…кукла наследника Тутти.А вот и наследник идёт.Наследник болото мутит,Считает, и кукла – не в счёт.Наследник играет в дамки,Наследник хорош собой.Он кукле кивает: «Danke.Иди в монастырь любой».Ах, милая, милая кукла,Пускай он несётся в тузы –Давай приютимся на кухне,Давай не заметим грозы.Отгладим зелёное платье,Крапивой умоем лицо.Прогоним пронырливых сватьев,Уроним в колодец кольцо.На тонкие красные губыПрозрачный бальзам нанесём…Наследника
славят трубы,Но это – тебе нипочём.
«Время вертится как катлама…»
Время вертится как катлама,И всего не упомнишь сама,Но на палубе высятся двое –Фредерик и апостол Фома.Ты на них погляди, погляди –Тонкий шрам у Фомы на груди,Фредерик же – причёсан и гладок,Лишь кадык у него впереди.То ли правда, а то ли дурман –Фредерик у тебя капитан,А Фома не похож на матроса,Но матрос, и засим – интриган.Посмотри, посмотри, посмотри –Чьё-то счастье зажал он в горсти,И в пучину косится украдкой,Словно грезит: «А ну, отпусти!»Ты и рада б на них не глядеть,Но корму украшает медведь,А тебя укрощает качаньеИ в руке фредериковой плеть.«Фредерик, Фредерик, Фредерик!» –Запевает неверный язык.И – Фома разжимает ладошкуПод встревоженный чаячий крик.
ПОДАРИТЬ СЕБЯ ДОТЛА…
«А эта весна продлится…»
А эта весна продлитсяЕщё девяносто девять,Ещё девяносто девятьТысяч дождливых лет.Ходить и не видеть лица,Ходить и безумно верить,Ходить и безумно верить,Что я отыщу твой след.И эта весна смешнаяВозьмёт да и станет летом,Возьмёт да и станет летом,Огромным и золотым.Я снова тебя узнаю,И тоже наполнюсь светом,И тоже наполнюсь светом,Прозрачным и неземным.
«Я не знаю латынь…»
Я не знаю латынь,Я не помню тебя.Не осталось святынь,Кроме слёз и огня,Да последней цикадыНа границе миров.Надоели тирады,Суета облаков.За пределом сознаньяТы остался давно,Истощились признанья,Потемнело вино.Пожелтели страницы,Попрощались цветы.Стала мутной водица,Стал иллюзией ты.
«Зачёркивай! Ты быть обязан…»
Зачёркивай! Ты быть обязан.Не рядом – просто быть и всё.Но стать твоей – сиим соблазномНе искушай, дитя моё.Ругай, топчи, сметай устои,Скажи, что я всему виной.О честь быть понятой тобою!Честь быть разгаданной тобой!Кричи, гори, не верь, не слушай,Мои слова на ветер брось.Ты как-то странно был мне нужен,И, знаешь, всё же лучше врозь.Дари мне колкие снежинкиИ терпкие осколки слов.Ты слишком ты, чтоб быть каким-то,Каким-то там, из чьих-то снов.Пиши, накладывай запреты.Упрёки, жалобы, хвала…Мне б стать твоею сигаретойДа подарить себя дотла.
«Автобус до Светлой Поляны…»
Автобус до Светлой Поляны.Сентябрь летит в бесконечность.Берёзовым соком раныНе вылечишь. Время не вечность.Не вылечишь. Да и не нужно.Автобус со скоростью света.Сентябрь – а сухо и душно,Сентябрь, а кажется – лето…Автобус – свидетель попутный,Всё те же сиденья и стёкла.В них неба кусочек мутный,Сентябрь, как кофе тёплый…Приехали. Всё как обычно.Ну, разве листва поредела.Слезинка… Ловите с поличным.А солнце (ну надо же!) село…
«Я ношу в себе воспоминанья…»
Я ношу в себе воспоминаньяО тебе. Как торбу, как плаценту,Как автограф неизвестного кумира;За хранение плачу проценты,А они не дремлют. Крокодилы,И другие – бегемоты и собаки,Так и то, должно быть, не кусают,А они терзают, всё терзают,Не дают мне спать, оберегаютОт чужих. Как торбу,Я несу тебя и плачу,И удачу, я пою тебе удачу,И, как кобру, эту торбуНе снимаю,И несу её, несу, и вспоминаю –Вздохи, ночь, и все твои цитаты,И они, закованные в латы,Все живут во мне, живут, не угасают,И как звёзды – всё мерцают и мерцают…Я ношу в себе воспоминанья –Очищенья, ощущенья, осязанья…
«Этим летом мне товарищ – чёрный чай…»
Этим летом мне товарищ – чёрный чай.Я мороженым ванильным таю, таю…Обнимаются ресницы – снится ГайЮлий Цезарь – император – баю, баю…Баю, баю – шепчет месяц голубой,Шепчет море и русалки – баю-баю.Шепчет кесарь полусонною губой,Я мороженым ванильным таю, таю…
«Мёд-блины. Но сейчас – не поминки…»
Мёд-блины. Но сейчас – не поминки.День обычный. Янтарный день.Всё ловить в лопухах былинки,И смотреть, как садится тень.Вот ведь тоже весёлое лето –Хрупкий сон уронить под кровать,И писать на цветах приветы,И в горячее море бросать.
«Карасём на сковородке…»
Карасём на сковородкеЦелый день лежать на пляже,Забывать, что есть на светеОчень длинная зима.Есть костюмы и колготки,Есть шарфы, пальто, и дажеМне бродить в цветном беретеИ слегка сходить с ума.
«От нашей ссоры – в глушь, в Москву…»
От нашей ссоры – в глушь, в Москву,Но ты – лелей мою неправду.И пусть она, как кровь кентавра,Прильнёт к лодыжкам и виску.Плющом все жилки обовьёт,И в волос каждый просочится.Она – не пиво и не мёд,А только мёртвая водица.Ты ею двери окропи,И напои цветы и стены.В деревню, в глушь… Несносный, спи!Но в снах – лелей мои измены.
«Я хожу по мёртвым залам…»
Я хожу по мёртвым заламВ серебристой мини-юбке.Потолок грозит обвалом,И ни выхода, ни шлюпки,Ни спасенья, ни решенья,Ни воскреснуть, ни проснуться,Только плавные движеньяИ фаянсовые блюдца,Да фарфоровые ложки,Алюминиевые чашки,У стола всего две ножки,Ну, а он стоит, бедняжка.Я ж гляжу на эти сводыИ ищу осколки света,Что нашли здесь не свободу…Как, должно быть, странно это.Как, должно быть, необычноБыть одной в чужом пространстве,Делать новое привычным,Подчинять непостоянство.И писать об этом храме,И рассказывать кому-то.Сны должны… должны быть снами.(Без пробела почему-то…)