Живите вечно.Повести, рассказы, очерки, стихи писателей Кубани к 50-летию Победы в Великой Отечественной войне

Василенко Григорий Иванович

— Ты бы глаза вылупил, если бы узнал, кто он. Но дело не в этом, братцы. Тут такое дело… — Пашка зажмурился, как от внезапной боли. — Война постучалась… такое вот дело.

— Что? Да брось ты, Пашка! — крикнул молодой парень. — И ты про войну?

— Про войну! — с вызовом, зло сказал Пашка. — Разве ж ты знаешь, какая она была война! Не дай тебе бог…

Пашка поставил кружку на стол и отодвинул ее.

— Ты меня послушай, как было… — Он помолчал, словно трудно вспоминал. — Живым из рукопашной выйдешь, себя в горячке ощупаешь, смотришь, а руки, пузо и морда — все в крови. Чья это кровь, своя или

чужая, — никто не скажет. Спросить-то не у кого! А вы… разве ж вы слышали, как бомбы над головой свистят! И не дай вам бог! — повторил Пашка. Он обвел всех взглядом. — Вот так-то, братцы…

— Пашка, стой! Ты куда?

— Расскажи, что ли, Паша?

Пашка не обернулся на выкрики. Он лишь махнул рукой.

— Потом.

Он уходил все дальше и дальше, и вся пивная площадка недоуменно смотрела ему вслед. Даже те, кто не слышал разговора, тоже почувствовали что-то и оторвались от своих кружек…

А Пашка шел и все думал о сержанте Савельеве и Зое — санинструкторе. Он смотрел на свои корявые жилистые руки. Они были чистые, только по краям ногтей было черно от въевшейся металлической пыли. Но ему казалось, что он чувствует запах крови, слышит вой бомб и свист пуль. Пашка закрывал глаза и видел как наяву, что идет по дымящимся развалинам города Коростеня…

«Как война-то постучалась!» — думал Пашка.

Александр МИЩИК

БЕЛОРЕЧЕНСКИЙ ПЕРЕВАЛ

Рассказы о фронтовиках

Черная туча пыли клубилась над жаркой августовской степью. Катились по всем дорогам военные обозы. И молча шли солдаты мимо хуторов и станиц.

Опять заколыхалась над степью черная туча пыли, гнали скот. Слышалось стонущее мычание коров, крик людей. Двигались повозки и автомашины. Все это уходило через мосты за Кубань, в леса, а там по горным дорогам и тропинкам гурты скота гнали к Белореченскому перевалу и дальше к берегу Черного моря.

Впереди большого гурта идет заведующий фермой Трофим Иванович. Второй день как из дому, а кажется, что прошли бесконечные годы. Всю дорогу старый Трофим оглядывался по сторонам. Был у него на ферме помощником Петька, колхозный воспитанник, вырос он без отца и матери. Он и учет вел на ферме, и старшим скотником был. В армию Петьку не взяли, левая рука негожая. Но он несколько раз ходил в военкомат, надоедая занятым людям. И каждый раз, на радость старому Трофиму, Петька возвращался на ферму. А на днях он исчез.

Опять Трофим Иванович глядит по сторонам: не покажется ли где быстрый, мелкорослый Петька? Он носил защитного цвета брюки и такую же гимнастерку. И еще мечтал Петька где-нибудь достать военную шинель.

Очень трудно сейчас старому Трофиму без него. Нет ни одного мужика с ним, только женщины и дети. Нельзя ему никуда отлучиться от своего гурта, того и гляди, коровы разбегутся. «Ох, Петька, будет тебе, если найду!» — грозится Трофим Иванович.

Позади остался Майкоп, дорога пошла возле реки Белой. Догоняя уходящих, все сильнее слышалась где-то позади стрельба. А дорога круто уходила в лесные заросли. Еще через день вокруг поднялись темные горы. Повозки пришлась бросить. Продукты и фураж навьючили на лошадей

и пошли дальше.

Все труднее становился путь. А позади не утихает сильная перестрелка — фашисты идут по следу. Но кто их там останавливает? Кто же обороняет эти уходящие к перевалу гурты?

Сегодня рано утром, только поднялось солнце и осветило все вокруг, Трофим Иванович увидел впереди очень высокие горы, по которым медленно ползли белые и кучевые, как снежные, облака. Там Белореченский перевал. От него начинает свой путь и река Белая. Вон она течет внизу в каменном ущелье и несет светлую воду.

Смотрел Трофим Иванович на темнеющий впереди перевал и думал: «Когда же наша армия и где остановит врага?.. Бились с фашистами на границе, с боями отходили через многие города и села, через широкие реки, долго обороняли город Ростов, оставили родную Кубань, и фашисты уже здесь, по всем горным дорогам. Впереди только один Белореченский перевал, а там и Черное море. Прорвутся здесь гитлеровцы — и отрежут всю нашу армию, что обороняется от Новороссийска до самого Туапсе».

Стрельба позади уже совсем близко. Гурты прошли через подвесной мост и оттуда, позади, послышались какие-то голоса. Трофим Иванович оглянулся. По мосту шли несколько человек с винтовками, а двое катили пулемет. Старик пригляделся — наши. Они что-то укладывали на мосту. И быстро побежали. Раздался сильный взрыв — подвесной мост рухнул в глубокое ущелье.

Смотрел Трофим на подходивших красноармейцев, и самый маленький из них — быстрый, с чуть наклоненным левым плечом — показался очень знакомым. Трофим Иванович пошел к ним навстречу.

Командир в черной морской форме что-то говорил этому маленькому красноармейцу.

— Петька! — вскрикнул старик.

А Петька, это был он, вздрогнул, чуть пригнулся, стал еще меньше ростом, с опаской смотрел на заведующего и с надеждой — на командира во флотском.

— Убег! Оставил все поголовье! — жаловался старый Трофим Иванович командиру. — И отчет по ферме не сделал!

— Как же не сделал? — обиделся Петька. — На первое августа все полностью передал в бухгалтерию — и по надою молока, и трудодни начислил.

Он одет в те же свои брюки и гимнастерку, на голове военная пилотка со звездочкой, а шинели все еще у него нет.

— Ну, вернэшься домой! — раскаляется все больше заведующий фермой. — Мы тебе дадим на правлении!

Но тут же, вспомнив обо всем случившемся, старый Трофим Иванович вздохнул и замолчал.

— Что же с ним делать? — спросил он у командира и посмотрел на Петьку, на его левую руку с маленькими, как у ребенка, иссохшимися пальцами.

— Могу доложить вам, папаша, — ответил флотский, — что ваш земляк воюет очень храбро. Командование части решило ему присвоить звание младшего сержанта.

Трофим Иванович даже крякнул от удовольствия. Вон оно как!.. Мол, недаром Петька столько лет был под его началом.

В воздухе, где-то поверху, просвистели пули.

— Идите, папаша, бой будет. Занимай, ребята, высоту! Наверное, фашисты в обход пойдут.

— А почему вы в морской форме? — спросил на прощание Трофим Иванович.

— Хоть это и военная тайна, но я, папаша, как вы сами догадываетесь, из береговой обороны.

— А разве близко берег?

— Подниметесь на ту гору и море увидите.