Живые и мёртвые
Шрифт:
Чтобы ясно увидеть, что символическая функция этого периода приготовлений состояла не столько в исторической реконструкции, сколько в ритуальном освящении, призванном утвердить веру в ценности отобранных символов, достаточно представить себе, что могло бы случиться, если бы в город не был приглашен профессор Харт — из Гарвардского университета в Кембридже, штат Массачусетс — с тем, чтобы сформулировать идеологию празднования трехсотлетия и определить его ценности и представления. Допустим, основополагающий документ для процессии попросили бы написать профессора Чарлза Бирда [66] из Колумбийского университета в Нью-Йорке, автора книги «К экономическому объяснению конституции». Представим, что для инициирования торжеств он произнес бы свою собственную речь, нагруженную характерными для него ценностями и представлениями. Кажется невероятным, чтобы исторические факты, какими бы он их увидел, могли стать действенными символами процессии. Подготовительный ритуал
66
Бирд (Beard) Чарлз Остин (1874-1948) — американский историк, политолог и муниципальный реформатор, один из основоположников экономического направления в историографии США. В 1904-1917 гг. преподавал в Колумбийском университете, в 1933 г. был избран президентом Американской исторической ассоциации. Наибольшую известность получила его работа «К экономическому объяснению конституции Соединенных Штатов», изданная в 1913 г.
Или, скажем, если бы комиссия состояла сплошь из ирландских католиков в третьем поколении — жителей Янки-Сити, вполне уважаемых профессиональных историков, самозабвенно преданных своему родному городу, — то и такая комиссия не могла бы питать никаких надежд на утверждение веры, необходимой для того, чтобы наделить авторитетом символы процессии. Короче говоря, хотя научные процессы были частью (причем необходимой частью) приготовлений к празднику и хотя исторические факты действительно собирались и переводились в символическую форму, они представляли собой не самую важную часть всего предприятия и были необходимы, возможно, всего лишь в силу того, что успешно скрывали его реальную природу.
Пока мы уделили внимание только знакам процессии; также нам нужно рассмотреть проблему ритуализации объектов сообщества. Позднее мы приведем полный обзор объектов, помеченных в городе мемориальными табличками, их хронологического распределения и их фактического и символического значения. Здесь же мы должны обратиться к проблеме их ритуального освящения и различий между их легитимацией и легитимацией знаков процессии.
Для уточнения датировки и истории помеченных объектов использовалась такая же тщательная процедура: были определены даты постройки домов, периоды времени, в течение которых их занимали выдающиеся семьи, прослежена их связь с важными историческими событиями. Дома и другие исторические объекты были сохранившимися фактами живого прошлого; люди, их действия и исторические события канули в прошлое и могли быть представлены лишь дескриптивными знаками процессии, но жилые дома и общественные места, где жили исторические лица или семьи и происходили крупные события, были частью современного Янки-Сити. Задача заключалась в том, чтобы превратить их в объекты особого почтения и ритуальной значимости.
Исторические указатели, установленные перед домами, были точно такими же знаками, как и те, которыми сопровождались живые картины процессии. Однако, будучи поддержаны авторитетом трехсотлетнего юбилея, они превратили объекты текущей полезности в объекты ритуальной значимости. Они, с точки зрения более широкой теории, которую мы рассмотрим в главе 14, перешли из сферы объектов и фактов в сферу «опосредующих знаков», обозначающих нечто другое и выражающих ценности, отличные от того, чем они являются сами по себе. Памятные знаки были необходимы для их исторической легитимации. Теперь, видя их, все понимали, что эти дома самым тесным образом связаны с предками и получили таким образом авторитетное благословение. Однако для того, чтобы осуществить эту трансформацию так, чтобы приписываемые им значения превратили их из ныне существующих объектов в знаки прошлой значимости, необходимо было узнать и удостоверить их исторические контексты с целью обеспечить их доверчивое принятие. Тогда они могли бы пробуждать надлежащие чувства по поводу былой славы. Эти авторитетные знаки позволяли каждому принять участие в наделении объектов той значимостью, которую придавал им ритуал трехсотлетия.
Глава 5. Прошлое как история: символ и факт
Социальное время и его отсчет в юбилейной процессии
Проблема применения общей методологии (см. часть V) для анализа различных коллективных символов такого события, как процессия в Янки-Сити, состоит, с одной стороны, в том, чтобы избежать такого уклонения в сторону чистой теории и спекулятивного рассуждения, которое бы привело к потере фактов и недостаточно надежному обоснованию наших выводов, а с другой стороны — в том, чтобы не остаться в рамках эмпирических описаний и простых обобщений произошедшего, так и не выяснив более глубокие значения этого грандиозного коллективного символического акта. Я не буду пытаться лавировать между этими двумя крайностями, а буду постепенно подводить нашу интерпретацию к полюсу теории и спекулятивного рассуждения, в то же время используя, где только возможно, эмпирические данные, приводя полностью все необходимые факты и уравновешивая чрезмерную экспансию теории конкретными результатами исследований.
С точки зрения общей теории и метода, задача заключается в том, чтобы связать знаки процессии с теми «фактами» истории, к которым они отсылают, и установить их значения в душевной жизни народа. Для решения данной задачи мы приведем в этой главе транспаранты, использованные в параде, изучим их хронологическое распределение, а затем вкратце рассмотрим социальную и экономическую историю сообщества. В следующей главе мы установим значение знаков, относящихся к каждому временному периоду, связав их с прошлой историей и сегодняшней жизнью сообщества и сделав из этого необходимые выводы.
Сюжетами сорока трех живых картин процессии (включая сцену визита Вашингтона) был охвачен официально отмечаемый период протяженностью в триста лет. Лишь немногие из них были посвящены эпохе, предшествовавшей колонизации. Общий взгляд на основной замысел показывает, что живые картины можно разделить на несколько главных периодов, выражающих представления постановщиков шествия о прошлом своего города. Дальнейшее исследование показывает, что на протяжении трехсотлетнего отрезка времени они распределены хронологически неравномерно. Между социальным временем процессии и хронологией объективного времени имеются заметные расхождения. Ценности и представления, выраженные в истории, какой она была представлена в процессии, согласуются с измерениями объективного времени лишь поверхностным образом. Основная проблема, с которой мы здесь сталкиваемся, — это природа и значение времени в нашей культуре. Другие референции знаков социального времени не обязательно совпадают с референциями знаков объективного времени; скорее, они соответствуют чувствам и представлениям коллектива о самом себе (см. главы 8, 12 и 16). Они выстраивают логические и объективные конструкты и верифицируемые события в соответствии с нелогическими ценностями коллектива. Как таковые, они суть выражения связей людей друг с другом, а не с объективным миром природы.
Если бы действовала одна только статистическая вероятность, то, поскольку отмечался трехсотлетний юбилей, каждое столетие должно было получить треть изображаемых сцен, а каждые полстолетия и четверть столетия, соответственно, — свою долю символических событий. В таком случае были бы использованы критерии объективного времени и «вероятности». Однако на самом деле получилось так, что одному небольшому периоду истории продолжительностью немногим более десятилетия было уделено столько же внимания, сколько и предшествовавшему ему целому столетию. А одна полная четверть столетия вообще никак не была представлена. Время, отбираемое для того, чтобы торжественно отметить связь того или иного великого человека с историей города, часто было произвольным; некоторым временным периодам оказывалось большее предпочтение по сравнению с другими.
Такое неравномерное распределение требует объяснения. Что оно означает? Отражает ли оно значимость событий в том историческом и объективном смысле, который придает им беспристрастный историк? Или же символическую значимость событий для тех, кто живет в Янки-Сити сегодня?
Сорок два сюжета, в течение одного праздничного дня последовательно проплывших мимо смотровой трибуны, перечислены в табл. 1 (сорок третий эпизод, изображающий визит Вашингтона, которому был посвящен отдельный день, в нее не включен) [67] . Можно заметить, что все они, за редким исключением, снабжены датировкой и следуют друг за другом в хронологическом порядке. На транспарантах, предварявших появление живых картин, давались также краткие описания соответствующих сцен. Этот материал представлял собой выжимки из ранее опубликованных исторических очерков. Он составляет часть наших эмпирических данных — часть того, что аудитория реально видела и читала, — и, разумеется, показывает, на что именно смотрела аудитория, когда ее вниманию предлагался каждый драматический эпизод. О текстах этих историй, которые необходимы нам для полного анализа, мы расскажем в разделах, посвященных интерпретации отдельных сюжетов. Ради ясности и облегчения последующего анализа я разделил все живые картины на 7 больших периодов.
67
На самом деле в табл. 1 значится 41 сюжет. Судя по дальнейшему тексту, пропущен сюжет о Т. Дальтоне. — Прим. ред.
Таблица 1. Сюжеты живых картин процессии
Период I. Творение: до пришествия человека
Первозданный лес: до пришествия человека.
Первый американец: краснокожий человек в дикой местности.
1492 г. Колумб высаживается в Новом Свете, где его встречают индейцы.
1614 г. Капитан Джон Смит проплывает вдоль нашего берега.
Период II. Начало жизни на новой земле
1630 г. Губернатор Джон Уинтроп привозит хартию.
1635 г. Заселение Янки-Сити.