Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4.

Радов Константин М.

На юге Турция, и при ней Крым. Враги наследственные. Злоба их против нас крепка и выдержана, как старое вино. При Петре мы крымцев славно прижали. Ныне от Богородицка до самого лимана стоят на Днепре городки: у каждой переправы. В другую сторону от Каменного затона до Азовского моря - земляной эскарп, с палисадами на важнейших участках и полковыми крепостями через двадцать верст. Линия охраняется денно и нощно, казаками и ландмилицией. Не скажу насчет мыши - или там пеших лазутчиков - а конный чамбул не проскочит. Вместо украин русских и польских, татары добывают живой товар в Грузии и Черкесии. Но смирились ли они?

С Прутского похода прошло (Господи, как время летит!) двадцать лет. С Таванского докончания -

шестнадцать. Младенцы, рожденные после той войны, готовы стать воинами. Горячая кровь кипит в юных жилах, степной ветер кружит обритые головы. Старики бают сладкие сказки о былом: о могучем, богатом, счастливом Крыме; о славном хане Девлет-Гирее; о лихом коне, острой сабле и верном луке; о вереницах двуногих скотов, гонимых удалыми джигитами на городские базары; о чистом звоне серебра и упругих бедрах златовласых пленниц... Обо всем, чего лишены молодые по злобе врагов. Другие могли бы поведать о смертоносном русском свинце, о свирепом прищуре узких калмыцких глаз, о рвущих простреленные легкие водах Гнилого моря... Могли, если б восстали из мертвых. Рассказанное о войне живыми - всегда полуправда. Судя по доношениям с границы о ходе происходящих по временам незначительных стычек, в Крыму возросло поколение, готовое воевать. Чтобы обрушиться на линию всею силой, ханскому войску не хватает лишь приказа султана - и поддержки его войск. Ибо легкая кавалерия одна немногое может.

А что султан Махмуд? Он смотрит на политические конъюнктуры. Окажется его держава безопасна со стороны Персии, а венский кайсар и русская падышах-ханум связаны войною в Европе - не упустит отомстить неверным старые обиды и вернуть эйялеты, потерянные незадачливым дядюшкой. Если на то будет воля Аллаха. Что ж, пророком быть легко: пока принц Евгений жив и здоров, воли Аллаха на то не будет. Савоец в свои шестьдесят семь еще вполне бодр. Только вряд ли это надолго. Остальным приближенным Карла Шестого, да и самому императору я бы доверять не стал. Надо строить независимую стратегию.

Империя наша устремляется к теплым морям вдоль русских великих рек, Дона и Днепра. На этих путях (или на продолжении оных) стоят, как рыцари на поединке, две пары городов: Керчь с Азовом и Очаков с Таванском. Первые могут уязвлять друг друга лишь длинным копьем флота; у другой пары дистанция мечевая, если не кинжальная. Очаков и его tete de pont Кинбурн суть последнее уцелевшее звено сухопутной связи между Портой и Крымом. Условно 'сухопутной', ибо устье Днепра не уступит шириною Керченскому проливу. Переправа через него татарского конного войска требует времени столь продолжительного, что всякая внезапность неизбежно будет утрачена. 'Крымский юрт яко змий с перебитым хребтом: живе, а жалити не може', сказал об этом старый мой приятель Петро Щербина. Война может начаться двояким образом: либо турки пожелают исцелить своего домашнего гада, взяв Таванск, либо русские - разрубить окончательно, заняв Очаков. Но девять к одному, что начнется она здесь, где обе крепости ключевые по значению.

Войска на линии состоят из ландмилиции, гарнизонов и пяти малороссийских казачьих полков, именуемых, для отличия от гетманских и согласно подчиненности, губернаторскими. Правобережное казачество, главным образом, в них и влилось. Ландмилиция тоже хорошо пополнилась польскими малороссиянами, но туда казаки неохотно идут: больше хлопы, бежавшие от панщины. В тылу линии, где густота селений позволяет иметь квартиры и провиант, стоит армия генерал-аншефа Вейсбаха, силою до тридцати полков, драгунских и фузилерных. Хозяева сих селений, гетманские и слободские казаки, тоже числятся воинами - только воинская справа их давно ржавеет в пыльных чуланах. Безопасность от набегов окончательно превратила грозную когда-то силу в мирных земледельцев. По справедливости, надо б их уравнять с великороссами в подушном окладе и рекрутских наборах, но политика

обязывает льготить приграничные провинции и выжимать все соки из срединных.

Для подкрепления, амуничного снабжения и продовольствия воинских сил, в верховьях судоходных рек надлежит иметь в довольном числе дощаники и ластовые суда. Заранее делать нет смысла, ибо сгниют. Места постройки, приписные плотники, леса - все определено в прошлую войну, все готово. Единственно, можно создать запасы сухих досок: тогда время от получения приказа до отправки первых караванов будет исчисляться не месяцами, а неделями.

Надобна военная флотилия на нижнем Днепре: прамы, галеры, скампавеи, чайки... Легкие суда еще можно провести через пороги, а крупные - увы. Только на месте строить. Нужна верфь, где-нибудь у Каменного Затона или на Хортице. Вот это дело долгое, и заняться им следует уже сейчас. Еще дольше и намного трудней вытащить из нынешнего жалкого положения азовский морской флот, без которого порядочной наступательной войны просто не выйдет. Полезно будет и малое число кораблей, но если в казне хватит денег для значительного увеличения сил - откроются виды небывалые и просто чудесные.

Ни для кого не секрет, что преобладающая морская мощь разом решила бы все наши проблемы на Черном море. Для покорения Крыма достаточно его блокировать: хан, запертый на полуострове и отрезанный от метрополии, принужден будет замириться. Мы сможем навязать ему любой трактат, избегнув при этом сухопутного вторжения и не потратив ни одного солдата. Установление господства над устьями Дуная, сильный десант возле Браилова и угроза Фокшанскому дефиле сразу отрежут Молдавию со всеми прилежащими крепостями, вынудив турок без боя оные оставить. Мечты, мечты! К сожалению, далекие и почти несбыточные. У России моря разъединенные. Будь балтийский флот оснащен и выучен хотя бы как датский - можно бы перевести оный в союзные Брундизий или Неаполь и атаковать турок с другого бока; но в нынешнем состоянии не дойдет.

А на юге у нас даже гавани путной нет. У Таганского рога мелко; в Азове и того хуже. Устье Днепра заперто турецкими батареями. Начатый мною мол близ устья Кальмиуса за шесть минувших лет моряки так и не сподобились достроить. Верфи перенести из Воронежа и Таврова на море (нужда, коей очевиднее быть не может) - и то поленились! Давно, еще при жизни Апраксина, пустили в ход отговорку: дескать, татары могут прорваться и сжечь недостроенные корабли. Почему-то с тех пор ни разу не прорвались; а что для легкой конницы не только бастионный фрунт, но и полевые укрепления представляют неодолимую преграду, так азбучные истины сухопутной войны адмиралам не указ.

Так что первым делом - корабельная гавань и верфь у Белосарайской косы. Лес надо заготовить немедля, особенно принципальные деревья, и навесы для хранения сделать. Три года сушки, потом по два корабля в год... Нет, по два мало. Надо по четыре - тогда к сороковому году сравняемся с турками. Если они не спохватятся. Ныне у султана флот в упадке: казну высосали персидская война и нескончаемые праздники и раздачи, коими Ибрагим-паша пытался смирить народное недовольство. Потери в керченском бою не восполнены, а выбывающие по старости корабли замещаются с большим опозданием. Мои люди в Городе за сим очень пристально следят.

По деньгам, азовское корабельное строение встанет в миллион, с рассрочкою лет на десять. Приемлемо: государыня на платья и украшения больше тратит. Пушки? Осмелюсь предположить, что старые годятся: со сгнивших петровских кораблей. Содержать и учить людей - вот это дорого, даже если иметь один штат на два флота. Дорого и бестолково, если учить будут нынешние флагманы и капитаны. И если не уменьшить смертность в командах. Не успеют выучить, ан матросик-то и помер! Другого давай! Пожалуй, Миних пошутил прозорливо: как бы не пришлось на службу в Адмиралтейство переходить!