Живодерня 2
Шрифт:
— Он широко улыбнулся, но тут же страдальчески сморщил лицо и потрогал поврежденное место на губе.
— Так вы говорите, что документы похитили? — спросил Сергей, пряча паспорт в карман.
— Да, драгоценный вы мой, похитили. Но папочка был изумительный человек!.. — Александр Михайлович остановился, словно бы выжидая, и вдруг низко наклонился к столу и прошептал. — Он сделал копии, — он собрался улыбнуться снова, но вовремя одумался. — И сейчас вы увидите завещание своего отца.
Адвокат открыл дверцу стола, достал крохотный старинный
— Вот ваше завещание. Это было предпоследнее дело моего папочки.
— Сергей взял документ и, прочитав его, хмыкнул.
— Это все?
— Вы хотите сказать, что почерк не вашего отца? — адвокат внимательно глядел ему в глаза.
Это только с виду он казался вертлявым и распущенным типом, на самом же деле замечал всякое изменение в лице клиента и был не так прост, как казался поначалу.
— Я не хочу ничего сказать.
Сергей посмотрел на него бесстрастным взглядом. Адвокат чуть заметно улыбнулся.
— Послушайте, драгоценный Сергей Васильевич, я буду с вами откровенен. Откровенен до конца, хотя это не свойственно людям моей профессии. Но это дело касается меня. Лично меня и моего папочки. Суть дела такова, — начал адвокат наконец, надев очки и от этого мгновенно преобразившись в очень солидного и представительного человека, — что завещание вашего отца было предпоследним документом, с которым имел дело мой папочка. Я так и знал, что вы когда-нибудь объявитесь. Я чувствовал, что возможно в этом странном завещании имеется разгадка.
— Адвокат замолчал, глядя на Сергея сквозь затемненные стекла очков.
— А что стало с вашим отцом? — спросил Сергей.
Адвокат некоторое время не отвечал, выдерживая паузу, потом снял очки и положил их на стол.
— Он исчез. Исчез бесследно, — адвокат помолчал. — Теперь вы понимаете, почему я так заинтересовался завещанием вашего родителя. Я всегда чувствовал, что в нем кроется разгадка. Когда-то я даже пытался вас разыскать, но мне сказали, что вы погибли, исполняя интернациональный долг. Вы были в Афганистане?
— Да, но не погиб. Там произошла путаница — погиб мой однофамилец.
— Тогда в восемьдесят четвертом после исчезновения моего папочки пропали и документы. Скажите, Сергей Васильевич, вы подозреваете, что вашего отца убили?
— Я не знаю, — неуверенно проговорил Сергей. — Многие годы я не верил в его смерть, но сегодня…
— Я тоже не верил. Вот посмотрите, что я нашел в кабинете отца после его исчезновения.
Адвокат вынул из стоящего перед ним сундучка коробку из-под монпансье, пластмассовую куклу в ситцевом платьице с оторванной рукой. Лицо ее было разрисовано красной краской.
— Эти предметы не принадлежали моему отцу, их не мог забыть никто из клиентов, я всех опросил. Кроме того, на стене карандашом явно детской рукой была нарисована рожица. Знаете? Точка, точка, запятая…
— Странно, — сказал Илья.
— Очень, очень странно. Вы правы, Илья Николаевич. А вообще у вас есть какие-нибудь соображения? — обратился он к Сергею.
— Пока нет. Но есть люди, с которыми стоит поговорить… А теперь нам пора.
Сергей поднялся. Адвокат тоже, видно, по своей привычке, опережающей мысли, вскочил, но загипсованная нога напомнила о себе, и он снова сел.
— Вас проводят, — сказал он. — Но если потребуется моя помощь, всегда можете на нее рассчитывать. У меня есть предчувствие, что вы на правильном пути. У адвокатов предчувствие часто играет решающую роль. Желаю вам удачи. И хочу попросить вас держать меня в курсе дела. Ведь я так любил папочку…
Сергей был задумчив. Когда сели в машину, он вставил в магнитолу кассету с органной музыкой Баха, которую всегда слушал в машине, закурил и пустил три кольца, потом вынул из кармана документ, прочитал его два раза и, сложив, снова спрятал в карман.
— Ну как, почерк похож?! — наконец решился спросить Илья.
Некоторое время Сергей не отвечал, задумчиво пуская кольца из дыма, потом сделал звук магнитофона потише и сказал:
— Если бы экспертиза подтвердила, что это его почерк, и если бы даже нашлись свидетели того, что писал мой отец, то я все равно бы не поверил. Помнишь иероглиф, выколотый на его руке? На этом документе его, что характерно, не хватает. В конце каждого сколько-нибудь значительного документа рядом со своей подписью он ставил иероглиф, означавший свое имя на китайском языке. В письмах тоже. Только он умел писать его так красиво. Он говорил мне: “Ты всегда узнаешь меня по этому знаку.”
Сергей в воздухе начертил пальцем иероглиф.
— Так нужно Марину искать, — сказал Илья. — Может она что-нибудь знает.
— Это завтра, — вздохнул Сергей. — А сейчас поедем домой. На обед мы уже опоздали.
Карина встретила их чрезвычайно встревоженная. Басурман жался к ней и казался перепуганным больше своей невесты, вздрагивая от каждого уличного шума.
— Что у вас здесь случилось? — заметив состояние Карины, спросил Сергей, входя в кухню и внимательно оглядывая обстановку. — Вас как будто привидение посетило…
— Ой, слушайте, мужики. Я до сих пор дрожу, — Карина присела на табуретку. — Час назад звонок. Я как дура подхожу к двери “кого” — спрашиваю. Мне говорит мужик: “Илью”. — Ну я как культурная открываю. Начинаю объяснять, что тебя, Илья, нет. Он страшенный такой, косматый, меня отпихнул, и в комнату. Всю квартиру осмотрел, в туалете защелку сломал, там как раз Басурман сидел. Так он его с толчка поднял, лицо рассмотрел и по квартире как начал метаться! Словно полоумный. Я уж думала конец. Силищи необыкновенной! Ежели бы обычный мужик, я б ему в пах ногой съездила — и дело с концом. А этот не-ет! Совсем не такой. Глаза пустые, похоже ничего не соображает, как наркоман обторченный. В трансе как-будто… Ну у тебя, Илюха, и друзья!