Жить во имя любви, любить во имя жизни!
Шрифт:
– Что вы тут кричите? – с подозрением посмотрела на мать Ангелина.
– Ваша сеструха нового жениха нашла, – с недовольством проговорила мать.
– А мы знаем, мы вас вчера возле магазина видели! – выпалила Кристинка.
– Вы еще целовались, – засмеялась Гелька.
– А где вы были, что я вас не видела? – с недоумением спросила Вика.
– В кустах прятались, – рассмеялись девчонки.
– Мам, они прям, как в кино целовались, – добавила Криська. – Правильно, Вик, ты и сделала, что горбоносика бросила!
– Устами ребенка глаголет истина, – улыбнулась Вика, притянув к себе сестренок.
– Садитесь есть, заступники, – глядя на дочерей, добродушно улыбнулась Светлана.
– А Вика? – как всегда одновременно спросили девчонки.
– Сейчас
Сегодня Вика больше эту тему не затрагивала, потому что прекрасно понимала: БЕСПОЛЕЗНО. Мать же такая: ей сначала надо поупрямиться, переругаться на десять раз, испытать свою дочь на прочность, а потом… Потом, скрипя зубами, принять ее выбор. Так было всегда и на этот раз Вика не отступится. Тем более Катеринина мать, тетя Зина, уже начинает возникать: мол, мужики пьют, домой деньги не приносят, а ей за все платить. Да и надоело Вике это общежитие, ой, как надоело! Хотя тетка Зина шептала на ушко, мол, сколько хочешь, живи у нас, ты нам не мешаешь. Но зачем ей жить у них, если там не будет Сережки? Да она вряд ли теперь и дня проживет без него. Вот ведь как судьба умеет повернуться! Шандарахнет по голове так, чтоб жизнь медом не казалась. Вика только-только начала привыкать к жизни с любимым, и вот, на тебе: пусть Сергей идет, ищет квартиру. Интересно, какой дурак ему квартиру сдаст, если его, можно сказать, в деревне за человека-то не считают. «Алкаш, бомж», и этим все сказано. Вике до чертиков неприятно было слышать, когда о Сережке кто-либо так отзывался. Сначала посмотрели бы на себя, а потом… Ее суженого можно было, наверно, действительно назвать любителем выпить, но уж беспробудным пропойцей он точно не был. Сейчас все мужики такие, еще и похлеще бывают. Да что там мужики: вон, женщины, наравне с мужиками за воротник закладывают. А если у человека нет жилья, проблема с документами, это не значит, что он хуже других. Возможно, ему нужно просто протянуть руку помощи, направить на верный путь, и из него получится прекрасный муж и великолепный отец. Хорошо, что кроме Вики об этом пока никто не догадывается, и она будет искренне надеяться, что не догадается. А с Сережкой они обязательно что-нибудь придумают, не бывает же безвыходных ситуаций.
Возвращалась Вика к Катерине с тяжелой душой. Что она сейчас скажет Сергею? Мол, извини, родной, но мама сказала, что ты мне не пара, что ты хочешь сойтись со мной только ради денег. И вообще запретила тебе вблизи нашего двора появляться? Как бы не так!!! Вика давным-давно не маменькина доченька, никогда ей не была, и плевать хотела на все мамины запреты! Теперь она будет делать все по-своему. Она даже знала, с чего начинать. Есть у нее на примете один домик и на днях они с Сережкой туда сходят. А сейчас ей надо просто успокоиться. Увидев довольную Катерину, Вика натянула дежурную улыбку.
– Ну, наконец-то! А то там тебя уж заждались.
– Кто?
– Дед Пихто, – просияла Катька и крикнула вглубь дома. – Вика приехала, идите, заносите!
Из дома выбежал Ванька со своим двоюродным братом Вовкой и кинулись к ней, как к родной.
– А мы за тобой пришли! – потирая руки, сказал Ванька. – Пойдешь к нам в гости?
– Сейчас, только шнурки поглажу, – с ехидцей улыбнулась Вика и тут же угодила к Владимиру в объятия. – Привет, привет, мой хороший! Как же я тебя давно не видела!
– Почти год.
– Ну ничего себе! А вырос-то как! – Вика снова уцепилась Вовке за шею. – Блин, как же я за всеми вами соскучилась! Как там Иннеска? Дядя Ёся? Давид?
– Да потихоньку, отец работает, Давид растет, Инка собирает документы в Германию, а мужик ее уже уехал. Я учусь, работаю, так что вот так! – улыбнулся Владимир. – А ты?
– А я? – Вика посмотрела на Владимира с загадочной улыбкой. – Я замуж выхожу!
– И за кого, если не секрет?
– Тебе что, братишка еще не рассказал? Вань, ты чего это? Мог бы брата предупредить.
– Ой, Вик, хватит выделываться! Сейчас возьму, скручу – и весь твой замуж, – злобно рявкнул Ванька. –
– Вань, очнись: мы с Сережкой живем уже, как муж и жена. Спим вместе, едим вместе, завтра пойдем с мамкой знакомиться, – зачем-то соврала Вика. – Все, наши дорожки разошлись, возврата не будет.
– Но я люблю тебя!
– Раньше надо было, рань-ше, – собрав всю волю в кулак, Вика постаралась выдавить из себя улыбку. Ну почему, почему он снова пришел? Почему смотрит на нее глазами провинившегося щенка, рвет душу на части. В какой-то момент вдруг Вике захотелось послать все к черту, сесть к Ваньке на коленки, обнять его и сказать, что им всего лишь приснился страшный сон. Что они вместе и что у них все будет хорошо! Но это не сон! Как в той поговорке: «в одну и ту же речку не войдешь дважды». Да и мысли принадлежат уже другому. А сердце?
Вика постаралась понять, что чувствует к Сережке. С этим человеком ей было уютно, тепло, хорошо, как душою, так и физически. Они как будто нашли те самые точки соприкосновения, которое складывают из людей одно целое. Сергей принял ее такой, какая она есть, со всеми ее недостатками, а это дорогого стоит. Именно этот человек, как никто другой, достоин ее любви, верности, уважения. А никак не Ванька, который умоляет ее пойти к нему домой. Вика знала зачем. Ему просто нужно было удовлетворить свою похоть - уж больно давно у него девушек не было. Со Светкой тогда не получилось, облом по всем фронтам.
– А мамка не заругает? – съехидничала Вика.
– Мне теперь на всё… И на всех… – деловито проговорил Ванька.
– Ну-ну, – перед глазами всплыла картинка двухмесячной давности.
…Вот тогда счастье перло со всех щелей. Еще бы: любимый из зоны вернулся! Сейчас она ему накроет поляну, недельку отдохнут, а там, глядишь, и за семейные отношения возьмутся, свекровушка вроде добро дала. Сказала, ваша жизнь и делайте, что хотите. Ага, как бы не так! Все будут делать то, что мама скажет. Вот и тем утром, не успели они с Ванькой глаза продрать, а мать уже дала распоряжение: Вику домой, остальным на огород. Нормально: накормила, напоила, а теперь пошла вон! Вика с надеждой посмотрела на Вано, вдруг он заступится, скажет по пацанячьи: мол, все, мам, это моя девушка и с этого дня она будет жить со мной. А Ванька в тот момент был похож на осла, который, переминаясь с ноги на ногу, кивает своей неразумной башкой. За год отсидки, видимо, привык подчиняться. Вика опять же наступила на те же самые грабли, которые со всей силы врезали ей по лбу. Это семейка никогда не изменится… Так стоило ли ей биться, как рыбе об лед?
Если раньше она готова была отстаивать право на эти отношения, драться до последнего и неважно с кем – с матерью ли, со свекровью, все равно – но сейчас…
Сейчас Вика чувствовала себя девочкой по вызову, грязной шлюхой, которую отымели по полной программе: и телом попользовались, и на бабки развели. Но больше всего ее бесил этот запах сырой и грязной постели, от которого ее мать снова будет отмывать и материться.
– Ну, ты идешь? – уже более уверенным голосом поинтересовался Ванька.
– Ты походу и, правда, дурак, если понять не можешь. Я вы-хо-жу за-муж! – четко повторила Вика.
– Но, ты же любишь меня, я вижу.
– Видь молча.
– Неужели тебе со мной плохо было? – Ванька провел руками по своим и без того взъерошенным волосам и с нежностью посмотрел на Вику.
– А что хорошего? Дай, подай, иди на хрен, не мешай. Сколько твоя мамочка меня выпроваживала, а ты молчал. А бабка? Как она меня только не называла? И ты снова молчал, типа, моя хата с краю, ни хрена не знаю! Как давилась сухой картошкой, а из-за чего? Из-за того, что сожитель твоей мамочки все пропивал! Это нормально?! Нормально, что тебя, неизвестно из-за чего закрыли на год, а я, как дебилка, слала посылочки, поляну тебе накрыла, а на следующий день меня выперли, как шлюху подзаборную, и ты опять промолчал! По-твоему, это нормально?!