Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
Алек помолчал. Разве они не знают, что Одесса занята белыми? Он попадет в самое логово.
— Мне кажется, лучше бы избрать другое направление, — сказал он. — А не могли бы вы переправить нас в Россию через Анатолию и Кавказ? Тем же путем, каким туда ходил Карачалы.
Полковник Заро-ага выпрямился в кресле, отрицательно покачал головой:
— Чрезвычайно сложно, долго и опасно. А вы еще и с женой. Нет уверенности, что вы пройдете благополучно. Везде интервенты. И на суше, и на море. Наши люди рискуют жизнью, ведут кровавые стычки. Ведь я прав, Карачалы?
— Совершенно, ага. Слишком велик риск. Мы не можем подвергать ему женщину, — к удивлению Алека,
— О, вы говорите, как англичанин, Карачалы, — не удержался от похвалы Алек. — Где научились?
— Мальчишкой я работал несколько лет боем в английском посольстве.
— Не будем отвлекаться, Карачалы, — нахмурился Рюштю-бей.
— Итак… — повторил он. — Мы приняли план Карачалы. Послушайте, Лонг, одну историю. Несколько месяцев назад в Анатолии появились мужчина и женщина. Они выдавали себя за чету Бернсов. Муж — богатый коммерсант, представитель и акционер фирмы «Викерс», якобы прибывший для заключения сделок с турецким правительством. Они поселились в Сивасе и всеми силами старались влезть в доверие к Кемалю. Это было так явно, что за ними установили слежку. И оказалось, что они занимались шпионажем. Отряд Карачалы захватил их с поличным. На допросе чета Бернсов созналась во всем. У них было обнаружено еще два паспорта на имя Генри и Вирджинии Палмер. Только один человек, сказал Бернс, директор фирмы «Викерс», не считая тех, кто послал их, знал об этих паспортах. Негласный суд приговорил англичан к расстрелу. Карачалы предлагает… — Рюштю-бей оглядел всех присутствующих своими темными глазами, — создать новых супругов Генри и Вирджинию Палмер, отдав вам их паспорта. По счастливой случайности, вы с женой блестяще владеете английским. В вас никто не заподозрит русских. На паспортах нужно только заменить фотографии. Мы сажаем вас на пароход «Русь», и через тридцать часов вы в Одессе. Как, товарищ Лонг?
— Совершенно неожиданный вариант. Я ожидал любого, только не этого. В принципе — хорошо. Только вы не учитываете возможности нашей встречи с людьми, знавшими Палмеров. Если она произойдет, нам конец.
— Все, с кем они имели дело, знали их как Бернсов. Так что такая встреча исключается. Кроме того, в Одессу на пароходе «Русь» главным образом едут всякие мелкие дельцы, авантюристы, русские военные, интеллигенты, высокопоставленные лица. Представители Антанты предпочитают пересекать Черное море на французском пароходе «Ганновер». Это тоже облегчает задачу. Мы решили, что встречи бояться не надо. Остается один процент риска на какой-то совсем невероятный случай.
— Понимаю, — сказал Алек.
— Ну что ж, если больше нет возражений, начинаем действовать, — снова взял слово Рюштю-бей, по-видимому, здесь он был старшим. — Завтра вы и ваша жена поедете к нашему портному и портнихе. Они сошьют подобающее вашему новому положению платье. Я пришлю за вами человека. Потом с Мюджибом вы купите необходимые вещи. Чемоданы, обувь, белье. Все должно быть лучшего качества и английского происхождения. О деньгах не беспокойтесь.
Рюштю-бей закурил толстую сигару, выпустил клуб дыма и продолжал:
— Когда закончим с вашим внешним видом, займемся составлением «легенды». Я думаю, что она должна выглядеть примерно так. Богатый английский коммерсант направляется в Одессу по поручению фирмы «Викерс». К генералу Деникину, непосредственно к нему. Это поднимет вас в глазах пассажиров и освободит от назойливых вопросов. Палмер едет для переговоров о поставке белой армии оружия. Все нужные сведения о Палмерах мы доставим вам для изучения. Вы и миссис Лонг должны будете
— Благодарю вас, — горячо сказал Алек.
— Тссс-с! — в комическом испуге поднял руку Рюштю-бей. — Не благодарите. Я суеверен. Только когда будете на своей стороне, можете сделать это мысленно. Выходим по одному.
Рюштю-бей первым исчез за дверью. Когда все разошлись, Мюджиб с гордостью сказал:
— Видите, какие люди взялись помочь вам? Я уверен в успехе.
Вернувшись к ожидавшей его в нетерпении Айне, Алек обнял жену и шутливо сказал:
— Ну, миссис Палмер, вам придется изучать манеры светских дам. Надеюсь, вы не опозоритесь, Джинни?
Он подробно рассказал ей все, о чем говорили турки. Она слушала его внимательно, с беспокойством в глазах.
— Сумеешь перевоплотиться, девочка?
— Попробую.
— Оплошность может стоить нам дорого, Джинни, — грустно сказал Алек. — Я должен называть тебя этим именем, а ты меня Генри. Чтобы привыкнуть. Все было бы хорошо, но теперь в опасную игру вовлечена и ты. Я не могу чувствовать себя спокойным.
— Напрасно, Алек. Ведь я буду рядом с тобой. Наши судьбы неотделимы. Но я почему-то верю, что все закончится хорошо.
— Ну, раз так — вперед! У нас нет другого выхода, и этот, кажется, самый надежный. Применим твою любимую поговорку: надейся на лучшее, будь готов к худшему.
11
Пароход «Русь» готовился к отплытию из Константинополя в Одессу. Ждали последнего третьего гудка. На кормовом флагштоке в безветрии повис флаг. Пассажиры прогуливались по палубам, переговаривались с толпящимися на причале провожающими, смеялись, ссорились, разыскивая свои вещи.
Котелки, военные фуражки, дамские шляпы, казачьи папахи — все перемешалось в этой шумной, яркой толпе. Изредка на палубах появлялись офицеры судна в накрахмаленных белых кителях, сновали матросы, помогая пассажирам перетаскивать чемоданы, узлы, баулы. Везде слышалась русская, вперемежку с французской, речь. Доносились обрывки фраз:
— Пожалуйста, сюда, мадам…
— Куда прешь, служивый? В первый класс вход запрещен…
— Ваше превосходительство? И вы здесь? Не ожидал, не ожидал…
— Решили все-таки вернуться, Михаил Павлович? Правильно сделали. Теперь наша взяла…
Молодые солдаты-добровольцы, в аккуратных зеленых гимнастерках, со скатанными шинелями через плечо, в новеньких, только что полученных фуражках, погромыхивая винтовками, сгрудились на носовой палубе.
Их набрали здесь, в Константинополе, из сынков богатых родителей, бежавших в начале революции за границу и теперь срочно возвращающихся, чтобы принять участие в крестовом походе на большевиков. Их дети должны стать героями, вступить в Москву и получить георгиевские кресты.
Какой-то генерал, окруженный дамами и штатскими в чесучовых пиджаках и соломенных панамах, приглаживая седые усы, попыхивая кривой трубкой, авторитетно говорил:
— Да, батенька мой, Деникин продвигается к Белокаменной. Он на пути к Туле, и надеюсь, что мы с вами на пасху уже будем христосоваться у Иверской…
— Ваше превосходительство, можно ли верить? — с сомнением качал головой мужчина в золотых очках. — Говорят, большевики все еще оказывают сильное сопротивление.
— С такими, как вы, господин Пачкин, России не освободишь, — презрительно посмотрел на него генерал. — Маловеры. Я всегда считал, что только военные способны на подвиг. От вас один вред и паника, любезнейший. Зачем тогда едете? Подождали бы.