Живые и мёртвые
Шрифт:
Христианам присуще двойственное понимание жизни: сакральный и профанный миры у них отделены и отграничены друг от друга, а их силы противоположны и антитетичны, хотя и составляют одно. Проще говоря, более традиционно мыслящие христиане верят, что где-то далеко над профанным, смертным человеком находится священный, бессмертный, сверхъестественный мир. Такие менее духовные существа, как святые, ангелы и души рожденных и неродившихся, принадлежат более высокому порядку существования и пребывают в подчинении и под властью трех великих мужских ипостасей христианского Божества: сурового Отца, кроткого Сына и их вездесущего и вечно активного Святого Духа. Они суть Трое, но в то же время Одно. Внизу, под ними, в обыденном секулярном мире человеческих существ, идет, как считается, вечная борьба между добром и злом за господство над плотью и материей, которая развертывается в моральном мире каждого человека. И в Янки-Сити, и вообще в человеческом обществе в этом конфликте никогда нет победителей, хотя в то же время нет и побежденных.
Несмотря на враждебное противостояние духа и профанной плоти, они в христианском мышлении являются и должны быть взаимозависимыми и взаимосвязанными половинами более широкого физико-культурного единства. Значительная часть значения «плоти» в христианской вере имеет отношение к телесным действиям и человеческим эмоциям мужчин и женщин, моральным представлениям и ценностям, связанным с двумя полами и их действиями и эмоциями, а также к последствиям сексуальности для духовного порядка. Сначала мы рассмотрим христианскую идею о связи церкви с моральным порядком семьи и с семьей как видовым порядком, состоящим из репродуктивной пары и их потомства.
Вера многих христианских церквей Янки-Сити открыто или подспудно утверждает, что мужчины и женщины должны получить санкцию от Бога на «вхождение в сексуальную сферу». Хотя некоторые протестанты считают брак не более чем гражданским и правовым актом, который может быть отмечен венчанием в церкви, большинство среди них — так же, как и все католики, — все же полагают, что Бог либо входит в качестве третьей стороны в обряд бракосочетания, либо через обряды церкви санкционирует сами супружеские клятвы. Брачный обряд может и не быть таинством, но для большинства протестантов это священная церемония, в которой Бог так или иначе принимает участие. Правила морального порядка и система видовой жизни подкрепляются, таким образом, сверхъестественными санкциями.
Биологическое выживание в подобной системе попадает таким образом в зависимость от одобрения Бога как отца-и-сына — единого символа, сочетающего в себе порождающий и продолжающийся жизненный процесс, — а также от действий его земных заместителей. В прошлом, как, впрочем, и сейчас, он и они осуждали огромное множество сексуальных союзов либо по причине биологической и духовной близости супружеской пары, либо в силу различных социальных и духовных препятствий.
Чтобы продолжалось человеческое существование, два пола должны сходиться, соединяться, производить потомство и оберегать его. Социальные институты, которые непосредственно контролируют эту жизненно важную связь видовой жизни — связь совокупляющейся пары и связь этой же самой репродуктивной пары с зависимым от нее потомством, — держат под контролем источник человеческой жизни. Они наделяют социальной формой и впитывают в себя те жизненные энергии, которые приводят в движение человеческое существование и управляют базисными формами взаимодействия, в которых человеческие особи становятся людьми и превращаются в моральных и мыслящих участников социального порядка [16].
Обычаи и условности Янки-Сити, выраженные в регулирующих брак формальных и неформальных правилах, окружают «сексуальную сферу» стеной негативных ценностей, символов и санкций, строжайшим образом запрещающих всякую иную форму сексуального опыта, за исключением той, которая открывается вратами бракосочетания и тем царством, в которое они ведут. Эти правила часто нарушаются, однако их дух остается в жизни каждого могучей принудительной силой. Наиболее могущественным репрессивным правилом, регулирующим половой контакт, является, вероятно, семейное табу инцеста, которое запрещает сексуальные связи между такими парами родственников, как матери и сыновья, отцы и дочери, а также братья и сестры. Запреты инцеста являются важнейшими социальными запрещениями, установленными в отношении физического поведения человека; ими устанавливаются всесильные механизмы контроля над сексуальной и репродуктивной жизнью вида, которые значительно модифицируют естественную видовую организацию и предъявляют жесткие и строгие требования к ранним переживаниям, испытываемым каждым индивидом в период обучения [85b]. То, что до Фрейда многие талантливые ученые считали чувства, находящие выражение в табу инцеста, инстинктивными, а не усвоенными в обучении и имеющими социальное происхождение, показывает, сколь быстро и эффективно семейная система человека приучает автоматически соблюдать табу инцеста своих молодых членов. Источники власти и эффективности этих табу заложены в глубинах человеческого подсознания и вносят свою лепту в ослабление конкуренции и открытого конфликта внутри семьи. Они перенаправляют внутреннюю агрессию на более широкое общество, оберегая тем самым социальные основания человеческого морального существования. Эти чувства и установки, являющиеся постоянными и неотъемлемыми компонентами семейной структуры, неизбежно получают выражение в сакральных символах христианской веры.
Сексуальность, деторождение и брак в христианском символизме
Связь между несколькими секулярными и сакральными формами семейной жизни ясно видна в католической доктрине. Мы рассмотрим эти представления, дабы установить символическую форму допускаемых этой верой отношений. Это прояснит значение и функцию социальной и биологической семьи в христианском символизме. Биологическая семья, занимающая прочное, устойчивое и центральное место во всей жизни в целом, представляет собой матрицу, из которой возникают основные верования христианства. Именно на ней основаны вечные символы истин христианской веры.
Согласно церковной доктрине, половое сношение, не санкционированное браком, идет от плоти и материи и, как таковое, оно является (во мнении верующих) злым и греховным, относящимся к области профанного. Законный брак, санкционированный церковью и обществом, контролирует и дисциплинирует человеческие видовые связи и помещает их в рамки моральных форм социальной группы. Здесь базисный моральный порядок, санкционированный и, согласно христианской вере, установленный Богом, узаконивает и санкционирует половой акт. Взаимный обмен правами и обязанностями, обязательствами и привилегиями между мужем и женой инициируется брачными обрядами посредством взаимного пленения их «я», разделения каждым из них «я» другого и довершения каждого пола другим, так что оба они становятся единым целым в брачном взаимоотношении, которое контролирует половой акт.
Брак в католической (и, в меньшей степени, протестантской) мысли выполняет три задачи: продолжения рода, взаимодополнения двух лиц и признания Бога. «Церковь, — говорит фон Гильдебранд [202] , — ставит перед браком три цели, которые св. Августин суммирует словами proles, fides и sacramentum [203] » [204] . Брачный акт, половое сношение — это не просто действие, совершаемое ради рождения детей; он значим для человека как живого существа еще и в силу того, что является выражением и осуществлением супружеской любви и совместной жизни и, следовательно, принадлежит к области морального порядка. Кроме того, он сопричастен сакральному, так как утилитарная функция производства нового поколения людей in quantum animal [205] была соединена с функцией полового акта как выражения супружеской любви (in quantum homo [206] ), «ибо эти два начала были органически объединены Богом». Постоянный фокус внимания брачного акта, поскольку его физической функцией является рождение детей, направлен на связь старшего и младшего поколений во взаимоотношении между родителем и ребенком. Ради выполнения этой задачи совокупляющаяся пара подчиняется «во взаимном самодарении» моральному контролю и социальным обычаям человеческого брака. Тем самым семья и семейные системы интегрируются в моральный порядок сообщества в целом и подпадают под его контроль. Видовые отношения между полами тоже упорядочиваются, дисциплинируются и ограничиваются правилами и санкциями культуры, трансформируются и наделяются моральными ценностями общества.
202
Гильдебранд (Hildebrand) Дитрих фон (1889-1978) — немецкий философ, один из видных представителей феноменологии. В 1924 г. — профессор Мюнхенского университета; в 1941-1960 гг., после эмиграции, работал в Фордхемском университете в Нью-Йорке. Автор работ «Христианская этика» (1952), «Что такое философия?» (1960), «Сущность жизни» (1971).
203
Потомство, вера, таинство (лат.)
204
Von Hildebrand [62], р. 16. Цитаты на следующих трех страницах взяты из того же источника: р. 16-42.
205
Поскольку животное (лат.)
206
Поскольку человек (лат.)
Эти христианские представления и ценности предполагают возможность появления вследствие полового акта новых человеческих существ, нового поколения людей, которое обеспечит сохранение культуры и преемственность группы. Тела младенцев, появляющиеся как следствие полового сношения, являются продуктами семени и яйцеклетки, но души их являются творением самого Бога. Половой акт в католической вере и для многих протестантов представляет собой, следовательно, духовное таинство, поскольку означает таинственное сотворение тела и души — «тела, которое получает от души свою форму и трансформируется из простой материи в человеческое существо... Родители рождают человеческое тело, коему предначертано войти в самый близкий союз с бессмертной душой, от которой оно поистине получает свою форму». (Anima forma corporis; душа есть форма тела.)
Некоторые протестанты считают половой акт мирским действием, подлежащим лишь моральному контролю, если только он не приводит к зачатию. В том же случае, когда происходит зачатие, проблема души, а также нового тела и души как чада Божьего, становится для этих верующих такой же сакральной проблемой, как и для других христиан. Самые крайние рационалисты из числа протестантов отвергают ее значимость, принимая «научное» объяснение личности (и души), однако большинство либо открыто подходит к зачатию как к сакральному событию, к которому причастен Бог, либо молчаливо это признает.