Живодерня 2
Шрифт:
— В последний раз ты по-другому изменил голос. В предыдущие два голос у тебя был с присвистом…
— Подожди, — вдруг перебил кукольник. — С присвистом?! Такой, словно не живой, да? Сильно картавил!..
— Тебе лучше знать.
— Значит, все-таки он вернулся, — повторил снова кукольник.
— Да кто, кто вернулся-то?!
Кукольник глядел на Сергея испуганными, широко открытыми глазами.
— Кто вернулся?
— Петрушка, — еле слышно проговорил он и бросил взгляд в дальний темный угол котельной.
Сергей проследил за его взглядом, но ничего не увидел. Он через силу улыбнулся.
— Может скажешь, что он явился
— Ты, Сергей, зря смеешься, ведь в этом нет ничего смешного. Это заболевание, понимаешь. Но подожди, почему ты спросил про эту куклу, которую видел у меня на окне?
Сергей ухмыльнулся.
— А потому что эта куколка была на месте преступления.
— Ох!
Кукольник схватился за голову, будто она вдруг у него заболела, и тихонько заохал.
— Значит, в его поле зрения и я попал. Видно, и моя очередь… Ай, да что говорить. Нужно действовать. Ведь ты тоже сейчас находишься под ударом.
— Расскажи толком, что ты знаешь.
— Ладно, я расскажу тебе.
И кукольник начал свой рассказ:
— Это заболевание психики известно с древних времен. Сей-час оно встречается крайне редко. Это что-то наподобие кликушества или пляски Святого Вита. В старинных книгах писали о Петрушках, будто опаснее их нет никого, ибо уж больно трудно их отличить от людей нормальных. Лихой человек, известно, ради злата-серебра живота лишит, а Петрушка убьет ни за что. И спрос с него какой? Оттого боялись, чтоб Петрушка в деревне не завелся, иначе случалось всю деревню ради баловства загубит — сожжет или народ посечет. Где ярмарка, там скоморошичий балаган с непременным Петрушкой в красном кафтане да красном колпаке.
Отболтает он свое, народ напотешит, а после еще один спектакль начинает, уже за дополнительную плату. “Свадьба Петрушки” назывался, и уж это самое распохабное зрелище из всего ярмарочного разгула. Разъезжался народ с ярмарки, а через некоторое время, глядь, где-нибудь Петрушка-губолюд объявился, людей убивает да скот травит.
Случались и эпидемии этой страшной болезни, потому как заразная она. Как писал в донесении Государю управляющий Вятской волостью Голубцов: “…Так что деревни обезлюдели, везде бегают голодные псы, а те кто уберегся от злодея по лесам скрывается и близко к себе не подпускает по причине недоверия и страха…”
Казна от таких эпидемий скудела, оттого цари повелевали скоморошьи балаганы разорять и жечь, а самих скоморохов и водителей Петрушки казнить принародно, чтоб не разносить заразу по Руси, потому как твердое бытовало мнение, что заразная это болезнь, когда Петрушка в душу живого человека вселится.
Особо лют был в расправе с водителями Петрушки и скоморохами царь Иван Васильевич. Лихо куражились его опричники над хозьявами потешных палат и не вдруг казнили, а выбирали пытку лютую и долгую, чтоб вымучить из них всю жизнь по капельке. Да и другим в назидание, дабы не повадно было. И не смотря на то, вновь возникали скоморошни с неизменными водителями Петрушки и ездили по деревням и селениям, веселя люд шутками незатейливыми а заодно разнося заразу по Руси.
Петр Первый не уступал Ивану Грозному в борьбе с Петрушкой и казнил водителей Петрушки на площадях прилюдно… Но возрождались они из огня адского. Словно чертовскими происками. Иначе как объяснишь?
Существует в народе сказание, будто Бог с чертом сошлись как-то, черт и говорит:
— У Тебя есть помощник на земле, тот чьи слова ты сразу услышишь — это поп, а у меня нет. Непорядок. Тьмы на земле столько же, сколько света, и здесь должно быть равноправие.
— Ладно, — говорит Бог. — Бери в помощь себе скомороха.
Подумал умом поганый, повертел хвостом, рогами пошевелил.
— Согласен. Но есть у Тебя и еще верный слуга. Божий человек, юродивый, через которого Ты слова Свои доносишь и который до Тебя доносит. Дай и мне в помощь скомороху куклу Петрушку. Кукла она что, она не живая. Ничего не чувствует, не понимает.
— Будь по твоему. Бери Петрушку. Но чтобы видно его отовсюду добрым людям было, чтобы не слушали они болтовни его вредной, наряди куклу в красный кафтан и красный колпак.
Оттого поговорки в народе есть: “Бог дал попа, черт скомороха” и “Петрушьи потехи сатане утехи”.
И насколько Юродивый хранил нравственность и почитался народом, как Божий ставленник на земле, напротив тому Петрушка своими развратными, безнравственными забавами разжигал в человеке низменные страсти, чем повергал народ в пучину распутства и пьянства беспробудного. Но самое, конечно, главное — распространял заразу.
Я общался однажды с водительницей Петрушки, она рассказывала много странных случаев. Случалось в ее жизни так, что люди, увидев однажды Петрушку, все бросали и уходили за балаганом: кто в последствии становился водителем Петрушки, но чаще сходили с ума и умирали в мучениях. А еще ходили среди кукольников устойчивые поверья, что при гибели Петрушки в огне его детская непосредственность переходит к водителю Петрушки, и водитель сам становится Петрушкой. И тогда временами он как бы человек, а временами Петрушка. Он лишен комплексов, воспитания, он не жесток — он непосредственнен, и если Петрушка причиняет кому-нибудь мучения, то это только оттого, что он желает всем веселья. У него все для смеха. Но бывает, что, поселившись в душе человека, Петрушка живет в ней всю жизнь и никак не проявляется. Если конечно не окажется определенных условий для пробуждения Петрушки. Человек может видеть Петрушку во сне, в наркотическом опьянении… когда пробуждается подсознание. Но страшно, если Петрушка выйдет на волю… Это как всякое психическое заболевание может жить в человеке до конца его дней и умереть с ним, но может вдруг проявиться… и тогда жди беды.
Кукольник некоторое время молчал, молчал и Сергей.
— Вот такая история существует, — закончил он свой рассказ.
— Значит говоришь, что характерно, красный кафтан и колпак. А случаем коммунистическая партия не Петрушкин любимый цвет на флаг содрала?
— Совершенно точно, — оживился кукольник. — Так оно по предположениям некоторых исследователей и было. Тогда в семнадцатом это был факт общеизвестный, теперь как-то подзабылось.
— Так что? Выходит, это Петрушка безобразничает? — спросил Сергей, ухмыляясь.
— Понимаешь, Сергей, ты своими копаниями спровоцировал в нем обострение болезни — приступ, если так можно выразиться. И что последует за этим приступом, трудно предположить. Прошлое обострение его болезни унесло жизнь твоего отца, лишило разума Маринину мать и еще натворило других бед. Поэтому я хотел уберечь тебя от этого расследования, но, как видно, не удалось. Теперь он вернулся и уже есть три жертвы, но это только начало.
— Почему начало? Ведь свидетелей он устранил, теперь у меня нет зацепок, так что может жить спокойно.