Жизнь до Израненных - 1

Уорд Х. М.

Почему кому-то хочется пройти через это? Например, твоя подруга сказала о твоем парне. Я готов поспорить, что ты никогда вслух не выкрикивала его имя, пока он брал тебя снова и снова. Наверно, для тебя каждый момент должен быть нежным, и ты не говорила непристойные вещи вслух, прося его делать очень плохие вещи со своим телом, чтобы не испортить свои драгоценные отношения.

Ты подавлена. Сдерживаешь себя. Я вижу это по твоим глазам. В них есть страсть, но ты чувствуешь, что не можешь быть такой с ним. Это то,

что делает любовь со страстью и похотью. Она стирает все.

Не могу ответить, да и не хочу давать ему удовлетворение от признания, что в какой-то степени он прав. У нас с Энтони никогда не было страстной жизни, только забота. Мысль о том, чтобы попросить его что-то для меня, пугала, но это не значит, что этого никогда не произойдет. Я уверена, что в один прекрасный день мы придем к этому с Энтони, если оба захотим.

Когда я не отвечаю, Пит говорит:

– Как я и думал, – он останавливается, поворачиваясь ко мне лицом, напряженности больше нет, и вернулась его улыбка. Он один раз громко хлопает в ладони, затем потирает их друг о друга. – Итак, теперь, когда мы все выяснили, я снова тебя спрошу. Хочешь потрахаться?

Глава 13 

ТРАХОГОЛИК

3:45

Я поперхнулась слюной, хотя в горле слишком сухо, и оно по-прежнему болит, вызывая у меня порыв кашля.

Ну, и кто так говорит?

Я сгибаюсь пополам, оборачивая руку вокруг талии, стараясь не дать ребрам треснуть, другую руку я подношу к лицу.

Не говоря ни слова, Пит обходит меня и выходит из комнаты. Он возвращается, а я все еще ужасно кашляю, отчаянно пытаясь отдышаться, но не могу. Если не перестану кашлять в ближайшее время, то упаду в обморок от недостатка кислорода. Пит хватает меня за талию, поднимая и усаживая на стол. Вручает мне стакан воды, и кладет руку на спину, глядя на меня с озабоченным выражением лица, его брови нахмурены, а губы сжаты в тонкую линию.

Он стоит рядом со мной, поглаживая по спине, и говорит успокаивающие вещи, пока кашель не проходит. Я делаю глоток воды и благодарю его. Я сижу на его столе, свесив с края ноги, а он стоит достаточно близко, чтобы я могла почувствовать тепло его тела. Я все еще пытаюсь отдышаться, когда он наклоняется, чтобы посмотреть на меня.

– Эй, не думал, что вызову у тебя кашель. Хочешь, чтобы я позвонил Логану? – его голос опять полон беспокойства.

– Не надо. Это не ты, – говорю я, и он слабо улыбается.

Он поднимает руки вверх, ладонями ко мне.

– Прости, что дразнился. Я не хотел вызвать у тебя кашель. Ты уверена, что все хорошо?

Наши взгляды встречаются, и мой желудок наполняется чем-то легким. Как если бы воздух вокруг был заряжен чем-то, что удерживало нас вместе. Мысль пугает меня. Он не может мне нравится. Он козел. Но нет. Это не проблема. Есть два Пита Ферро, передо

мной обаятельный мужчина и грубый трахоголик.

Сжав губы, я отвожу взгляд, разорвав момент.

– Нет, все в порядке. Со мной все нормально. Спасибо.

Пит одаривает меня застенчивой улыбкой. Ранее сказанные им слова содержат придирку ко мне. Что если я все делаю неправильно? Что если секс – это не выражение любви, а просто первичная потребность, которую нужно удовлетворять, как голод? Черт побери. Теперь он заставляет меня в себе сомневаться.

– Любовь и страсть могут сосуществовать вместе, – говорю я уверенным голосом.

– Когда будут доказательства, не стесняйся и докажи это, – тема закрыта, как одна из его старинных книг.

Обстановка стала такой напряженной, что понадобился бы топор, чтобы через нее прорваться.

Я ерзаю на столе и прочищаю горло, указывая на письменный стол.

– А можно просто вопрос? Я немного беспокоюсь за свое здоровье после сиденья на нем. Когда ты приглашаешь женщин, ты используешь этот стол чтобы, э-э, развлекать их на нем? – я морщу носик, чтобы подчеркнуть отвращение и вздрагиваю. – Потому что я не вижу чистящих средств. Я же должна знать, нужно ли мне потом проходить обследование.

Уголки губ Пита ползут вверх, превращаясь в усмешку, и он качает головой. Я прерываю его, когда он открывает рот, чтобы заговорить:

– Ни в коем случае. Подожди! Дай я угадаю!

Я поднимаю палец, чтобы он не перебивал меня, и, скрестив ноги, отбрасываю с лица волосы.

Сделав каменное выражение лица, я принимаю серьезность альфа-самца, пока смотрю на него из-под ресниц. Пит выглядит удивленным, потому что я пытаюсь перевоплотиться в мрачного и задумчивого человека, с хриплым и низким голосом:

– Этот кабинет – мое тайное убежище, моя святая святых. Я никогда сюда не приводил женщин, ты первая. А другие? Они ничего не значили. Они видели лишь мою спальню, и там я трахал их жестко и тщательно, – я не могу завершить речь до конца, потому что начинаю смеяться еще на моменте про спальню.

Смеясь, Пит аплодирует, так что я делаю небольшой поклон на столе, улыбаясь.

– Впечатляюще, но не верно. Если хочешь знать, я никогда не приводил домой женщин. Смейся над чем хочешь, но ты первая.

– Вот черт, не существует ничего святого? Я заставила тебя нарушить «золотое правило»? Как это? Что-то вроде, ты не приводишь сюда девушек и проституток? К счастью для тебя, я не девица и не проститутка. Но все таки.., – я подношу к нему свою руку, словно держу микрофон и беру у него интервью, – Мистер Ферро, пытливые умы хотят знать, нарушали ли вы еще какие-нибудь правила: моральные, социальные, личные или же юридические?

Он усмехается и отталкивает мою руку-микрофон. Тряхнув головой, он убирает влажные пряди волос назад.