Живодерня 2
Шрифт:
Сергей, уже было открывший рот, так и не успел ничего спросить.
— Ну вот, я же говорил, что это ко мне, — донесся из-за двери тот самый мужской голос со скандальными нотками.
— Нет, я не пущу тебя. Мы боимся за тебя, — тот же тоненький голосок.
Где-то, казалось, Илья уже слышал эти голоса. Но где?!
— Эй, уважаемые, Марк Анатольевич здесь живет?
Сергею надоело слушать пререкания хозяев дома. Разговор тут же смолк. За дверью воцарилась тишина.
— Вы кто такие? — донесся из-за двери тонкий голосок.
—
За дверью опять заспорили только уже шепотом и разобрать было абсолютно невозможно ни слова. После некоторых пререканий дверь наконец открылась, и на веранду медленно и осторожно вышел тот самый выглядывавший в щель носатый мужчина.
— Я и есть Марк Анатольевич, — сказал он и, оглядев друзей, как-то обреченно уселся на табуретку возле стола.
Жестом он предложил друзьям сесть на оттоманку. Лицо этого человека сразу расположило к себе Илью: было в нем что-то привлекательное, смешное и в то же время грустное. Сразу было видно, что это добряк и за доброту свою страдает, от этого глаза его всегда печальные.
— Я, Марк Анатольевич, сын вашего старого друга Василия Александровича Родионова.
— Ах, вот оно, вот оно что! — воскликнул обрадованный Марк Анатольевич, — его грустные глаза прослезились.
Он поднялся на ноги. Судя по его виду, встреча с сыном своего старого друга растрогала его.
— Да как же ты меня нашел?! — обнимая поднявшегося ему навстречу Сергея, спросил он.
— Случайно.
Сергей вкратце рассказал, что у его тетушки нашелся приблизительный адрес, и что у них на поиски ушло полдня.
Марк Анатольевич поставил на плиту чайник и, пока тот подогревался, слушал рассказ Сергея о поддельном завещании, об исчезнувшем адвокате, о дочери женщины, с которой встречался его отец… Марк Анатольевич слушал, изредка только изумляясь рассказам Сергея.
— Это какой-то детектив получается, — сказал он, позабыв о стоящем на плите чайнике.
— Теперь вы понимаете, почему я хотел поговорить с вами? — сказал Сергей.
— Да, дружок. Конечно, конечно, понимаю.
Он встал, снял чайник с плиты, заварил чай.
— Я рад был бы тебе что-нибудь рассказать. Но поверь. Ничего мне неизвестно.
— Но ведь вы были дружны с отцом.
— Да, дружен, — почему-то испугался Марк Анатольевич, словно его могут заподозрить в лицемерии. — Конечно, дружен. Твой отец мне говорил, что он хотел бы умереть в Китае. Но мне решительно неизвестно, уехал он туда или нет. Так что вот, дружочек. И потом в последнее время мы были не очень близки — он обиделся на меня… Впрочем, это уже не имеет значения. Это ужасная женщина, с которой он имел близкие отношения. Ты знаешь, это ведь действительно была ужасная женщина… И если все так, как ты говоришь, если все так! То это она погубила Василия…
За дверью в том помещении, откуда так странно появился Марк Анатольевич, что-то звякнуло. Было такое чувство, что кто-то стоит тихонько за дверью и, приложив ухо к щели, слушает… Наверное тот противный, злой мальчишка. Звякнуло снова, вслед за чем раздался тяжелый стук, словно что-то большое обрушилось на пол. Марк Анатольевич прислушался, виновато улыбнулся и, извинившись, вышел в соседнюю комнату. Некоторое время через дверь доносились перешептывания, но слов было не разобрать. Несколько минут спустя Марк Анатольевич вернулся. Судя по лицу, он был чем-то расстроен. Но быстро взял себя в руки.
— Так что вот, дружочек, ничего я тебе нового сказать не могу.
Он разлил по чашкам чай.
— Жаль. Я надеялся все-таки узнать у вас хотя бы адрес женщины, с которой встречался отец.
— Даже этого сказать не могу. Единственное, что я могу утверждать наверняка, это то, что она была как бы не в себе слегка… Но самое главное — у отца твоего было слабое сердце. Возможно ты даже об это не знаешь, но это, дружочек, так. Он скрывал от всех этот свой недуг.
— Странно. Я всегда был уверен, что у отца прекрасное здоровье, — Сергей задумчиво покачал головой.
— Да, дружочек, больное сердце. Это он скрывал от всех.
Марк Анатольевич поил друзей чаем с малиновым вареньем. Но за весь последующий разговор Сергей не узнал ничего нового.
Марк Анатольевич проводил друзей до калитки, на прощание обнял Сергея, протянул руку Илье.
— Если ты что-нибудь узнаешь, обещай, что обязательно сообщишь мне! Ведь тебе известно, как я любил твоего отца. Марк Анатольевич еще долго стоял на дороге, глядя вслед удаляющейся машине.
— Какой добрый человек, — сказал Илья, когда они отъехали от дома Марка Анатольевича.
— Да, удивительный добряк с виду, по-моему, только его дети над ним издеваются, что характерно. Таким всегда не везет. Но, честно говоря, я ожидал от него узнать хоть какую-нибудь подробность последних дней жизни отца… Теперь у нас остается последняя надежда: вытрясти хоть что-нибудь из этой девицы.
— Вытрясем, — уверенно сказал Илья.
Было уже семь часов вечера, когда друзья доехали до гаража.
— Теперь давай другую тактику изберем, — сказал Сергей. — Через гараж проникнем и прижмем кочегара к теплому боку котла. Пусть попробует что ни будь скрыть.
Оставив машину во дворе, они прошли в гараж, а оттуда уже по знакомому пути спустились под пол. На Илью тут же нахлынули приятные воспоминания. Он вспомнил, что перед уходом не позвонил Жанне и расстроился.
— Ну, полезем, что ли? — Сергей заглянул за шкаф. — Слушай-ка, я ведь здесь пистолет Чукчин спрятал, — вспомнил он.
Сергей присел на корточки и, засунув руку в щель между шкафом и лазом, стал во тьме шарить там рукой. Илья стоял рядом.
— А-а… вот он! — Сергей извлек сверток и, размотав тряпку, с любовью посмотрел на пистолет. — Красавец. Давай-ка я его перепрячу подальше от этого места.