Жить и умереть свободным
Шрифт:
Чалый гнал грузовик к железнодорожной станции, куда лесовозы обычно свозили кругляк с многочисленных таежных вырубок. По ночам мимо станции проходили товарные поезда, некоторые даже притормаживали на переезде. Расстояние до станции было, по таежным меркам, пустяковым – около восьми километров. Оставалось лишь надеяться, что старенький лесовоз не подведет и что в лесоповальном лагере угонщика хватятся позже, чем тот успеет добраться до переезда.
Такой способ бегства был самым безопасным и к тому же проверенным. Ведь именно товарняком Чалый и Малина ушли с места убийства девушки, которую подстерегли на таежной тропинке, ведущей от полустанка в Февральск.
Едва выйдя на главную улицу лесоповального лагеря, Каратаев сразу определил, что случилось нечто из рук вон выходящее. Несмотря на ночь, почти во всех окнах бараков горел свет, а улицы кишели народом, преимущественно китайцами. Удивительно, но на вышедшего из ночной тайги охотника почти никто не обращал внимания. Люди, явно чем-то встревоженные, направлялись к приземистому бараку, у двери которого висела табличка с красным крестом.
Несмотря на позднее время, двери барака были открыты настежь. Рядом с домиком кучковались несколько десятков человек, однако вовнутрь почему-то не заходили. Миша, деликатно протиснувшись сквозь толпу, заглянул за дверь…
За отдернутой ситцевой ширмой виднелась стена, забрызганная свежей кровью и мозгом. На двуспальной койке лежали два трупа: пожилая женщина с размозженной выстрелом головой и немолодой полный мужчина. Лицо его было спокойным и уже стянутым той неопределимой словами маской, которая позволяет понимающим людям определить с ходу, не прикасаясь к телу, что это – покойник. Впрочем, по огромным кровавым пятнам на одеяле, которым был мужчина укрыт, было и так все понятно…
И тут из-за спины Каратаева вынырнул невысокий китаец в очках с возбужденно вытаращенными глазами. Взглянув на покойников, он боязливо зажмурился, отошел в сторону, стараясь не смотреть на забрызганные кровью обои. Осторожно дернул Мишу за брезентовый ремешок карабина.
– Русский, у нас там лесовоза украли! Мой лесовоза, на чем завтра работать ехать?
– Кто украл? – охотник резко обернулся к китайцу.
– Не знаю, моя не крала, – водитель лесовоза испуганно заморгал.
– Пошли, покажешь, где он стоял, – подхватив китайца под локоть, Каратаев вывел его из медпункта.
Лесовозы, припаркованные на технической площадке, угадывались еще издали по отблескам лобовых стекол в мертвенном лунном свете. Китаец, семенивший следом за Мишей, сыпал жалобами и упреками – мол, приехал сюда деньги заработать, а теперь не на чем лес возить.
– Вот тут мой лесовоза стоял, – шофер указал на пустое место между двумя припаркованными «КрАЗами». – А его угнала какая-то сволоца, следа на снегу видися? Наверное, та сволоца, который добрый фельдцер застрелила и его жена…
– Главное, что у вас тут еще машины остались, – Каратаев без размышлений вспрыгнул на подножку, рванул дверь. – Чья машина, не знаешь? Быстро за ключом!..
Меньше чем через минуту тяжелый грузовик с хищным урчанием выехал с технической площадки. Направление, по которому следовало преследовать убийцу, было лишь одно: к железнодорожной станции, куда китайские браконьеры свозили трелеванный лес-кругляк.
Путь лежал по раскатанному таежному проселку. Руки Каратаева сжимали огромный эбонитовый руль. Слепые конусы фар то и дело выхватывали из темноты безжизненный пейзаж по бокам дороги: поваленные деревья, сухой орешник, чахлые березки, возносившие в лунное небо корявые изломанные ветки. Длинный прицеп позади грузовика то и дело носило юзом, и Мише стоило немалого труда справиться с управлением.
Он знал: через полчаса на переезде должен пройти товарняк как раз на Хабаровск. Длиннющий состав притормаживал на станции на пару минут, и этого времени убийце наверняка было достаточно, чтобы успеть вскарабкаться в тамбур товарного вагона или на открытую платформу.
Глава 12
Чалый бросил лесовоз метрах в трехстах от переезда, развернув его боком. Сделано это было с умыслом: уж если в лесоповальном лагере хватились угнанного «КрАЗа» и выслали ночную погоню, то брошенный грузовик с прицепом наверняка блокирует преследователей.
Теперь оставался последний, решающий рывок… Набрав в шприц аж четыре кубика лидокаина, Астафьев сделал себе ударную инъекцию в голень и спустя несколько минут ощутил, что травмированная ступня, которая еще недавно болезненно заныла, теперь вновь одеревенела. Осторожно выйдя из кабины, Чалый поправил ремень висящего на плече портфеля и двинулся к переезду.
Железная дорога показалась из-за высоких деревьев неожиданно: высокая гравийная насыпь, ритмично чередующиеся бетонные столбы, отслужившие шпалы под откосом… Слева темнели огромные штабели кругляка, над которыми доисторическим чудовищем возвышался гигантский погрузочный кран. Земля под ногами едва ощутимо завибрировала. Это означало, что товарняк, на который Астафьев так рассчитывал, уже приближается к станции.
И тут произошло нечто такое, от чего у беглеца волосы встали дыбом… Внезапно из темноты блеснули огромные зеленые глаза, послышался негромкий, но угрожающий рык, и Астафьев с ужасом рассмотрел огромную рыже-полосатую кошку, неторопливо выходящую из-за зарослей кедровника. Чалый на секунду зажмурился, словно не веря в реальность происходящего, а когда вновь поднял веки, увидел, что прямо на него смотрят страшные, мерцающие, словно подсвеченные изнутри, зеленоватые глаза.
Они смотрели друг другу в глаза всего лишь несколько секунд, и гипнотического взгляда амурского тигра оказалось достаточно, чтобы Чалый мгновенно позабыл и о пистолете, лежавшем в кармане брюк, и даже о больной ноге…
Теперь счет шел не на секунды, а даже на доли секунды. В висках с пулеметной скоростью застучала кровь, выброс адреналина стеганул по мозгу, Астафьев лихорадочно осмотрелся по сторонам… В каком-то метре от него возвышалась огромная раздвоенная береза. Подхватив портфель, он с невероятной скоростью вскарабкался на дерево – даже травмированная ступня не стала этому помехой! Уселся на длинную продольную ветку метрах в трех над землей и лишь теперь вспомнил о пистолете. Рука судорожно потянулась к карману, и тут произошло нечто и вовсе ужасное: пистолет предательски выскользнул из дрогнувшей ладони и с негромким шлепком свалился под дерево в снег.
Тигр спокойно подошел под дерево, понюхал пистолет, поднял морду, словно прикидывая – стоит ли ему лезть на дерево или жертва упадет сама…
– Убирайся, – истошно закричал Астафьев, – пошел вон, сука позорная!
Хищник никак не отреагировал на призыв. Усевшись под деревом, он растянулся во всю длину, выпрямил хвост и поднял морду, равнодушно сверкнув страшными зелеными глазами.
Тем временем вдали, над блестящими рельсами, замигали огоньки семафоров, тайга содрогнулась от энергичного металлического лязга. Внезапно в темноте желтым лепестком развернулся конус локомотивной фары; к станции уверенно шел длинный товарный состав.