Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
Шрифт:
Но это уже был не я, а неразумный, одичавший зверь. Я помнил квартиру Буси на Сиреневом бульваре и решил ехать туда.
— Убью обоих гадов! — вертелась пьяная мысль в голове. Но все-таки решил снова позвонить из автомата.
— Буся, я еду к тебе! — страшным, с моей точки зрения, голосом проговорил я, — убью и ее и тебя! Ждите расплаты! — добавил я и повесил трубку.
Таксист не хотел брать меня полу-босого с одним ботинком, но я авансом заплатил ему десятку, и тот поехал. Уже вечерело, смеркалось быстро. Я зашел в знакомый подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Никто не открывает. Прислушался — за дверью тишина, тогда я мухой слетал вниз к автомату, набрал номер Буси и повесил трубку на проводе. Снова мухой — на третий этаж к двери. Слышу, из квартиры доносятся длинные гудки. Вот сейчас поднимут, думаю, трубку, тогда я выламываю дверь и выполняю свой «кровавый план» — режу или душу обоих! Но трубку не берут, и я в недоумении спускаюсь вниз. Куда девать себя, я сейчас взорвусь, как бутылка с карбидом в канализации!
Мимо идут, обнявшись, трое парней, и шатаясь, горланят песни. Я подбегаю, молча кидаюсь на среднего, хватаю его за горло, пытаясь задушить. Двое других, что по краям, опешили, но потом начинают колошматить меня, чем попало. Я упал, пытаюсь встать, но тут недодушенный средний наносит мне удар ногой в живот. Я снова падаю и теперь надолго — дыхание перехватило. Трое ушли, снова обнявшись и продолжая свою песню.
Приподнявшись, я прислонился к дереву. Нащупал бутылку — она цела и даже не выпала из-за пояса. Раскрыв рот, потрогал зубы, все вроде целы. Глаза тоже. Жизнь продолжается!
Вдруг вижу на дороге едущий навстречу мне УАЗик. Голосую — остановился. Глянув на меня, водитель решил, было, не брать, но я его упросил.
— Ребята, на меня напали хулиганы и избили. Довезите домой, заплачу, сколько скажете!
Подобрали, повезли.
— Ты хоть знаешь, на какой машине едешь? — весело спрашивает водитель,
— это же «синий крест» — скорая ветеринарная помощь!
— Это точно по назначению! — нахожу я силы улыбнуться.
Дома (у Алика, разумеется!), я помылся и завалился спать. Проснувшись, что-то в полдень, я убедился, что практически цел, даже синяков нигде нет. Порылся в старых вещах Алика, нашел подходящие ботинки, размером, правда, побольше моих. И снова стал думать свою думу — куда податься?
Вдруг мысль — Лора! Если, конечно, она не уехала на дачу. Звоню, с замиранием сердца слушаю гудки, и вдруг знакомый голос — сама подошла к телефону. Делаю голос повеселее и побезразличнее:
— Лора! А ты чего не на даче?
— Ха-ха-ха, — загадочно смеется Лора, — а какие планы у тебя?
— Мои планы полностью совпадают с твоими! — отшучиваюсь я.
— Тогда приезжай! — тихо и загадочно зовет она.
И вот через час я звоню в знакомую генеральскую квартиру на Чистых Прудах. В портфеле у меня «джентльменский набор» — две бутылки вина и цветочки. Лора встречает меня празднично одетая, накрашенная и надушенная, с многообещающим взглядом. В комнате на столе — праздничная закуска, включая мои любимые маслины.
— Ах, Лора, ты, видать, тоже «на голодном пайке»! — удовлетворенно подумал я, — тогда мы сегодня — «два сапога пара».
Ничего другого мне сегодня и не надо было — все происходящее в уютной и такой знакомой комнате Лоры было пределом мечтаний. «Хорошо, что не удалось убить вчера Бусю и Тамару!» — философски размышлял я, лежа с Лорой, уже удовлетворенный.
А в понедельник утром мы с Лорой, как два голубка, вместе явились на работу в ИМАШ. Звонит телефон, и я привычно беру трубку.
— Але?
На том конце пауза и после нее такой любимый низкий голос:
— Ты в порядке?
— А что? — как обычно, «не по-русски», ответил я.
— А то, что мы с Бусей сидели в кустах и все видели. Как ты в одном ботинке с бутылкой водки за поясом гонял вверх-вниз по лестнице, как напал на чужих ребят, как они тебя отмутузили, и как тебя забрала ветеринарная помощь! Что с тобой, чего ты хотел?
— Убить вас обоих хотел за прелюбодеяние, — с сожалением вздохнул я, — но, видишь, не вышло!
Мы помолчали.
— А теперь, — перешла на приказной тон Тамара, — немедленно приезжай во ВНИИТоргмаш, я хочу показать тебя народу, а то тут идут слухи, что ты меня бросил.
— Надо же, в Москве-мегаполисе, а слухи разносятся мгновенно, как в какой-нибудь Обояни! Однако, бегу! — полностью осознавая свое поражение, покорно сообщил я, и, поцеловав Лору, «почапал» в чужих ботинках во ВНИИТоргмаш.
Первым делом Тамара завела меня к Бугру, и, подтолкнув вперед, сообщила:
— Слышь, Бугор, эта пьянь и рвань вернулась!
Бугор незаметно подмигнул мне, я тем же макаром ответил ему, и меня повели дальше. Тамара заводила меня в разные комнаты и кабинеты, где сообщала одну и ту же новость, иногда добавляя:
— А кто-то говорил, что эта пьянь и рвань меня бросила!
Тамара немедленно оформила отпуск и повезла меня в Мамонтовку. Появиться перед «тетей Полли» было для меня пуще ножа в печенку, но я вытерпел и это.
— Проси у тещи прощения! — похлопывая меня по темечку, приказала Тамара.
— Простите великодушно, больше не повторится! — скосив глаза и испуганно мигая, пролепетал я любимую фразу лаборанта Славика.
— Да ну вас всех к лешему! — отмахнулась тетя Полли, и я, кажется, был прощен.
Мы хорошо выпили, попели немного в два голоса и легли спать.
— Нет, гулять, конечно, хорошо, но дома лучше, спокойнее! — успел подумать я, уже засыпая после исполнения гражданско-супружеского долга.
Одесса
Я предложил Тамаре поехать на море в Одессу, вернее рядом — в Ильичевск, к Феде Кирову, который постоянно приглашал меня в любом составе. Его жена Лера была демократичной женщиной, тем более Федя сказал ей, что Тамара моя жена.
Встреча в Ильичевске была блестящей — вечером к нашему приезду стол был уже накрыт, а в качестве выпивки преобладало шампанское. Поддав, как следует, мы уже почти ночью всей компанией отправились купаться на море.
Меня всегда поражали беспечность и безрассудство нас — русских людей. Едва держась на ногах, мы чуть ли ни на четвереньках, как черепахи, заползли в море. Хорошо бы как черепахи морские, а то — как сухопутные, мы тут же стали тонуть. Я только и делал, что вытаскивал на берег уже почти захлебнувшихся Тамару и Леру, да и Федю пришлось долго толкать к берегу, так как прибой не позволял ему выплыть. И это все в кромешной тьме. Я аж отрезвел с перепугу.