Жизнь «до»
Шрифт:
– Не забывайся, мальчик.
Хвост сфинкса хлыстом стеганул воздух.
– А что будет? Повелите котам нас загрызть? Не советую, – похоже, Бранов совсем свихнулся. И откуда столько высокомерия? – В ваших же интересах умаслить меня и помочь. Ведь полагаю, Высший не обрадуется, узнав, что на его территории прижился нелегал.
Мут подалась вперед, зло сузив глазки, даже хвостом бить прекратила.
– Ян Викторыч, – предусмотрительно нащупала я руку аспиранта и стиснула покрепче.
Лицо сфинкса стремительно теряло человеческие
– Не бойся, Мика.
Жрица еще долю секунды глядела на Бранова, а затем расслабилась и принялась помахивать хвостом с кисточкой. Зверь в ней словно вновь в спячку впал.
– Так мы с вами договорились? – приподнял бровь аспирант. – Вы должны знать, зачем такие, как я, приходят. Этот мир присвоил то, что ему не принадлежит. Так нельзя.
Мут моргнула еще загадочнее и, казалось, совсем успокоилась, вернув благоприятное расположение духа.
– Нельзя. Ты прав.
– Тогда, будьте так любезны, – словно орех разбил очередную раковину аспирант и отправил кроху улиточьего мяса в рот, – покажите, где брешь. Я заберу то, что мне нужно и уйду с миром. Никому не наврежу. Вам и вашему племени уж тем более.
Мут долго и пристально глядела на Бранова, отбивая нервную дробь хвостом. Аспирант, не отводя глаз, в темноте сделавшихся еще чернее, смотрел в ответ.
Наконец сфинкс смилостивилась.
– До Камня Поклонения полдня пути на восток. Это место пропитано силой, думаю, брешь может быть там.
Я взволнованно заерзала.
Постойте-ка, на восток? Там же люди со своими серебряными силками! И кто знает, как они отреагируют. Вряд ли уверуют в меня так же, как и кошкоты.
– Спасибо. Думаю, это то, что нужно, – Бранов поднялся.
Мут за ним.
– Сегодня переночуйте в Доме Совета, а завтра, после заката, отправитесь в путь. Днем идти опасно, да и солнце нещадно палит, – оглядела она меня с головы до ног и поклонилась, наверное, в сотый раз. – Это огромная честь для меня, увидеть наконец Создателя. За все свое существование я не видела оных. Это честь для меня.
Я неуклюже склонилась в ответ.
– А ты в ответе за Создателя, – мрачно глянула Мут на аспиранта, – раз уж привел.
– Я сам разберусь.
Сфинкс вымученно улыбнулась и побрела к шалашу, подволакивая крылья.
– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит, в конце-то концов? – зашипела я, провожая шаркающую старуху взглядом. – Какая еще брешь? Зачем нам идти поклоняться камню?
Аспирант улыбнулся, вновь погладив свое внезапно зажившее плечо.
– Поклоняться камню… – цокнув, повторил он, помогая мне подняться. – Чтобы найти Оксану, мне нужно попасть в материю, центр мироздания книги. Причем попасть добровольно.
– Добровольно? – кралась я к месту обещанного ночлега по необтесанным доскам болтающегося из стороны в сторону веревочного мостка.
– Если нас затянет, как и Оксану, толку не будет. Вытащить нас и вернуться я не смогу.
Я расстроенно помычала в ответ. Думала, аспирант всесилен. Вон как с Мут говорил! Словно, откажись она помочь найти таинственную брешь, он к чертям весь мир разнесет и камня на камне не оставит.
– То есть Оксана сейчас в материи? Уверены?
Обуви кошкоты, разумеется, не носили, а моим ботинкам, вымокшим и расклеившимся, требовалась сушка и основательный ремонт. Поэтому до завтра ходить мне босой, хотя уже сейчас все пятки в занозах.
– Думаю, да, – шел аспирант позади меня, внимательно следя, чтобы я в воду с мостка не ухнула. – Завтра найдем брешь и узнаем. Главное, не пересечься с основной сюжетной линией.
– А это еще почему? – разочарованно протянула я.
Встретить вживую императора Айтера хотелось до смерти. Это мужчина моей мечты. Такой красавец, что ножки подкашиваются, да коленочки трясутся.
– Потому что сюжет куда крепче закулисного мира, – моего разочарования Бранов явно не уловил. – Изменить что-то в нем довольно сложно, и мы там будем как бельмо в глазу. Нас сразу вычислят и если просто вышвырнут обратно в наш мир… В общем, это еще самое лучшее, что может произойти. Но раз Оксану затянуло, то, думаю, нас тоже отправят в материю. Разлагаться.
Жутковато звучит, и, похоже, не видать мне моего императора.
– Надеюсь, здесь мы не будем разлагаться, – задумчиво протянула я. – Как вы сказали? В закулисном мире?
– Угу, – кивнул Бранов, – именно. Нет. Пока нас не обнаружили, можешь быть спокойна, Вознесенская.
Не сказать, что ему удалось меня успокоить, но все же… Только бы Оксана там совсем не разложилась!
От ужаса у меня язык ворочаться перестал. Поэтому остаток пути мы шли молча. Перебираясь от островка к островку, наконец оказались у Дома Совета: того самого шалаша на сваях с крышей-пагодой.
Встречные коты улыбались и предлагали нам рыбу и улиток. И если аспирант набрал целые карманы местного деликатеса, то мне есть совсем не хотелось. Несоленая вяленая рыба на вкус хуже, чем просто отвратительная, а съесть пусть и печеную теперь, но некогда слизкую и противную, улитку… Нет уж, увольте. Я пока от голода не умираю.
– Ян Викторович, а кто такие…
– Кажется, – поджал губы Бранов, плюхнувшись у огромного костра перед Домом Совета и достав улиток из карманов, – мы уже перешли на «ты». Там, в лесу.
Действительно, аспирант не лгал. Я и впрямь имела неосторожность фривольно обратиться к нему. Несколько раз причем.
– Простите, – затараторила я, – нехорошо получилось. Я просто…
Бранов глухо заворчал, отбрасывая осколки ракушек в огонь.
– Не тараторь, – выставил он ладонь. – Спокойно. Учитывая неординарность обстоятельств, здесь можешь обращаться ко мне на «ты» и по имени.
Он улыбнулся, а отражение костра в его темных глазах заплясало веселее. Потерев ладонь о штанину, он потянулся ко мне, будто познакомиться хотел.