Жилец (Арендатор смерти)
Шрифт:
– Я очень тебе обязан,- произнес инспектор.- Это может оказаться очень ценным. Останешься на чашку чая, а?
Главный констебль покачал головой:
– Мне пора идти. Надеюсь, я тебе немного помог. Боюсь, дело тебе досталось заковыристое. Ну, пока!
Когда дверь за ним закрылась, Маллет бросил книжечку, находившуюся у него в руке, нетерпеливому Франту.
– Вещественное доказательство номер один!- воскликнул он.- Ну, что вы об этом думаете?
Франт посмотрел на синюю книжечку.
– Паспорт?- удивился он. Потом, открыв выцветшую обложку, тем же удивленным тоном протянул: -
– Ни больше ни меньше,- подтвердил инспектор.- Тот самый, который украли у нашего утреннего друга три месяца назад. В прескверном состоянии, но имя до сих пор можно разобрать, слава тебе господи. А теперь откройте на седьмой странице.
Франт открыл.
– Страницы склеились,- заметил он,- но то, что внутри, совсем не попорчено водой.
– Совершенно верно, большая удача для нас. И что вы там нашли?
– Печать, поставленная властями в Дьеппе, и дата - 13 ноября.
– Что-нибудь еще?
– Да, вот здесь есть кое-что. Булонь и дата - август... Это, должно быть, от той поездки настоящего мистера Джеймса.
– Что-нибудь еще?
Франт изучил паспорт внимательнее.
– Больше ничего,- объявил он.
– Больше ничего,- повторил Маллет задумчиво.- И о чем это вам говорит, Франт?
– Что Джеймс отправился во Францию, как мы уже знаем, а вернулся оттуда уже не Джеймсом.
– Да!
– Он вернулся под своим собственным именем или, во всяком случае, под каким-то другим, на которое у него был другой паспорт.
– Конечно, не исключено, что он профессиональный вор, специализирующийся на паспортах.
– Когда личина Джеймса стала ему ни к чему,- продолжил Франт,- он выбросил паспорт за борт, как только пароход достиг гавани. Возможно, боялся, что его обыщут в Дувре, и хотел быть уверенным, что паспорт при нем не найдут.
– Короче говоря,- заключил Маллет,- это нам говорит, что Джеймс в Англии. Его поездка во Францию была не чем иным, как обманным маневром. Сделав его, он тут же вернулся. Но когда, Франт, когда? Как сказал главный констебль, этот паспорт мог пробыть в воде несколько дней, а может быть, лишь несколько часов.
– Возможно, Фэншоу знает ответ?- предположил сержант.
– Но у нас нет особых оснований считать, что на этот раз они пересекли границу вместе. Конечно, возможность такая существует.
– Существует и другая возможность. Джеймс мог вообще не вернуться из Франции, отдать свой паспорт Фэншоу или какому-то другому сообщнику и вот таким образом подбросить его нам, чтобы убедить нас в том, что он вернулся.
Маллет покачал головой.
– Нет,- решительно отрезал он.- В таком случае он позаботился бы, чтобы мы наверняка его нашли,- например, оставил бы паспорт на борту парохода, где стюард обязательно на него наткнулся бы. Но паспорт обнаружили лишь по чистой случайности. И все-таки, повторяю: Джеймс в Англии. Нельзя больше перелагать ответственность на парижскую полицию. Это не кому иному, а нам предстоит его найти.- Маллет подергал свои усы и добавил: - Но у меня нет ни малейшего желания этим заниматься, пока мне не принесут чаю. Просто умираю, как хочу пить!
Глава 17
СВИДАНИЕ С СОБАКОЙ РАДИ ЧЕЛОВЕКА
Суббота, 21 ноября
– Что это за чушь?- прогремел генерал Дженкинсон, открыв дверь в комнату дочери.
Сюзан, лизнувшая в этот момент нежным язычком клей на конверте, на котором только что написала адрес, оторвала взгляд от письменного стола и спросила:
– Какая чушь, папа? Да входи же, нечего сверкать глазами в дверях. Здесь ужасный сквозняк. Ганди может простудиться.
Генерал-майор Джеймс Дженкинсон, кавалер ордена Бани III степени и ордена Индийской империи III степени, несмотря на свой вспыльчивый нрав и рассчитанный на учебный плац голос, был хорошо вышколенным родителем. Он смиренно вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.
– Ума не приложу, с чего тебе вздумалось дать собаке такое дурацкое имя,- проворчал он, показывая на невзрачную дворняжку, дремавшую у камина.
– Теперь, когда он стал таким косматым, это действительно звучит немножко глупо,- признала его дочь.- Но поначалу - помнишь?- он был ужасно облезлым, совсем голеньким, что это казалось единственным подходящим именем для бедняжки. А к тому же это имя удобно выкрикивать. Но если ты так уж настаиваешь, я попробую называть его Уинстоном, только не думаю, что он будет на него откликаться.
Генерал ничего не ответил на это предложение, удовлетворившись тем, что очень громко и свирепо откашлялся.
– Ну, так в чем дело?- повторила вопрос Сюзан, поскольку отец хранил молчание.- Ты ведь пришел не только для того, чтобы поворчать по поводу бедняжки Ганди, как я полагаю?
– Вообще-то я пришел поговорить с тобой о Га... об этой твоей собаке,ответил ее родитель.- Он влип в историю.
– В историю? Ганди? Отец, что ты имеешь в виду?
– Убийство овец.
– Но это какая-то нелепость!- воскликнула Сюзан, не на шутку всполошившись.- Ты же знаешь, ему такое и во сне не приснится! Я признаю, что время от времени Ганди гоняет старых кур, так, для забавы, но на овец он даже не посмотрит! Как ты мог такое подумать?
– Так думаю вовсе не я,- сказал генерал.- Так думает полиция.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что полиция разыскивает моего бедняжку Ганди?
– Я не знаю, кого или что они разыскивают,- раздраженно проговорил генерал.- Только ты знаешь не хуже меня, что в последнее время на известковых холмах было много шуму из-за овец, растерзанных собаками...
– Но никому даже в голову не приходило обвинить в этом Ганди...
– И полиция наводит справки. И я думаю, они совершенно правы,- поспешно добавил генерал, пока его опять не перебили.
– Но откуда ты знаешь, что они наводят справки о Ганди?- забеспокоилась Сюзан.
– Я сказал бы тебе это еще пять минут назад, если бы ты не перебивала меня все время. Они только что звонили из Льюиса.
– И спрашивали насчет моего милого Ганди?
– Спрашивали насчет большой собаки, принадлежащей мне. Я сказал им, что у меня никогда не было большой собаки, а вот у тебя есть.
– Отец!
– Но ведь это правда, разве нет?- тут же начал оправдываться генерал под осуждающим взглядом голубых глаз дочери.- Он - твоя собака, как я полагаю? Ты же знаешь, я никогда не брал на себя ответственности за него, никакой ответственности.