Жизнь Ивана Семёнова
Шрифт:
– Лунатика караулю.
– Какого ещё лунатика?
И Аделаида рассказала о том, как её попросили взять Ивана Семёнова на буксир и что из этого вышло.
– Эх, сколь лунатиков-то развелось! – воскликнул дед.
Откуда-то донеслись не то крики, не то плач... Все прислушались.
– За мной! – приказал Егорушкин.
Выбежав за угол, они увидели Пашу, Кольку и Алика, которые брели по улице и ревели.
Увидев милиционера, ребята умолкли.
Оказалось, что бабушка Алика была глуховатой, и они
– Ну и ночка! – сказал Егорушкин. – Придётся всех вас за нарушение общественного порядка отвести в отделение.
– Не надо-о-о-о!
– А что мне с вами делать прикажете?
– Иван во всём виноват, – прохныкал Колька, – из-за него...
– Виновата я, – сказала Аделаида.
– Граждане! – воскликнул дед. – Спросите меня, кто виноват, отвечу. Спрашивайте!
– Кто виноват? – спросил Егорушкин.
– Я! – гордо ответил дед. – Это я, голова моя персона, про лунатиков Ивану рассказал. Значит, надоумил его. Готов понести заслуженное наказание.
– Сейчас надо решить, куда эту мелюзгу спрятать, – озабоченно проговорил Егорушкин. – Уж вы меня извините, а придётся родителей будить.
Когда все разошлись, дед сказал:
– Идём, Былхвост, на дежурство. И не вздумай больше лунатика из себя строить. Кончилось моё терпение. Понял?
Утром Иван пришёл в школу чуть ли не первым.
УТРОМ
Вернее, не пришёл, а прибежал.
Он трусил. Очень. Даже стыдился немного. Он понимал, что теперь никто ему не поверит, сколько ни сочиняй про свою болезнь. Невезучий он человек – что поделаешь? Не нарочно же он проспал.
Одна только и была надежда, что Аделаида тоже проспала.
Тут она и подошла. И с нею ребята.
– Вчера я себя прекрасно чувствовал, – сказал Иван. – Пилюль много съел. Помогло. Всю ночь спал. Впервые за много лет. А вы?
– А мы ночью дежурили, – ответила Аделаида,– с товарищем Егорушкиным.
– А также с псом Былхвостом, – добавил Паша, – он тоже лунатик. Вроде тебя.
– Врун ты и хвастун, – сказала Аделаида. – Из-за тебя им дома, знаешь, как попало? Ребята громко вздохнули.
– После уроков останешься, – приказала Аделаида, – начнём!
У Ивана мороз по коже пробежал.
– И правильно! – воскликнул Иван. – Ещё мало попало! Да я бы вас всех за такое безобразие в милицию бы забрал! Суток на семьдесят!
– За какое такое безобразие?! – поразился Колька Веткин.
– Пер-путал ты что-то, – сказал Алик Соловьёв. – Это пер-ступников в милицию забирают.
– А, может, вы и есть преступники во главе вот с этой особой, – Иван показал на Аделаиду. – Зачем к человеку пристали? – крикнул он. – Почему человеку нормально жить не даёте? Почему даже ночью ему от вас покоя нет?!
– Так ведь мы... – пробормотал Паша Воробьёв. – Так ведь мы ему помочь хотели!
– Не нужна ему ваша помощь ни капельки! – сказал Иван, отвернувшись. – Он жить по-человечески хочет! Ему ночью спать надо, а вы хотите, чтобы он по крышам скакал да по проводам бегал! Не выйдет!
ГЛАВА ПЯТАЯ,
ПИСАТЬ КОТОРУЮ АВТОРУ ОЧЕНЬ НЕ ХОТЕЛОСЬ, ПОТОМУ ЧТО В НЕЙ ИВАН СЕМЁНОВ СНОВА СОВЕРШАЕТ РЯД ПЛОХИХ ПОСТУПКОВ, НАЧИНАЕТ ДРАКУ С АДЕЛАИДОЙ, ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ И... ВЫСТУПАЕТ ПО ТЕЛЕВИДЕНИЮ
АДЕЛАИДА НАНОСИТ ПЕРВЫЙ УДАР
После уроков Аделаида поймала Ивана уже во дворе школы и за руку привела обратно в класс.
– Не могу я сейчас заниматься, – жалобно сказал Иван, – есть я хочу. Когда я голодный, то могу в любой момент – хлоп на пол.
– А если поешь?
– Тогда всё в порядке. Могу хоть целый час заниматься.
Аделаида достала из портфеля свёрток, развернула – шесть бутербродов с маслом и колбасой.
«Ух ты, крокодильская дочь! – подумал Иван.– Вот свалилась на мою голову!»
– Ешь, – грозно проговорила Аделаида, – лодырь несчастный. Лунатик заспанный.
– А ты паровоз бесколёсный.
– А ты... – Но она сдержалась, иначе бы они разругались, и предложила: – Ешь на здоровье.
Чего-чего, а есть Иван умел. И если бы за это умение давали звания, то Иван был бы примерно подполковником. Так что бутерброды он уничтожил быстренько.
– Наелся?
– Ни капельки. Придется домой идти.
– Сначала выучишь уроки.
– Не могу.
– Можешь.
Иван почувствовал, что сердце его замирает от страха, но проговорил громко и отчаянно:
– Не могу!
Аделаида крикнула:
– Можешь!
И – трах! – кулаком по столу.
Понимал Иван, что если сейчас отступит, то потом будет ещё труднее. И, закрыв от страха глаза, он крикнул:
– Не желаю!
Тишина.
Иван открыл один глаз и у самого носа увидел большущий кулак.
– Последний раз предупреждаю, – сквозь зубы произнесла Аделаида, – если ты сейчас же не станешь учить уроки, я за себя не отвечаю. Так стукну, что живым отсюда не уйдёшь!
– Ой-ой! – вскрикнул Иван и дёрнулся всем телом. – Ох! Ох! – И снова дёрнулся, ещё сильнее. – Ух! Ух! – И объяснил: – Началось. Сейчас меня часа три дёргать будет. Ох! Ох!
– Бух! – крикнула Аделаида и нанесла ему здоровенный удар по шее.
Иван стукнулся о стену так, что задребезжали стёкла в окне. Он лежал на полу и думал: «Ну что, крокодилова дочь? Попало тебе? Испугалась? Не знаешь, что и делать? А я лежу себе на здоровье».
– Ну как? – спросила Аделаида. – Живой?
– Живой-то живой, – ответил Иван, – но голова совершенно не работает. Что-то в ней треснуло.