Жить стало лучше, жить стало веселее!
Шрифт:
– Значит, ты себе маленькую ищешь? – не пойми с чего вдруг задумчиво поинтересовалась Ленка.
– Конечно, чтобы кружка пива… – хотел уже было спошлить я, но одумался и взял себя в руки. – Я вообще девушку пока не ищу. Так, раз-другой погулять еще можно, но отношения начинать рановато. Я еще не нагулялся.
– То есть ведешь аморальный образ жизни, – припечатал меня Ромка. – Все с тобой ясно, Чобот. Как был хулиганом, так и остался.
– Ложь и провокация! – я открестился от злостных инсинуаций. – Во-первых, я сразу ничего не обещаю, так что не надо мне тут аморалку шить. А во-вторых,
– Это как? – опешил Еремин. – Брешешь!
– Возьми кодекс и почитай, – я с превосходством уставился на друга. – В нем нет статьи за многоженство. И ни в одном законе или акте не сказано, что жена должна быть одна. В среднеазиатских республиках это вообще норма. Там, правда, по традиции, не больше четырех жен брать можно, а по факту, старшая может и в райком партии пожаловаться, если попытаешься ее на молодую променять.
– Раньше была, – показала внезапные знания Зосимова. – Ее во время войны отменили. Тогда мужиков мало было. Бабушка рассказывала, что, бывало, один вернувшийся с фронта на половине деревни женился.
– А, ну про это я слышал, – сообразил Роман. – А разве потом снова не приняли закон?
– Не. – Я наткнулся на этот факт случайно и нехило так офигел, но, заинтересовавшись, попытался раскопать побольше информации. – Решили зайти с другой стороны. Не ограничивать и плодить безотцовщину, а действовать через партию и комсомол. Продвигать значимость одного партнера и привычной ячейки общества. Так что сейчас, если кто-то захочет жениться на двух девках, с ними сначала будет партком разговаривать. Но в целом если задаться целью, то все возможно.
– А ты, значит, хочешь гарем завести? – снова подколола меня Ленка. – Кобель ты и есть, кобель.
– Вот не надо на меня напраслину возводить, – я сурово цыкнул на ехидную мелочь. – Знаешь, чем на самом деле карается двоеженство? Двумя тещами. А искать сирот мне лень. Да и я уже сказал, пока хочу просто погулять. Рано мне еще о гаремах думать. Дел невпроворот, спать когда не знаю, а тут еще гаремы. Не-не, это без меня. Я лучше вон сейчас пойду, на дискотеке с какой старшеклассницей замучу. Чтобы погулять и разбежаться без проблем и обязательств.
– Ну-ну, давай, – расхохотался Еремин. – Так они и пойдут с малолеткой гулять.
– А это как приглашать будешь, – я подмигнул мигом стушевавшемуся другу. – Это ты подкабл… однолюб, от Машки ни на шаг не отходишь. А я птица вольная, куда хочу, туда лечу.
– Ничего, что я здесь? – Зосимова была сегодня на удивление дерзкой, и куда делась такая пугливая стесняшка, которая от меня пряталась за спину Поляковой. – Семен, ты хоть бы постеснялся!
– Чего? – не понял я. – У меня что, ширинка расстегнута?
– Язык у тебя без костей, – вздохнула Лена и скинула куртку мне на руки, однако поблагодарила, впрочем, тут же наехав: – Спасибо. Ты мне танец должен. Нет, два!
– Чой-то вдруг? – я даже опешил от такой наглости.
– За то, что я переживала за тебя, когда с Разрядниками в драку полез! – отрезала мелкая. – А за то, что прятался от меня – идешь провожать до дома! И не спорь!
– Обломались тебе старшеклассницы, – жизнерадостно заржал Еремин, а я вздохнул. Все-таки, когда Ленка меня боялась, было жить как-то проще.
Глава 5
– Значит, ты шугалась меня из-за того, что я всем растрепал, что тебя мацал на дискаче? – мне хотелось дать себе же по лбу, но я сдерживался, потому что и сам в этом возрасте был таким же идиотом. – Дела… Извини. Дурак был, хотел казаться крутым, вот и лязгал языком.
– Кому сказать, не поверят, – захихикала Ленка, оказавшаяся далеко не такой тихоней, как я себе представлял, скорее наоборот, что заставляло меня задуматься, а что я вообще знаю о своих одноклассниках. – Чобот извиняется! Надо пометить этот день, чтобы потом не забыть.
– Ладно тебе, – я немного смутился. – Сам виноват, накосячил, значит, обязан извиниться. Это раньше я балбес был, не понимал простейших вещей. Вот и творил лютую дичь. С гопарями вон связался. Но сейчас все, другая жизнь!
– Да уж, – стала серьезной Зосимова. – Сказал бы кто, что ты стихи писать будешь, да какие, ни в жизнь бы не поверила. Надежда Ильинична даже плакала и сразу нас в концерт поставила. А ты же придешь на репетицию, остальные песни послушать?
– Куда я денусь, – мне действительно не особо хотелось идти, да и совесть чутка грызла, но и отвертеться вариантов не было, – конечно, приду. Но только как зритель. Вы и так все сделали по высшему разряду. Ты вообще гений, буквально на коленке написала отличную музыку и аранжировку сделала. И я верю… нет, точно знаю, что все будет на пять с плюсом.
– Спасибо, – Лена потупилась, а потом вдруг захлюпала носом. – Я думала, тебе не понравилось! Ты даже ни разу на репетиции не бы-ы-ы-ыл!
– Лен, ты это… ты чего?! – я от неожиданности опешил и застыл, не зная, что делать, за что хвататься. К такому меня жизнь не готовила. Никогда не умел успокаивать женщин. – Да все мне понравилось! Я и на репетиции не ходил, потому что ничего в этом не понимаю. Думал, что вы сами сделаете как положено. И ведь получилось. Лен, не реви а? Ну хочешь, тресни меня по башке, что ли! Я чурбан бесчувственный, балбес, что поделать-то.
– Нагнись, – хлюпанье вроде стало меньше, так что я тут же выполнил просьбу. И снова опешил, когда вместо удара меня поцеловали, прямо в губы и погладили по голове. – Точно балбес. Но хороший. Спасибо, что верил в меня больше, чем я сама.
– Дурында ты, – я улыбнулся и взъерошил девушке волосы, облегченно выдохнув и радуясь, что опасность истерики отступила. – А еще меня балбесом называешь. Ты же настоящий талант, я бы даже сказал, гений. Тебе не самокопанием заниматься надо, а творчеством. Станешь великим композитором. Будешь концерты давать в «Ла Скала» и прочих «Гранье». Надо, кстати, у тебя автограф взять, буду потом внукам хвастаться, что с самой Зосимовой в одном классе учился.