Живые не любят умирать
Шрифт:
Загрузившись в машину, мы вбили адрес, выясненный Пашиной мамой, в навигатор и тронулись. Почти всю дорогу ехали молча. Только Самойлов иногда оборачивался ко мне и кидал пару-тройку слов. Женька был какой-то сникший и взбодрился только в конце пути, а я оставалась все такой же задумчивой, какой была после визита Паши, хотя от этого уже начинала побаливать голова.
Около одиннадцати утра вовремя отремонтированная «Лада» плавно свернула во двор милого дружелюбного дворика, находящегося на краю нашего города, и затормозила
– Ну что, все поднимемся? – уточнил Женька, оборачиваясь ко мне с переднего сиденья.
– Зачем все? – позволил себе поспорить Самойлов. – Только напугаем ее такой толпой.
– Хорошо, тогда идем мы с Любимовой. Я – потому что умею наводить на противоположный пол чары, – самодовольно высказал Жека, к сожалению, не уходя далеко от истины, – а Любимова – потому что удавится за то, чтобы быть в курсе расследования.
Я кивнула и пригрозила Павлу:
– А ты машину сторожи! Если что – не расплатимся!
– Ой, если что, Дрюхе еще несколько таких купят! – с явным налетом зависти ответствовал мне Самойлов.
– Скорее, одну, – не согласился Логинов, – но покруче этой.
Мы вышли из машины.
– Квартира двадцать два! – напутствовал из окошка новоявленный сторож.
– Значит, второй подъезд, первый этаж, – произведя в уме какие-то сверхсложные математические расчеты, изрек мой спутник и впоследствии оказался прав.
Только я потянулась к звонку, как Логинов своей ладонью остановил сей порыв и, опустив мою кисть вниз, держа ее в своей, заглянул мне в глаза. В ту секунду я отчетливо поняла, что он наконец-то решился сказать мне что-то, что угнетало его с самого утра. Однако я была права не до конца: он хотел не сказать, а спросить.
– Катя, только честно. Это правда, что Пахан заходил к тебе вчера и сказал, что я… ну… имею к тебе чувства?
О-па… Ну и как на это реагировать? Вот ситуация… Конечно, Паша понял, что я Женьке про наш диалог ни за что не расскажу, и со свойственной ему непосредственностью передал его сам. Иначе какая это была бы месть? Тем не менее Логинов не поверил, что друг способен на такую подлость, иначе вместо Паши на переднем сиденье ехала бы отбивная. И все же какое-то подозрение оставалось, отсюда – плохое настроение.
– Правда, – не стала я лгать и быстро добавила: – Но это только чтобы тебя позлить! И я это сразу поняла!
– Ах он паразит! – рыкнул Жека и с силой вдарил по дверному звонку, представляя, наверно, что вместо него – голова Паши.
Дверь нам открыл жутковатого вида парень с глазами разного цвета, на голове которого нагло красовалась самая настоящая банная резиновая шапочка, торс был обнажен и настолько волосат, что грудь самого выдающегося грузина можно было сравнить с попой младенца, а ноги его были спрятаны за потертыми рваными джинсами, страшно сказать, оранжевого цвета. К слову добавлю, что из стильных дыр на коленях бойко выползали такие же густые, как и на груди, темные вьющиеся волосы такой постыдной длины, что хоть косы из них плети.
– Оу, бэйби… Оу, бэйби, – заливался из недр квартиры своим бесполым голосочком марсианин Моби.
– Че над? – пробасило создание, в чьей речи то ли наличествовали существенные дефекты, не позволяющие владельцу голоса договаривать слова до конца, то ли ему просто было лень, и, не дожидаясь ответа, подпело любимому певцу, коверкая ноты и иностранный язык: – Ау, бебе… Зен ит фел апат…
– Э… Э… – выйти из оцепенения нам удалось лишь с третьей попытки, – скажите, здесь проживает Валентина Юрьевна Леонова?
Мы замолчали, моля высшие силы о том, чтобы чудо не оказалось Валентиной Юрьевной, под старость лет решившей, сделав подтяжку, сменить заодно пол и образ жизни. Кажись, не такого бытия Иван хотел для потомков своего великого дворянского рода.
Когда уже в моем сознании всплыло определение «гермафродит», нечто ответило:
– Не. Леоновы сдают.
– Что сдают? – начал понемногу сатанеть Женька. – Кровь? Мочу? Органы для трансплантации?
– Не. Квартир.
– А где они живут, не знаете? – спросила я, стараясь быть вежливой. А ну как захлопнет оно дверь, и что дальше?
– Не зна.
Видя, как Женька стискивает кулаки, я нежно его отстранила, встав между ними, и обратилась к мобифилу:
– То есть они сдают вам квартиру? Стало быть, вы носите им деньги? Или они сами приходят?
– Сама. Ау, бебе… – Существо начало подтанцовывать, совершенно нас не стесняясь. Я испугалась, что Женька сейчас подключит свой знаменитый сарказм, начнет ему хлопать, побуждая аплодисментами и крича «Браво!» выступить на бис.
– Когда она должна у вас появиться? – быстро задала я вопрос.
– Вчер. Теп чер мес.
– Теперь через месяц? – поняла я чужой диалект. – Хорошо, вы знаете хотя бы, где она работает?
Человек молча развернулся и скрылся в комнате, не закрыв дверь.
– Что сие означает? – недоумевал Логинов, борясь с желанием пойти следом и набить морду.
– Видимо, он надеется продолжить общение, иначе бы дверь закрылась на замок, – предположила я, хотя утверждать не могла. От волосатого парня в оранжевых джинсах и банной шапочке ожидать можно чего угодно.
Я оказалась права, но опять не до конца. Общаться с нами более не стали, ибо парень вообще особой коммуникабельностью не отличался, зато сунули в руки какую-то визитку, после чего захлопнули дверь, поэтому вместо уточнения мы просто стали изучать полученную вещь.
– Салон красоты «Амалия», – прочел Жека ее содержимое. – Адрес такой-то, телефон имеется.
С чувством выполненного долга мы вернулись в машину.
– Смоленский проспект, – выдал Паша, взяв в руки визитку. – Это совсем рядом с вокзалом.