь от всего этого. – Кивает мне на ногу доктор Бублик. – И мне необходима психологическая разрядка, которую и дают мне эти курсы. – Говорит доктор Бублик. – Так вон оно что! – всё за этого прижималу и жмота понял я. – За посещение психиатра платить не хочет, а решил сам организовать такие курсы, чтобы и самому психологически восстановиться и не удивлюсь, что он захочет на этом заработать, в конце занятия объявив, что только первое занятие бесплатно. А мы, добровольно-принудительно загнанные на его курсы пациенты, все со своими сложными и ноющими проблемами во всех костях и даже у некоторых они отсутствовали в голове, и плюнули бы на этот развод, но доктор Бублик, как выясняется, предусмотрительный гад. И он подошёл к этому делу не как дилетант, а он всё продумал и предусмотрел, в том числе наше не желание растрачивать себя и содержимое своих кошельков на весь курс лекций, и для совместного ведения привлёк к этому делу настоящего психолога и заодно сногсшибательную докторшу психологических и философских наук, Домникию Ивановну. А уж на Домникию Ивановну без слюноотделения и его сглатывания не посмотришь, а она этим вовсю свою Ивановскую породу пользуется, будучи с доктором Бубликом заодно, чей курс введения в психологию, после встречи с Домникией Ивановной, пользуется у всех её видевших неизменным успехом.
И тут для меня и доктора Бублика настаёт момент истины. – А вам ваша фамилия не доставляет неудобства? – спрашиваю я его. И как выясняется, то нет. – Скорей моему пациенту, – со знанием дела говорит доктор Бублик, – когда представляешь одно, при виде фамилии на дверях кабинета, а когда заходишь внутрь, видишь такое противоречие, что не всегда с собой справляешься. И приходится вправлять челюсть особенно впечатлительным пациентам. – И на этом всё, мой приём закончился.
И вот я иду на эту лекцию, и не потому, что доктор Бублик, таким образом, меня убедил, а потому, что мне будет полезно подышать свежим воздухом и общение с людьми не будет лишним; и уже на последнем месте стоит следующий приём у доктора Бублика для перевязки моего растяжения. Правда подышать свежим воздухом мне удаётся только из кабины такси, которое меня довозит до клиники, затем я всё больше отдышиваюсь, упираясь на палочку во время своего движения до входных дверей, после меня не гостеприимно ждут лестничные проёмы, которые я обманул, на первом же этаже свернув в сторону лифта. А там уже легче и на самом высоком этаже, мне осталось выйти и преодолеть по коридору расстояние разделявшее лифт и обозначенный кабинет. Где уже народу было под завязку. И аудитория так полнёхонько набилась теми, кто не первый раз пришёл на лекцию, а так сказать, был в курсе того, кто кроме доктора Бублика здесь будет присутствовать – вот они заблаговременно и позанимали все самые первые места, чтобы быть ближе к Домникие Ивановне.
Но так как я не был в курсе существования Домникии Ивановны, то я удивился такой наполненности аудитории, по тому же своему незнанию отдав должное организаторским способностям доктора Бублика, всего вероятнее обладающего не только даром убеждения, но и ораторским талантом, раз народ так и валит на его лекции. И только тогда, когда я увидел Домникию Ивановну, я понял, до чего же коварен и изобретателен этот доктор Бублик, сумевший так всех нас провести. И я даже сгоряча задался было глупым вопросом:
– И зачем тогда спрашивается, доктору Бублику нужно организовывать все эти курсы, когда одной Домникии Ивановны достаточно, для психологической разгрузки? – Но быстро проанализировав все действия доктора Бублика, понял, что он не мог поступить иначе, когда он так отъявленно корыстен, да и Домникия Ивановна, при её красоте, требует больших в неё вложений. Что при одном окладе доктора Бублика, чрезвычайно затратное дело. Вот и приходится ему пускаться в разные схемы, чтобы Домникия Ивановна была всегда довольна и не попрекала его не возможностью осуществить все её желания.