Живая древняя Русь. Книга для учащихся
Шрифт:
Дело, начатое первопечатником, не заглохло. Каждая третья книга, издаваемая в мире, выпускается в нашей стране. Москва — крупнейший книжный город. Днем и ночью работают линотипы, отливая строки книг.
Москва — столица СССР.
Издания друкаря — московские и украинские — ценятся, как величайшие сокровища. Наибольшим собранием федоровских книг обладает Государственная библиотека имени Ленина, Исторический музей, Музей Москвы, Государственный архив древних актов, а также некоторые коллекционеры. Недаром стремился
Если тебе, дорогой читатель, придется любоваться книгами первопечатника, обрати внимание на толстый фолиант — жемчужину в наследии Федорова. Наибольший успех выпал на долю этой книги, которая получила наименование Острожской библии. Она, появившаяся на свет в городе-замке Остроге, — самая знаменитая среди других первопечатных славянских книг. Лучшие библиотеки мира гордятся ею и ныне как чудом типографского искусства.
Вот лежит она на столе передо мной, напоминая парусник, переплывший океан. Волны времени оставили свои пометы на страницах, еще помнящих прикосновение рук друкаря. Чем же отличается от других федоровских книг Острожская библия? В нее первопечатник вложил все умение и мастерство. Всем взяла эта книга — и толщиной (в ней свыше шестисот листов!), и шрифтами, и заставками, и концовками, и разнообразными орнаментами-узорами… Книжник-англичанин, посмотрев Острожскую библию, воскликнул в восторге, что за один лист этой книги он бы отдал всю Англию! Книга действительно хороша. Недаром ее так прославляют в разных странах. Восторг современников понятен — никогда еще славянские книги не печатались с таким художественным мастерством. Только шрифтов было использовано шесть! Литеры красивые, мелкие, убористые.
Часть книг из Острога была послана в Москву, и, видимо, понравились они Ивану Грозному. Царь охотно дарил Острожскую библию знатным иностранцам. В течение последних нескольких лет Острожская библия попала в многочисленные славянские города-монастыри, а также в Рим, Париж и Гамбург.
Владельцы берегли ее как зеницу ока. Поэтому большое число книг дошло и до наших дней. И ныне великая книга своим внушительным видом славит дело друкаря — типографа.
Эпилог, повествующий об истоках
Словенский язык и русский едино есть.
Вместе с читателем мы совершили путешествие по векам и пространствам отечественной культуры и письменности. Это путешествие не было бы возможно без известных условий, обстоятельств, средств. Какое же из них самое первое? Конечно же, слово, речь, те тридцать три заучиваемые каждым первоклассником буквы славянской азбуки, которые стоят в начале почти каждого человеческого общения, в том числе и книжного. Из тридцати с лишним крошечных семян родной речи произрастают неизмеримые леса и рощи, поля и луга русской письменности. Этим семенам обязано своим существованием наше Родословное Древо.
Великое чудо: тридцать три маленьких начертания — и громада многовековой культуры.
Не с подобным ли чудом знакомит нас древняя притча о горчичном зерне, из которого, несмотря на его малость, вырастает целое древо, так что и птицы небесные поселяются в его ветвях?..
Сколько существует рассказов о найденных кладах, чей блеск ослеплял, как золото в пещере Аладдина! В детстве я сам искал сокровища, спрятанные под Костромой во время Смуты на берегу озера Святого, под старым дубом. Бывают находки, которые заставляют мир волноваться. Всегда любопытно узнать, что найден клад золотых да серебряных монет, что лопата ударилась о драгоценные браслеты.
Глиняный горшок — что в нем? Надо ли радоваться, что извлекли его из земли? Почему же горят взоры и люди осторожно прикасаются к глиняной поверхности, словно это невесть какая драгоценность?
Расскажу по порядку.
Среди мечей, стрел и топоров попадались и варяжские, но полновластными хозяевами бывали тут и восточные славяне.
В послевоенную пору извлекли из земли корчагу — глиняный сосуд с двумя ручками, неплохо сохранившийся, хотя и надтреснутый в нескольких местах. Возраст корчаги был почтенный — без малого тысяча лет. Находились в курганах вещи старее. Но кувшин оказался небезгласным — было из-за чего разволноваться ученым! Их зоркий глаз вмиг прочел четкую надпись, гласящую: «Гороухша» или (было и такое прочтение) «Горушна». Старое славянское слово, означающее горчичное семя или зерна, горькую пряность. По начертанию букв и по возрасту горшка видно, что перед нами древнейшая славянская надпись. Старше ее еще найти не удавалось…
Гнездовская корчага для всех нас дороже золотой. Она была сделана в начале X века. Знаменитая славянская надпись в Добрудже относится к 40-м годам, а надпись болгарского царя Самуила — конец X столетия.
Откуда научился горшечник буквам — письму?
«Письмо» и «книга» звучат одинаково и теперь на любом славянском языке. Общими же бывают наиболее старые слова. Сотни лет письмо и книга сопутствуют человеку, как хлеб и вода.
Рождение славянской азбуки неотделимо от имен Константина (Кирилла) и Мефодия, братьев из Солуни, как славяне называли греческий город Фессалоники, входивший в состав Византийской империи. В Фессалониках в X веке, да и позднее преобладало славянское население. Солунский говор — веточка древнеболгарского языка. «Ведь вы оба — солуняне, — говорил византийский император, обращаясь к братьям, — а солуняне все хорошо говорят по-славянски». Есть споры о национальности братьев, но Древняя Русь, как и Болгария, всегда их считала болгарами. Кирилл — имя позднее, принятое перед смертью — был такой обычай. Родная Солунь, а затем и Царьград знали его как Константина. Семья была знатного происхождения, отец Кирилла и Мефодия — Лев, «друнгарий под стратигом», помощник военачальника Солуни, второго по величине города Византии.
Мефодий был старшим и с нежным уважением и редкостной любовью относился к младшему по возрасту Константину, отличавшемуся с детства способностями, прилежанием, скромностью, терпением. Для продолжения образования Константин приехал в Царьград, где изучал грамматику, философские науки, богословие, геометрию, риторику, арифметику… Он, имея приятный голос, обладал певческими способностями, умел убедительно и красноречиво вести научный спор. Кроме родного славянского языка, он знал греческий, читал Гомера и античных философов в подлиннике. Свободно владел латинским, арабским, еврейским, знал книги на этих языках. Перед молодым человеком в роскошной византийской столице лежало множество дорог, но он предпочел скромную должность библиотекаря и преподавателя философии. В ту пору, очевидно, и возникло прозвище, ставшее фамилией, — Философ.
Царьград был многолюдным, многоязычным городом, украшенным прекрасными зданиями, площадями, садами. На праздничные торжества-церемонии, отличавшиеся пышностью, приезжали послы со всего мира. Но Кирилл Философ сладостные часы проводил в библиотечной тиши, изучая бесчисленные рукописи, имевшиеся в его распоряжении. С юных лет книжная мудрость влекла его к себе, как магнит. Мудрость Кирилла, знание, душевный такт привлекали к себе многих. Для бесед приглашали его к себе и византийский император Михаил III, и патриарх Фотий, в чьих руках сосредотачивалась светская и духовная власть.