Жизнь для Смерти

Призрачная Адельфина

— Да, отлично! Ты смогла…

Теперь меня никто не остановит. Неужели никто не заметил побега?

Некогда размышлять. Теперь только вперед. Найти тропу среди снега. Главное выбраться из кустов, смести за собой снег, насколько получится и не останавливаться.

Пока не холодно, но как солнце скроется, ситуация резко поменяется.

Задача первая — дойти до кладбища, вторая — найти ручей, и третья — обустроить ночлег.

Я с трудом добираюсь до тропы. Засыпанная снегом, она едва различима. Карты не соврали, путь есть и заметен благодаря углублению между лесопосадками, созданными когда-то давно руками человека. По ней я иду довольно активно некоторое время, но дальше

все усложняется. Вокруг сплошной бурелом, тропа то прерывается, то появляется вновь. От постоянного лазания по упавшим стволам деревьев, мне становится жарко. Только руки мерзнут. Перчаток в доме вампиров не оказалось, я вытягиваю рукава кофты, чтобы не обморозить себе пальцы, ведь периодически приходиться хвататься за ветки со снегом.

День будет долгим. Я вынашиваю в голове четкий план, но он рассчитан ровно до утра. А что потом? Смогу ли я найти лагерь? И должна ли вообще туда возвращаться, при условии, что меня станут искать?

Улыбаюсь сама себе. Неужели я, как Скарлетт, в снежном лесу стану рассуждать, что подумаю об этом завтра? Но ведь у меня действительно не было времени продумать план побега до конца. Более того, в связи с последними событиями, я подумывала от него отказаться.

Придется ориентироваться по месту. Принимать решения, исходя из ситуации.

Стараюсь не вспоминать о Кристофере. Может поступаю неправильно, но не могу смириться с убийствами. Это слишком тяжело и никакая любовь, желание быть рядом, не смогут вычеркнуть из головы те зверства, с которыми придется жить бок о бок…

Если я смогу убежать, так будет лучше для нас обоих. На вампира не будут давить из-за ребенка, а я попробую выжить среди людей, как было прежде…

До лагеря в Аэропорту около двадцати километров. Можно попытаться вернуться к своим или хотя бы добраться до его безопасной зоны. Но в какой вообще стороне лагерь выживших? И как двигаться? По прямой или извилистой дорогой? Понятия не имею.

Ладно, Эмили, пока не думай об этом. Доберемся до озера. Этого хватит. Но для начала — найти бы кладбище. От него вниз по ручью. Заблудиться не должна.

Около трех часов дня, а солнце уже неминуемо ползет к горизонту. Окончательно стемнеет часам к пяти.

Днем по ощущениям не больше минус четырех градусов, но из-за влажности мороз быстро пробирается под куртку. Если стоять на месте, замерзаешь. Надо постоянно двигаться.

Природа вокруг сказочно красива, но молчалива. В преддверии зимы не слышно ни одну птицу, а на снегу только следы мышек, да кабанов. После пары километров завалов, дорога становится чистой. Я облегченно вздыхаю, заметно ускорив шаг.

Жаль, что кроссовки совсем не подходящая обувь для зимних путешествий. Они дубеют, а внутри немеют пальцы. Я стараюсь хоть как-то шевелить ими, чтобы не стало хуже. Немного помогает.

Солнце уходит за горизонт алым заревом осветив лучами впереди полосу строений. Каменные старые надгробия и кресты. Совсем немного, остальные разрушены. Похоже на кладбище.

— Вот уж не думала, что буду радоваться такому, — шепчу вслух, присев на поваленное дерево, — Значит я на верном пути.

Я собираюсь с силами, поднимаюсь и поторапливаюсь к кладбищу. Ближе к захоронениям оглядываюсь по сторонам и вдалеке замечаю овраг. Там должна быть вода. Но до него добраться не легко. Болотистая местность, повсюду кочки, а между ними под снегом вода. Я крайне неудачно проваливаюсь в рыхлую землю, промочив правый кроссовок. Вода неприятно обжигает ногу, я тут же перескакиваю на другую кочку, а за ней на следующую. Времени остановиться нет, надо подобраться туда, где посуше. А потом галопом нестись к озеру, пока окончательно не стемнело.

Забравшись

повыше, я вижу ручей метра в полтора, местами присыпанный снегом, там, где нападало веток. Сейчас темнеет стремительно, буквально на глазах цвет воды становится черным. Зато снег становится другом, благодаря своей белизне. Она помогает мне лучше ориентироваться, пока занимаются сумерки. Видимость остается доступной для передвижения.

Да, в голову все-таки закрадываются сомнения. Смогу ли я найти места для ночлега и высушить обувь? Как вообще дела обстоят с костром? Ветки сплошь и рядом мокрые, даже те, что есть на сухих мертвых деревьях. Припорошенные снегом, они впитывают влагу и добиться устойчивого огня будет трудно…

Понимая, что времени на обустройство будет мало, я попутно ломаю мелкий хворост со стволов повыше, формирую стопку и несу все под мышкой.

Пальцы ног совсем немеют. С трудом понимаю шевелю ими или нет. Руки тоже замерзают. Холод пробирается под куртку и справится с ним все сложнее… Ночь не щадит.

Мгла собирается над лесом, словно незваная подруга. Отчаянно хочется остановить время, но его больше нет… Идя вниз по ручью, я ловлю себя на неприятном чувстве, будто все это время поворачиваю назад к логову вампиров. Извилистая дорога то и дело петляет, а местами приходится переступать болотистую рыхлую почву по упавшим стволам деревьев и палкам. Окончательно промочив ноги, я теряю веру, что смогу добраться до озера и обустроить ночлег… Вдобавок еще спотыкаюсь, роняю собранный хворост и падаю плашмя в снег.

— Какого, долбанного, хрена! АААА!

Из груди вырывается не стон, а крик, полный гнева. Сейчас плевать, если меня услышат. Вампирам не нужен голос, чтобы отыскать беглую, но их здесь нет. Пока нет.

Не знаю, как описать это чувство безысходности, когда ты полностью побежден, но так близок к своей цели. Я хочу выбраться, хочу жить нормально, но ничего не выходит. Даже попытка сбежать, когда считаешь, что все решаемо, проваливается. Всего семь часов, чтобы добраться до озера и обустроить место для ночлега. Семь, это не так много! Но и тут проигрываю. Надо было остановиться у кладбища, когда солнце только уходило за горизонт. Подыскать место, очистить от снега, собрать лапник, раскидать на землю, набрать побольше валежника, веток, стволов. Сухими разжечь костер, остальные положить рядом просушить и топить ими всю ночь…

Но я самонадеянная до одури. Пошла вперед, не добралась до озера и застряла на пол пути в полной темноте. Даже небо не радует луной. Был бы хоть какой-то свет….

Снег хрустит под руками, по щекам бегут слезы. Я поднимаю голову и медленно встаю на ноги. Через «не хочу» собираю рассыпавшиеся ветки и буквально ползу вперед, шаг за шагом. Все молча, до боли кусая губы от тревоги и злости на саму себя.

Просвета впереди нет еще долго, но, когда грань отчаяния сменяется равнодушием, я вижу впереди среди черных деревьев нечто дарующее надежду — небо. Прямо впереди обрыв. Я подхожу к черте и вижу резкий спуск к маленькому озеру. Ручей по правой стороне шумит приятной колыбелью, медленно стекая по груде сваленных камней.

— Да вы издеваетесь? Серьезно? Озеро?

Стою и плачу, как идиотка. Уже не от отчаяния, а от счастья.

Время около одиннадцати, совсем поздно, да и сил не остается. Только бы спуститься и все…

Я ведь уже успела замочить обувь, джинсы, руки. Что терять? Присаживаюсь на попу и медленно ползу вниз. Ногами убилась бы, но так безопаснее.

У озера прекрасный берег. Я вышла с удачной стороны. На противоположном берегу скалистые обрывы.

Земля припорошена снегом, но нет болота. Морена у берега и мелкая галька к лесу.