Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)
Шрифт:
– Где вы найдете, - воскликнул мистер Тигг, догоняя молодых людей у порога и осторожно притворяя за собой дверь, - такую независимость духа, как у этого необыкновенного человека? Где вы найдете такого римлянина, как наш друг Чив? Где вы найдете такой чисто классический склад ума, такую простоту характера, достойную тоги? Где вы найдете человека с таким неистощимым красноречием? Я спрашиваю вас, господа, разве он не мог бы сидеть в древности на треножнике и прорицать без конца, лишь бы ему давали побольше джина с водой за общественный счет?
Мистер
– Разве вы уже уходите, мистер Пинч?
– спросил Тигг.
– Да, благодарю вас, - ответил Том.
– Пожалуйста, не провожайте меня.
– А мне, знаете ли, хотелось бы сказать вам два слова наедине, мистер Пинч, - сказал Тигг, не отставая от него.
– Одна минутка в кегельбане, проведенная в вашем обществе, весьма облегчила бы мне душу. Смею ли просить вас о таком одолжении?
– Да, разумеется, - ответил Том, - если вы этого желаете.
– И он последовал за мистером Тиггом в названное им убежище; добравшись туда, сей джентльмен извлек из своей шляпы что-то похожее на остатки допотопного носового платка и вытер себе глаза.
– Сегодня вы видели меня, - сказал мистер Тигг, - в невыгодном свете.
– Не будем говорить об этом, - сказал Том, - прошу вас.
– Да, да, в невыгодном!
– воскликнул мистер Тигг.
– Я на этом настаиваю. Если бы вам довелось видеть меня перед моим полком на африканском побережье, во главе атакующего каре, с детьми, женщинами и полковой казной посередине, вы бы меня просто не узнали. Тогда вы почувствовали бы ко мне уважение, сэр.
У Тома Пинча были свои понятия о том, что такое доблесть, и потому эта картина не так его потрясла, как хотелось бы мистеру Тиггу.
– Впрочем, не беда!
– воскликнул этот джентльмен.
– Один школьник в письме к родителям, описывая чай с молоком, которым его угощают, выразился так: "Это сплошная слабость". Повторяю эти слова, относя их к самому себе в настоящее время, и прошу у вас извинения. Сэр, вы видели моего друга Слайма?
– Конечно, видел, - сказал мистер Пинч.
– Сэр, мой друг Слайм произвел на вас впечатление?
– Не очень приятное, должен сказать, - ответил Том после некоторого колебания.
– Я огорчен, но не удивляюсь, - воскликнул Тигг, хватая его за оба лацкана, - ибо вы пришли к тому же заключению, что и я. Однако, мистер Пинч, хотя я чело-пек грубый и легкомысленный, я уважаю Разум. Следуя за моим другом, я выказываю уважение к Разуму. К вам, предпочтительно перед всеми людьми, обращаюсь я, мистер Пинч, от лица Разума, который не может отвоевать себе место под солнцем. Итак, сэр, не ради себя, - я не имею к вам притязаний, - но ради моего друга, сокрушенного горем, чувствительного и независимого друга, который их имеет, - я прошу у вас взаймы три полкроны, решительно и не краснея. Прошу, ибо имею на это право. А если я прибавлю, что они будут возвращены вам по почте не далее как на этой же неделе, то я предчувствую, что вы меня даже осудите за эту меркантильную оговорку.
Мистер Пинч достал из кармана старомодный кошелек красной кожи со стальным замочком, вероятно принадлежавший когда-то его покойной бабушке. В нем был один полусоверен и ничего больше. Все богатство Тома до следующей четверти года.
– Одну минуту, - воскликнул мистер Тигг, зорко следивший за этой процедурой.
– Я только что хотел сказать, чтобы вы лучше дали эти деньги золотом, для удобства пересылки. Благодарю вас. Адресовать, я думаю, мистеру Пинчу в доме мистера Пекснифа - так дойдет?
– Дойдет, конечно, - сказал Том.
– Пожалуйста, не забудьте прибавить "эсквайр" к фамилии мистера Пекснифа *, это будет лучше. На мое имя, знаете ли, в доме Сета Пекснифа эсквайра.
– Сета Пекснифа эсквайра, - повторил мистер Тигг, старательно записывая адрес огрызком карандаша.
– Мы, кажется, говорили - на этой неделе?
– Да, но можно и в понедельник, - заметил Том.
– Нет, нет, уж извините. В понедельник никак нельзя, - сказал мистер Тигг.
– Если мы условились на этой неделе, значит суббота последний день. Ведь мы условились на этой неделе?
– Ну, если вы уж так хотите, - сказал Том, - пускай будет на этой.
Мистер Тигг приписал эти условия к своей памятке, сурово нахмурившись, прочел про себя запись и, для большей солидности и деловитости, скрепил ее своими инициалами. Покончив с этим, он заверил мистера Пинча, что теперь все в полном порядке, и, пожав ему руку с большим чувством, удалился.
У Тома имелись весьма основательные опасения насчет того, что Мартин будет вышучивать эти переговоры, и ему хотелось на время избежать его общества. Поэтому он прогулялся несколько раз взад и вперед по кегельбану и вошел в дом только после ухода мистера Тигга с приятелем, как раз в ту минуту, когда Марк с новым учеником смотрели на них в окно.
– Я только что говорил, сэр, что если бы можно было этим прокормиться, - заметил Марк, указывая пальцем вслед недавним гостям, - вот самое подходящее для меня место. Служить таким молодчикам, сэр, это будет почище, чем копать могилы.
– А еще того лучше - оставайтесь здесь, Марк, - отвечал Том. Послушайтесь моего совета: оставайтесь в тихой пристани.
– Теперь уже поздно слушаться, сэр, - сказал Марк.
– Я объявил ей. Уезжаю завтра утром.
– Уезжаете!
– воскликнул мистер Пинч.
– Куда же?
– В Лондон, сэр.
– Что же вы там будете делать?
– спросил мистер Пинч.
– Ну, я еще и сам не знаю, сэр. В тот день, когда я вам открылся, ничего не подвернулось подходящего. О каком занятии ни подумаю, все уж очень легко, - что за честь быть веселым при такой работе. Наняться, что ли, к кому-нибудь в услужение, сэр? Может, какое-нибудь очень строгое семейство пришлось бы мне по плечу, мистер Пинч?
– А может быть, вы, Марк, пришлись бы не ко двору в очень строгом семействе?