Животные. Произведения русских писателей о животных

Эта книга не заменяет, а существенно дополняет традиционные хрестоматии и сборники по литературному чтению. Поэтому вы не найдёте здесь многих знаменитых произведений, постоянно перепечатывающихся и включённых в названные книги. К счастью, русская литература неисчерпаемо богата и расширять свой круг чтения можно бесконечно, было бы увлечение. Главные герои этой небольшой книжки – звери и птицы, как они изображены в стихах и прозе русских поэтов и писателей XVIII–XX веков. Вы окажетесь в прекрасном и вместе с тем драматичном мире нашей природы, узнаете много нового, поучительного о взаимоотношениях между людьми и зверями, птицами, даже насекомыми – стихотворение о кузнечике, написанное гением нашей культуры и науки Михаилом Васильевичем Ломоносовым (1711–1765) открывает эту книгу. Грустные мысли о тяжёлой борьбе с чиновниками, мешающими развитию науки, Ломоносов преодолел, написав эти прекрасные, бессмертные десять строк.

В книге немало стихотворений и прозаических миниатюр другого гения русской литературы, лауреата Пушкинских премий и Нобелевской премии Ивана Алексеевича Бунина (1870–1953). Они учат читателей зоркости взгляда на окружающий нас мир и вместе с тем вызывают чувство восторга и счастья от переживания земной красоты.

В эпоху всеобщего распространения Интернета и лёгкости получения посредством

его любой справки и пояснения мы решили обойтись без систематических комментариев к текстам и подробных биографических справок о писателях. Кому-то из читателей они могут понадобиться, кому-то – нет, но во всяком случае каждый школьник получает прекрасную возможность убедиться, что самостоятельный поиск толкований непонятных слов и выражений в Интернете не менее увлекателен, чем знаменитые «стрелялки» и тому подобные аттракционы.

Также хочется надеяться, что чтение книг нашей серии вызовет у школьников желание прочитать и другие произведения прекрасных русских писателей, тем более что некоторые печатаемые здесь произведения мы по понятным причинам вынуждены давать в сокращении.

Доброго вам чтения!

Стихи, сочиненные на дороге в Петергоф, когда я в 1761 году ехал просить о подписании привилегии для Академии, быв много раз прежде за тем же

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен, Коль больше пред людьми ты счастьем одарен! Препровождаешь жизнь меж мягкою травою И наслаждаешься медвяною росою. Хотя у многих ты в глазах презренна тварь, Но в самой истине ты перед нами царь; Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен! Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен, Что видишь, всё твое; везде в своем дому, Не просишь ни о чём, не должен никому.

Лето 1761

О домовитая ласточка! О милосизая птичка! Грудь краснобела, касаточка, Летняя гостья, певичка! Ты часто по кровлям щебечешь, Над гнёздышком сидя, поёшь, Крылышками движешь, трепещешь, Колокольчиком в горлышке бьёшь. Ты часто по воздуху вьёшься, В нём смелые кру ги даёшь; Иль стелешься долу, несёшься, Иль в небе простряся плывёшь. Ты часто во зеркале водном Под рдяной играешь зарёй, На зыбком лазуре бездонном Тенью мелькаешь твоей. Ты часто, как молния, реешь Мгновенно туды и сюды; Сама за собой не успеешь Невидимы видеть следы, Но видишь там всю ты вселенну, Как будто с высот на ковре: Там башню, как жар позлащенну, В чешуйчатом флот там сребре; Там рощи в одежде зелёной, Там нивы в венце золотом, Там холм, синий лес отдалённый, Там мошки толкутся столпом; Там гнутся с утёса в понт воды, Там ластятся струи к брегам. Всю прелесть ты видишь природы, Зришь лета роскошного храм, Но видишь и бури ты черны И осени скучной приход; И прячешься в бездны подземны, Хладея зимою, как лёд. Во мраке лежишь бездыханна, — Но только лишь при дёт весна И роза вздохнет лишь румяна, Встаёшь ты от смертного сна; Встанешь, откроешь зеницы И новый луч жизни ты пьёшь; Сизы расправя косицы, Ты новое солнце поёшь. Душа моя! гостья ты мира: Не ты ли перната сия? — Воспой же бессмертие, лира! Восстану, восстану и я, — Восстану, – и в бездне эфира Увижу ль тебя я, Пленира?

1792, середина 1794

Светит солнце, воздух тонок, Разыгралася весна, Вьётся в небе жаворо нок — Грудь восторгами полна! Житель мира – мира чуждый, Затерявшийся вдали, — Он забыл, ему нет ну жды, Что творится на земли. Он как будто и не знает, Что не век цвести весне, И беспечно распевает В поднебесной стороне… Нет весны, не стало лета… Что ж? Из грустной стороны Он в другие страны света Полетел искать весны. И опять под твердью чистой, На свободе, без забот, Жаворонок голосистый Песни радости поёт. Не поэта ль дух высокий, Разорвавший с миром связь, В край небес спешит далёкий, В жаворонке возродясь? Жаворонок беззаботный, Как поэт, всегда поёт И с земли, как дух бесплотный, К небу правит свой полёт.

1838

Между небом и землёй Песня раздаётся, Неисходною струей Громче, громче льётся. Не видать певца полей, Где поёт так громко Над

подружкою своей Жаворонок звонкой. Ветер песенку несёт, А кому – не знает. Та, к кому она, поймёт, От кого – узнает. Лейся ж, песенка моя, Песнь надежды сладкой… Кто-то вспомнит про меня И вздохнёт украдкой.

11 июля 1840

Цветы кивают мне, головки наклоня, И манит куст душистой веткой; Зачем же ты один преследуешь меня Своею шёлковою сеткой? Дитя кудрявое, любимый нежно сын Неувядающего мая, Позволь мне жизнию упиться день один, На солнце радостном играя. Постой, оно уйдёт, и блеск его лучей Замрёт на западе далёком, И в час таинственный я упаду в ручей, И унесёт меня потоком.

1860

Качая младшего сынка, Крестьянка старшим говорила: «Играйте, детушки, пока! Я сарафан почти дошила; Сейчас бурёнку обряжу, Коня навяжем травку кушать, И вас в ту рощицу свожу — Пойдём соловушек послушать. Там их, что в кузове груздей, — Да не мешай же мне, проказник! — У нас нет места веселей; Весною, дети, каждый праздник По вечерам туда идут И стар и молод. На поляне Девицы красные поют, Гуторят пьяные крестьяне. А в роще, милые мои, Под разговор и смех народа Поют и свищут соловьи Звончей и слаще хоровода! И хорошо и любо всем… Да только (Клим, не трогай Сашу!) Чуть-чуть соловушки совсем Не разлюбили рощу нашу: Ведь наш-то курский соловей В цене, – тут много их ловили, Ну, испугалися сетей, Да мимо нас и прокатили! Пришла, рассказывал ваш дед, Весна, а роща как немая Стоит – гостей залётных нет! Взяла крестьян тоска большая. Уж вот и праздник наступил И на поляне погуляли, Да праздник им не в праздник был! Крестьяне бороды чесали. И положили меж собой — Умел же бог на ум наставить — На той поляне, в роще той Сетей, силков вовек не ставить. И понемногу соловьи Опять привыкли к роще нашей, И нынче, милые мои, Им места нет любей и краше! Туда с сетями сколько лет Никто и близко не подходит, И строго-настрого запрет От деда к внуку переходит. Зато весной весь лес гремит! Что день, то новый хор прибудет… Под песни их деревня спит, Их песня нас поутру будит… Запомнить надобно и вам: Избави бог тут ставить сети! Ведь надо ж бедным соловьям Дать где-нибудь и отдых, дети…» Середний сын кота дразнил, Меньшой полз матери на шею, А старший с важностью спросил, Кубарь пуская перед нею: «А есть ли, мама, для людей Такие рощицы на свете?» – «Нет, мест таких… без податей И без рекрутчины нет, дети. А если б были для людей Такие рощи и полянки, Все на руках своих детей Туда бы отнесли крестьянки…»

<1870>

Посвящается Варваре Александровне Мей

Да! Ты клетки ненавидишь, Ты с тоской глядишь в окно; Воли просишь… только, видишь, Право, рано: холодно! Пережди снега и вьюгу: Вот олиствятся леса, Вот рассыплется по лугу Влажным бисером роса, Клетку я тогда открою Ранним – рано поутру — И порхай, Господь с тобою, В крупноягодном бору. Птичке весело на поле И в лесу, да веселей Жить на воле, петь на воле С красных зорек до ночей… Не тужи: весною веет; Пахнет в воздухе гнездом; Алый гребень так и рдеет Над крикливым петухом; Уж летят твои сестрицы К нам из-за моря сюда: Жди же, жди весны-царицы, Тёплой ночи и гнезда. Я пущу тебя на волю; Но, послушай, заведешь Ты мне песенку, что полю И тёмным лесам поёшь? Знаешь, ту, что полюбили Волны, звёзды и цветы, А задумали-сложили Ночи вешние да ты.