Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
Шрифт:
— Три штука — тебе, один большой штука — мне, на выставка! Идет? — предложил фотограф.
Он поставил меня в позу культуриста с согнутыми в локтях руками и сжатыми кулаками, щелкнул несколько раз затвором.
Назавтра, идя на пляж, я увидел на доске с фотографиями свой большой портрет. Фотография получилась наславу — я никогда не думал, что выгляжу столь внушительно, «Рисующий» солнечный свет подчеркивал рельефность мышц. Фотограф сдержал свое обещание и дал мне три фотографии 9х12, одна из которых сохранилась у меня до сих пор. Когда у меня плохое настроение, я иногда смотрю на эту фотографию — красивое телосложение, рельефные мышцы, гордое надменное выражение лица супермена! После этой фотографии мне лучше было не глядеть сейчас на себя в зеркало — откуда взялся этот «дед» с желчным лицом и мешками «хорошо прожитых лет» под глазами?
После выставления моей фотографии на пляжной доске, мои акции на пляже серьезно выросли. Утром же ко мне подошла симпатичная, невысокая, спортивного вида девушка.
— Я — акробатка первого разряда, зовут меня Нина, представилась девушка, — я москвичка, учусь в МАИ на четвертом курсе, — добавила она, знакомясь.
— А я штангист того же разряда, и только что поступил в Политехнический в Тбилиси, — представился я, вставая.
Нина была поражена, узнав, что мне всего семнадцать лет, она была уверена, что мне лет двадцать пять, не меньше. Мне всегда давали возраст больше реального, даже сейчас …
Нина предложила мне «выжать» ее на вытянутых руках, ну, а она попробует сделать на моих руках «стойку».
— Только сам держи мое равновесие, я этого сделать не смогу — предупредила она. Нина весила не более пятидесяти килограммов, это была «пушинка» для меня. Я поднял ее на вытянутые руки, и Нина медленно, по-силовому, вышла в стойку. Пляж зааплодировал. Мы постепенно усложняли нашу программу, превратив наше пребывание на пляже в шоу для отдыхающих. Когда силовые упражнения надоедали, мы отправлялись плавать, плавали часами.
Плавая с Ниной, я заметил, что она заигрывает со мной, щупает меня за бока и ноги, обнимает за спину и приказывает «буксировать» ее. Она нравилась мне, но я боялся ее. Боялся, что прояви я какую-нибудь инициативу, она, как Фаина, обзовет меня подонком. Поэтому после пляжа я отправлялся прямо домой, не реагируя на предложения Нины встретиться вечером на танцплощадке. Танцплощадки я боялся как огня — я не умел танцевать и боялся опозориться.
Так подошло время моего отъезда домой — билет был уже куплен. Но когда я сообщил Нине о том, что завтра уезжаю, она повела себя неадекватно.
— Как уезжаешь, значит, я с тобой потеряла целую неделю! — сердито сказала она и даже привстала с песка, — я думала, что ты так осторожно кадришь меня, а тебе, выходит, вовсе не нужна женщина! Давай пройдемся! — предложила она.
Мы вышли в тенистую аллею, где почти не было народа.
— Что же ты так подвел меня, ведь я рассчитывала, что ты пробудешь до конца августа и мы успеем, — она замялась, — пожить вместе, как люди! Ну, ты даешь! — возмущенно закончила она.
Вдруг она неожиданно обернулась и спросила:
— Завтра, а когда?
Я понял, что она спрашивает про отъезд, и ответил:
— Поздно вечером, около двенадцати ночи.
— Тогда мы успеем! — быстро проговорила Нина, и, нагнув мою голову к себе, поцеловала в губы.
Я вспомнил порывистые и страстные поцелуи Владика, но это было совсем другое. Нина втянула мои губы в свои и начала водить по ним языком, пытаясь раздвинуть губы и проникнуть в рот. Я, не понимая этой «техники», плотно сжал губы и даже стал отталкиваться от нее.
Нина отодвинула свое лицо и посмотрела на меня серьезными глазами.
— Ты что, нецелованный? — с жалостью спросила она. Я ответил уклончиво
— и да мол, и нет. Мне, конечно же, стыдно было признаться, что я сам целовал только девочку в раннем детстве, и уже потом меня самого целовал несовершеннолетний мальчишка.
— Да ты, никак, гомосексуалист! — вдруг сообразила Нина, — у вас на Кавказе много таких! Скажи, ты с мужиками трахался? — заглядывая в глаза, спрашивала Нина. Я почему-то густо покраснел и опустил голову.
Нет, ты ошибаешься, я не гомосексуал, я хорошо знаю, что это такое! — пытаясь оправдаться, использовал я устаревший термин, знакомый мне по «Мужчине и женщине».
«Лист»! — жестко добавила Нина, — Гомосексуалист, или педераст, если тебе так понятнее! — Господи, думала, что нашла здорового мужика, а нашла подружку! Слушай, подружка, не подходи ко мне больше, хорошо! А других девушек, которые будут к тебе подкатывать, впредь предупреждай, что ты не по их части! Так будет честнее, чем морочить им голову не по делу! Она отошла, оглядела меня на прощание и сказала:
— Надо же, дал Бог такое тело педику! А я-то, дура, потеряла столько времени на юге!
Мы расстались. Я пошел домой, заперся там в библиотеке и стал читать энциклопедию про гомосексуалов — а вдруг Нина и впрямь права. Ночью я даже всплакнул — что-то мне не везет с женским полом. Чем-то я не такой, не пойму только чем.
А назавтра, в день отъезда, мне, оказывается, было подготовлено испытание на «вшивость». Утром я пошел на Сухумский «медицинский» пляж, где купаются голыми. Не путать с нудистским пляжем — на медицинском голыми купаются только однополые — мужчины на одном пляже, а женщины — на другом. Между этими пляжами стояла деревянная стенка со множеством отверстий, проделанных с мужской стороны, и заткнутых ватой — с женской. Я решил еще раз посмотреть, отличаюсь ли я чем-нибудь от других голых мужчин.
Я разделся, оставил свою одежду в шкафчике и вышел на пляж, в чем мать родила. Впервые я показался в общественном месте в таком виде. С интересом я стал осматривать голых мужчин и нашел, что большинство из них здорово от меня отличались. Тонкорукие и тонконогие пузатые фигуры с висячим микроскопическим «хвостиком» производили каррикатурное впечатление. Я-то из голых мужчин видел только моих коллег-штангистов в душевой. На медицинском пляже я здорово разочаровался в мужчинах.
Лег на песок, подставив спину солнцу. Почувствовал под собой теплый, ласковый песок. Эрекция не заставила себя долго ждать, а вот конца ее я так и не дождался. Теплый песок щекотал определенные нервные окончания, и кровь все приливала и приливала куда надо, повышая давление до критического …