Жизнь и приключения Лонг Алека
Шрифт:
— Правильно говорите, ваше превосходительство, — пробасил священник с огромным золотым крестом на груди. — Верить надо.
— Неужели мы снова будем гулять по Тверской, вечерами пить чай из самовара и вспоминать Стамбул как кошмарный сон? — щебетала дама в большой шляпе.
— Мария Сергеевна, не скажете, кто это?.. Фи, как вульгарно! Правда?
Кое-кто уже успел выпить в буфете и бессмысленно шатался по судну, приставая ко всем с никчемными вопросами. В общем, настроение было приподнятым, как будто «Русь» везла пассажиров на пикник. Буржуазия, обнадеженная успехами генерала Деникина, торопилась
За несколько минут до последнего гудка к трапу подъехал роскошный «ролл-ройс». С переднего сиденья соскочил молодой турок в красной феске, распахнул заднюю дверцу. Из машины, не торопясь, вышел высокий светловолосый мужчина и за ним дама в элегантном сером, дорогом костюме, в небольшой шляпке со спускающейся на лицо серой с мушками вуалеткой. Турок открыл багажник, вынул три блестящих кожаных чемодана, поднял голову кверху, крикнул:
— Эй, матросен! Багаже!
Мужчина что-то сказал своей даме по-английски, и они двинулись к трапу.
Любопытные пассажиры обратили внимание на прибывшую пару, зашептались:
— Вы не знаете, кто это? Английский посол? Заметили, какая машина?! Или кто-нибудь из нашей знати? Черный «ролл-ройс» и бой-турок! С ума можно сойти, как шикарно.
Английский солдат, проверяющий внизу у всех документы, бегло взглянул на протянутые ему паспорта, щелкнул каблуками, приложил два пальца к фуражке.
На спардеке со списком в руках стоял казачий хорунжий из контрразведки и пофамильно проверял пассажиров. Одетый в коричневую черкеску с газырями, с кинжалом у пояса, с белым башлыком за спиной, он был картинно красив. Рядом с ним помощник капитана и вахтенный матрос отбирали билеты, показывали, куда надо идти растерявшимся на пароходе людям.
Увидя поднимающихся по трапу англичан, хорунжий переломился надвое в поклоне и по-французски сказал:
— Ваши документы, господа. На одну минуту.
Мужчина недовольно поджал губы, сунул офицеру паспорт и билеты.
— Только у русских так много формальностей, — возмущенно процедил он, поворачиваясь к женщине. — Восток.
— «Губернаторская», мистер Палмер, — почтительно произнес помощник, заглядывая в список через плечо хорунжего. — Николенко, проводи барина в «губернаторскую» каюту по правому борту, — сказал он вахтенному матросу с повязкой на рукаве.
— Прошу меня извинить. Пожалуйста. — Хорунжий протянул паспорта англичанину. Тот, не глядя на него, положил их в карман.
— Сюда, прошу сюда. Посторонись! — расталкивал вахтенный пассажиров, забивших проход левого борта. — Вот здесь ваша каюта, прошу, пожалуйста.
Матрос распахнул дверь в большую двухместную каюту. Англичанин вытащил кошелек и небрежно дал ему пятишиллинговую бумажку. Раздался третий гудок.
Люди на палубе махали платками, кричали прощальные приветствия.
— Скоро и мы за вами! — неслось с берега.
Заскрипели тали. Трап полез наверх. На мостике, в форме, белый, как лебедь, появился капитан. Раздалась команда: «Отдать швартовы!» Связь с берегом прекратилась. Нос судна отваливал от причала.
— Конец, — облегченно вздохнул хорунжий. — Кажется, всех посадили. А ничего бабец, Ваня, эта англичанка, а?
— Хороша Маша, да не наша. Видел, какой
— Для нашего ведомства, милый Ваня, все едино — туз или шестерка, — хвастливо сказал хорунжий. — Мы и тузам головы отворачивали.
— Руки коротки, Сережа, — засмеялся помощник. — Это, брат, англичанин, богатейший человек. Попробуй тронуть. Задницу нарежут — сидеть не сможешь. Дипломатический конфликт. Я тебе лучше другую покажу, в третьем классе едет. Пальчики оближешь!
Пароход вышел в Босфор. В «губернаторской» каюте щелкнул замок. Наверное, пассажиры решили отдохнуть.
— Ну, Джинни, поехали, — сказал, улыбаясь, Алек. — Пока все благополучно. Хорошо бы поменьше показываться на людях. Однако ужинать придется пойти в ресторан, чтоб не вызвать подозрения.
— Хорошо, милый, я все понимаю. А как удалось обмануть Хасана-эффенди? Ведь за день до прихода «Руси» в Стамбул тебя должны были вернуть в тюрьму.
— Рюштю-бей говорил, что они купили его со всеми потрохами. Пообещали оставить на месте, когда власть перейдет к Кемалю-паше. В этом никто уже не сомневается. Переодевайся к ужину.
— О боже милостивый! — вздохнула Айна.
Они занялись своим туалетом вовремя. Скоро пробил гонг на ужин.
Алек бережно вел Айну по коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Ресторан со столиками, накрытыми белыми скатертями, с бутылками шампанского в посеребренных ведерках, с накрахмаленными салфетками, — все это очень напоминало петроградские рестораны «Медведь», «Доминик» или «Донон». Но главное сходство придавала публика. Публика «доброго старого времени». Военные, духовенство, бывшие промышленники, блестящие дамы… В зале стоял гул от разговоров, раздавались взрывы смеха, стреляли пробки от шампанского.
Алек вошел в ресторан, оглядел зал, ища свободные места, жестом подозвал официанта:
— Я хотел бы отдельный столик.
Официант поклонился, куда-то побежал. Через минуту он вернулся с метрдотелем.
— Что вам угодно, сэр? — по-английски спросил он.
— Отдельный столик.
Метрдотель огорченно развел руками:
— Вы немного опоздали, сэр. Могу предложить только место за тем столиком, в углу, но там уже сидят два господина. Полковник Луговицкий и князь Магалов. Если вы не возражаете?.. В следующий раз я оставлю для вас отдельный стол, сэр.
Он повел Алека и Айну через зал. Их провожали любопытные, завистливые взгляды. Вероятно, слух о богатстве Палмеров уже достиг широкой публики. Увидев даму, мужчины вскочили со своих мест:
— Полковник Луговицкий!
— Князь Магалов!
Алек поклонился:
— Палмер. Моя жена Вирджиния. Что вы будете есть, Джинни? — спросил он, протягивая ей меню.
Сначала обед проходил в молчании, только иногда Алек перебрасывался с Айной короткими, ничего не значащими фразами. Полковник нежно поглядывал на англичанку, подвигал ей то соль, то горчицу, то масло и повторял к делу и не к делу одно, вероятно, известное ему слово «плиз». Айна мило улыбалась, благодарила легким кивком головы. Князь, сравнительно молодой человек, — похожий на грузина, тоже с интересом рассматривал Айну и Алека. Он не проронил ни слова и только, когда подали десерт, спросил по-английски: