Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3.

Полевой Борис Николаевич

Уже ждали Победу. Уже никто не сомневался, что Гитлеру капут и войне конец. Москва в черемуховом, в сиреневом цветенье, она ослепла от солнца, от счастья, от нестерпимого сверканья весенних луж. Ему улыбались московские девушки в босоножках на деревянной подошве, цокающей по асфальту, как кастаньеты, с голубыми нежными тенями под глазами от недоедания, и нежность переполняла его сердце. Пожилые люди с уважением смотрели на его золотые погоны и уступали место в транспорте.

Его никто не узнавал на шумных улицах. Телевидения еще не было, а портретов лейтенанта Рахманова не помещали в журнале «Огонек» рядом с конструкторами боевых самолетов и артиллерийских систем.

Игнатий

Рождественский. Ружейная береза

Здесь не кружились вражьи бомбовозы И не рвалась немецкая шрапнель, Здесь тишина, да сосны, да березы, Серебряное полымя мороза Здесь разожгла февральская метель. В рассветный час, навстречу белым вьюгам, Легко, как крылья, распахнув тулуп, По голубым рассыпчатым застругам В тайгу шагает рослый лесоруб. Он смотрит зорко с льдистого пригорка, Ряды берез смыкаются плотней. Он даже не притронулся к махорке: Сейчас не время баловаться с ней. Молчит морозом скованная чаща, Вот у реки тропа оборвалась. Береза… С виду будто подходяща, Такая вот годится в самый раз. Глотнув, как спирту, крепкого мороза, Седой лесник, прищурившись хитро, Выстукивает, слушает березу: Какое, дескать, сердце и нутро… Молчат деревья и не встрепенутся… Домой шагает в полуночный час: «Теперь не грех махоркой затянуться, На целый взвод винтовочек припас». И он идет сквозь полымя мороза, И твердо знает сердце старика: Сибирская ружейная береза Не подведет сибирского стрелка.

Андрей Давидьянц. Саратовский калач

Многие ли знают, что у нас в стране есть Новоузенский район? Для большинства — это «белое пятно». Только некоторые скажут: где-то в заволжских степях. Между тем в этом далеком районе, как в зеркале, отразилась чуть ли не вся эпопея Великой Отечественной войны и, в частности, — проявленное в те годы единство фронта и тыла. Степняки-новоузенцы храбро сражались на передовых позициях, самоотверженно трудились в тылу, ощущая себя в едином строю со всем народом, вставшим на защиту Родины.

В семье Героев Советского Союза — пять новоузенцев. Сотни тружеников села района получили медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг».

За годы войны Новоузенский район Саратовской области дал стране более 4 миллионов пудов хлеба, 37 тысяч центнеров мяса, 41 тысячу центнеров молока и другую сельскохозяйственную продукцию.

Приведенные данные как бы подытоживают то, что происходило в военные годы. А как это выражалось в жизни и поступках людей, что они чувствовали, переживали?

Во время войны я работал корреспондентом «Комсомольской правды» по Саратовской области. Признаюсь, не сразу дошел до заволжских степей, они были для меня тоже «белым пятном».

Но вот на семинаре услышал выступление первого секретаря Новоузенского райкома комсомола Любови

Рыскиной. Она с гордостью сообщила, что их район с честью выполняет долг перед защитниками Родины. И с не меньшей гордостью сообщила о работе сельских ребят и девчат. Молодежные тракторные бригады засевали половину пахотной площади, а юношеские комбайновые агрегаты скашивали большую часть хлебов.

— Его Величество Подросток — вот кому мы должны низко поклониться! — с пафосом заключила свою речь Рыскина.

Его Величество Подросток… Каков он? Спешу встретиться с героями заволжских степей.

— Завтра я уезжаю. Приглашаю в наши края, — сказала Люба.

Перед отъездом заглянул в библиотеку, чтобы хотя бы немного прочесть о Новоузенском районе. Мне посоветовали книгу писателя земского толка Г. Колесникова «Культурное хозяйство в некультурном крае». Читаю: «Но вот солнце начинает припекать сильнее и сильнее, земля высыхает, начинает трескаться, ясное безоблачное небо, наполненное зноем, начинает утомлять все живущее, поднимаются столбы пыли, люди и животные погружаются в полусонную негу, растения блекнут, сначала пытаются бороться, отстоять право на жизнь, но скоро уступают в неравной борьбе и окончательно замирают».

Еще больше заинтриговало: как в этих засушливых краях люди ухитряются выращивать хлеб, содержать скот и снабжать фронт продовольствием? Ведь здесь рождается знаменитый саратовский калач!

Кругом ни деревца, ни водоема. На каком-то километре увидел впереди пруд и зеленый лесочек около него. Закричал, как в романах о путешествиях:

— Вижу оазис!

Но Люда охладила меня:

— Это мираж.

Да, то был мираж, обычный в тех краях. Зато потом увиденная мною реальность удивила куда больше. Увидел, как степняки наперекор суховеям выращивают добротную пшеницу.

По дороге в Новоузенск Люба Рыскина поведала о своей судьбе. Она из города Кричева Могилевской области. Работала на цементном заводе. В июле пришлось срочно эвакуироваться. Одета Люба была в легкое платье, на ногах тапочки. Оказалась в Орле. Поручили ей работу в прифронтовой полосе. Потом снова эвакуация. Добралась до Саратова. Оттуда направили за Волгу, в Новоузенскую МТС, помощником начальника политотдела. Уже наступила зима. Со станции до города (7 километров!) Люба шла в туфельках по снегу. Обморозила ноги. В МТС выдали валенки, шапку-ушанку. Устроили на квартиру. Так началась жизнь в заволжской степи, о которой она ничего не слышала.

Работала вместе со всеми, утопая в пашне, вручную высевала ячмень. Когда не хватало людей на уборке урожая, садилась на лобогрейку. Такому вожаку молодежь верила и подражала. «Товарищ Люба сказала — надо сделать!»

Рыскина показала письма земляков из армии. Эти весточки со штампом полевой почты размножались на машинке и рассылались в первичные организации. Они зажигали и вдохновляли людей, звали на подвиг в труде.

— Вот письмо нашей Анки-пулеметчицы, — сказала Люба.

Аня Жидкова — сестра начальника штаба Красной гвардии, казненного белогвардейцами. С первых дней войны она, учившаяся в Москве, добровольно ушла на фронт. Вот что она писала:

«Так много хочется сказать вам, но времени мало — скоро идти на дежурство. Пулеметом теперь владею хорошо, спокойно. Когда ночью гудит подмосковная земля от канонады и гудит подмосковное небо, я плечом к плечу с другими бойцами на передовой, мы отражаем самые жестокие атаки противника…»

Аня-пулеметчица погибла смертью храбрых.

В дни Сталинградской битвы пришло такое письмо:

«Дорогие братья и сестры, наши отцы и матери, все родные земляки! Пишем вам в развалинах дома, где проходит боевой рубеж. Нет ни стен, ни потолка, ни окон — все разрушено снарядами и бомбами. А мы стоим и будем стоять до конца. Фашистов дальше не пустим. Заверяем, что Сталинград для гитлеровской сволочи станет могилой. А вы там на полях работайте, не жалея сил, как мы жизни своей. Сообща будем нещадно бить врага».