Живыми не брать!
Шрифт:
Из клюва что-то падает, ворон снова взмывает вверх, потом камнем падает вниз – пикирует прямиком на белого филина, прогоняет бедолагу с насиженного места, собаки смотрят на птиц и заходятся от лая.
Я поправляю Иришке шарф – она больше не мечется в жару, а просто спит, и замечаю, что прямо рядом с нею поднимается тонкая ниточка дыма! Наверное, мне просто показалось, протягиваю руку к этой прозрачной струйке – пальцы обдает жаром.
Ворон! Это ворон бросил в сани горящий уголек!
Напрасно я пыталась засыпать разгорающийся огонь снегом. Пламя мигом расползается по пересушенному дереву, из которого
Я едва успела вытолкнуть малых прямо на снег. Потом, собравшись с силами, оттащила их и усадила, прислонив спиной к почерневшей деревянной стене. Пока я возилась, весь наш небогатый скарб уже полыхал в огромном костре!
Мне едва хватило времени выхватить меч и перерубить шлейки, пока огонь не добрался до собак. Они бегом помчались прочь и очень быстро затерялись среди снега. Остался только один пес – тот, что тыкался мордой мне в ладонь. Он доверчиво прижимался к моим ногам, дрожал, жалобно поскуливал и оглядывался на колеблющуюся дымку, что затягивала горизонт.
Но мне не разглядеть, что так напугало собаку: языки пламени взлетают все выше, а мои спутники просто стоят и смотрят на огонь как завороженные.
– Дан! Никита! – я пытаюсь докричаться до них через стену огня.
Все без толку.
Я побежала к ним вокруг костра, но замерла и взвизгнула, почти как собака: из дрожащего марева, застилавшего горизонт, одна за другой выползают темные тени…
Тени устремились прямиком к нам. Их уже можно было разглядеть – я почувствовала, как волосы зашевелились у меня прямо под шапкой, а по шее за ворот стекла струйка холодного пота. Стая волков!
Хищники приближалась к нам неспешным уваренным шагом и брали нас в кольцо. Подбираются все ближе, теснят к бревенчатой стене. Вот самый крупный волк пригнул голову к земле, ощерил крупные желтые зубы, заворчал и бросился вперед, остальные устремились за ним – только один замер в стороне, выжидая. Шерсть на его холке поседела почти до белизны, а глаза прозрачные и холодные, как кусочки льда. От такого взгляда пробирает дрожью.
Где-то на донышке моей памяти мелькает мысль, что волки боятся огня, значит, надо швырнуть в самого матерого головней и попытаться укрыться за деревянными стенами. Но руки у меня бессильно повисли вдоль тела, а горло перехватило – я даже закричать не могу! – только молча наблюдаю, как громадный волчина, вожак стаи, в два прыжка оказывается рядом с Данилой.
Он взлетел над землей, сильные, мускулистые лапы зверя уперлись в его плечи, одним махом он повалил Дана на землю и хотел вцепиться ему в горло. Клочья одежды полетели во все стороны, а жертва только вздрагивала, как безвольная тряпичная кукла. По снегу расползлась алая лужа, вожак поднял вверх забрызганную кровью морду и зарычал, посылая собратьям знак начать атаку. Стая воронов уже кружила в небе, предвкушая скорую поживу.
Выхватив меч, я бросилась к Дану – но яростное неугасимое пламя встало между нами как стена! У меня осталась последняя возможность спасти его: отвлечь эту свору, пока волки не превратили его тело в груду окровавленных костей.
Поворачиваюсь к седому волку и резко выбрасываю вперед руку с мечом – слишком далеко. Еще один прыжок – и я снесу волчище голову!
Но я не успела. Прямо мне на голову уселся ворон –
Мой меч взлетает в воздух вместе с ним и со свистом опускается: две половинки разрубленной злобной птицы падают к моим ногам. Я вложила в удар слишком много силы – не удержалась на ногах, падаю на колени и утыкаюсь в снег лицом. Сейчас зверь почует мою слабость и кинется на меня. Острые зубы вопьются в мою шею, хрустнут позвонки, в глазах потемнеет, и все закончится…
2
Пошел снег – пушистые хлопья тают на моей голой шее, значит, я все еще жива. Поежившись, осторожно поднимаю голову: седой волк так и не прыгнул!
Он повернулся и пошел прочь. Остальная стая нехотя потянулась за ним.
Я провожала их взглядом, пока отряхивала от снега и натягивала упавшую шапку. Надо подняться и подойти к Дану – я же не знаю, что с ним!
Данила неподвижно лежит на снегу и прижимает ладонь к горлу, кровь сочится сквозь пальцы. Он пытается мне что-то сказать, но вместо слов слышен только хрип. Я склоняюсь над ним, прижимаю пальцы к его губам и чувствую, как на них тают снежинки, шепчу:
– Лучше молчи, не надо ничего говорить! Волки ушли, все будет хорошо…
Ветра почти нет, снежные хлопья плавно опускаются на землю. Сегодня снег наш союзник, он убережет нас от погони по воздуху и заметет наши следы. Я оглядываюсь на бревенчатый домишко – одной мне не втащить Дана вовнутрь, окликаю Никиту:
– Ник? Помоги мне…
Они с Веником так и стоят как вкопанные, только глазами моргают, кажется, в их зрачках продолжают отражаться языки пламени. Пришлось потормошить их:
– Ник, давай передвинем его сюда, на шкуру!
Они движутся нескладно, как механические игрушки. Мне приходится по нескольку раз повторять, что им делать.
– Уложили? Теперь берите шкуру за углы, тащите сюда. – Я распахнула низкую дверь, болтавшуюся на скрипучих петлях, и добавила: – Осторожнее!
Застоявшийся воздух внутри пропах плесенью, через прорубленное в стене оконце сочился тусклый свет. Дана уложили у стены на низкую лавку, его кожа побледнела до голубизны. Глаза закрылись, пальцы разжались, рука соскользнула с шеи – ужас! Я отвернулась: рваные раны настолько глубокие, что, кажется, голова отвалится, если он пошевелится. Кровь продолжают сочиться…
Я не знаю, как быть дальше, просто оглядываю место, где мы оказались. На балке под самой крышей устроился белый филин, вертит головой, вглядывается в полумрак и подслеповато щурится. Хотя смотреть здесь особо не на что – даже печки нет. У дверей стоит большая бочка, наполовину полная затхлой воды, в углу свалены ветки и сухая трава, а на стенах и потолке – следы копоти. Похоже, здесь частенько разжигают костер прямо на земляном полу. Лезу в карман за зажигалкой, но сразу вспоминаю прожорливые языки пламени, за минуту проглотившие сани со всем нашим скарбом. С огнем надо вести себя осмотрительно, если я не хочу, чтобы этот домишко превратился в еще один высоченный костер!