Житница сердоболия
Шрифт:
Штормовое предупреждение
Утро за окном такое лирическое, нетронутое еще окрестными жильцами. Те немногие, что виднеются, спешат исчезнуть, прошмыгнуть.
Хочется сделать что-нибудь бодрое, из юности: например, зарядку в маечке, подобно невинной деве с картины Яблонской. Отставить ножку и потянуться к свету. А потом сесть за стол с персиками. Женские образы лезут потому, что из мужских приходит на память либо "Сватовство гусара", либо "Свежий кавалер". А "Семейство молочника" - какая-то
Вот, стало быть, оставить ножку, но так, чтобы не упасть, и начать думать о невозможном, но заманчивом. Например, пообещать себе к вечеру написать роман из крестьянской жизни. Сплести венок, направить городским властям благодарственную телеграмму. У Патриарха благословиться. Выпить каких-нибудь мирных таблеток. Вообразить себе Кольцевую Автодорогу с новой линией метро. Украдкой, в уголке, инаугурироваться. Короче говоря, самые светлые и милые мысли, которых мертвые души, отсталые технически, себе и помыслить не могли.
...Утреннее очарование рухнуло.
С утра пораньше позвонил и закаркал мой приятель со Скорой.
– Я сейчас пойду на работу, - рассказал он, - купил бутылочку водки и две пива. Так что не вызывай 03, не то на меня попадешь.
Иногда он чувствует, что перехватывает через край:
– Я люблю свою работу, - трубит он обиженно.
– Ты не подумай! Знаешь, дня не проходит, чтобы я кого-нибудь не спасал!
Раза два он задумался хищным гамлетом:
– Я вот только думаю - куда я их спасаю?
Доктор Смирнов
Однажды у нас состоялась семейная вылазка: побывали в кино, любовались ретроскопией коротеньких фильмов Жака Тати, 30-50-е годы.
Комедия положений из марсианской жизни.
Ну, любопытно посмотреть на французский пляж середины прошлого века, да. Нумера, зонты, конторки, гарсоны. Фактура, бижутерия, бриолин. Это да. Но это и все.
Наша ретроспектива ближе и поучительнее, хотя бы то Закройщик из Торжка или Бронетемкин Поносец, хоть я его и не выношу, и за кино не держу, но там есть один гениальный момент. Нет, не с коляской - коляску потом везде подсовывали, да она не пробивает и не цепляет. Пустая она, а чадо - домысливается!
Я имею в виду эпизод, когда доктора Смирнова бросают за борт за то, что он обозвал червивое мясо свежим. Как будто он мог выбирать! Какое погрузили, такое и принял. Попробовал бы он вякнуть. Глаза испортил, червей этих высматривая, пенсне носил. Но доктора бросили за борт, а он еще пытался лицо не потерять.
Сила режиссерского гения еще и в том, что он заранее сделал доктора Смирнова архетипическим, заведомым вредителем на все времена. Такая подлая рожа! Это был общий, универсальный доктор Смирнов, неистребимый враг народа, который, не брось его кто за борт, отравил бы Горького, Крупскую, Жданова, Брежнева, Андропова, Устинова, Черненко
Он бы точно все это сделал, не окажись за бортом. Я это как доктор Смирнов подтверждаю.
Забытое
Да.
Недавно и я был востребован в роли сельского доктора, благо дело происходило по соседству. На даче.
А то уже все забывают, что я был дохтуром, принимают за сказочника.
Время к полуночи, мгла, идем огородами - капустами с луками и салатами, огибаем парники, обулись в резиновые сапоги. Мы - это моя провожатая и я.
Ну, типичный, крЕтический случай. Старый дурак, неплохой человек по жизни, с привычным давлением 190 на 120, потрудился на огороде внаклонку, на солнцепеке, и его повело. Теперь плохо: тошнит, шатается, лежит, 220 на 140. И в больницу отказывается - ну, с этим понятно.
На меня, дачного пришельца, смотрели как на Бога, временно угодившего в огород, где и так благодать. Внимали каждой фонеме. Я осматривал его, благо помню пока, что и как смотреть.
А вот новых препаратов не знаю.... И старых доз не помню, позорно полез в аннотацию. Ага. Что-то я потерял, чем-то я заплатил все-таки.
Помочь я, конечно, сумел только Словом, да нехитрым советом. Раз уж я Божество. Даже рук почти не накладывал.
На следующий день - действительно божественный эффект: идет себе (здрасте), уже получше, да уже неплохо, и тра-ля-ля. И дальше пошел. Догонять до 300 на 200, если ему таблеток не купят в районе.
Вот чего мне не хватает: Богочеловечности. Естественное, свыше внушенное стремление. Если только не снизу.
Сон в летнюю ночь
До чего же жестокие случаются сны!
Приснилось мне, будто попал я в больницу, причем не в свою, а в другую, где тоже работал, но давно. И попал не лечиться, а снова работать, но буквально несколько дней, чтобы перекантоваться, откосить от чего-то страшного. Вышел на дежурство, выпил там. И меня засекли с утра. Я ничего и не сделал: так, побродил, поторкался в разные двери. А мне устроили форменный разнос с понятыми. Я даже главного понятого увидел: собственную рожу в зеркале, совершенно раздутую, перекошенную и с фурункулом.
Разгуливает по кабинету-ординаторской властная фигура, стерва на каблуках, и ведет змеиный допрос. И все меня сдают, все кивают. Я уж думал, меня защитят кладовщики, муж и жена, старенькие, которым она тоже насолила, и они подмигивали, что да, прикроют, не скажут, что я напился. Но их привлекли в качестве экспертов, потому что кладовщики увлекались фотографией. Показали им чернильного цвета, с блестками, гондон, дали лупу и стали пытать: можно ли сфотографировать его с расстояния десяти сантиметров или нет. Куда денешься? Можно. Так что кладовщики меня тоже продали, хотя я не очень понял, что я натворил.