Жизнь Людовика XIV
Шрифт:
— Ну, а что вы, Рено, обо всем этом думаете?
— Если бы меня назначили начальником экспедиции, — ответил Рено, — то я бы бомбардировал Алжир.
Ответ Рено произвел странное действие, быть может такое же, какое мог бы произвести Фультон, сказав Наполеону в 1804 году, что на Англию нужно идти не на парусниках, но на пароходах. Никто, понятно, ничего не знал об уже изобретенных «маленьким Рено» бомбардах, и его спросили, что подразумевает он под своим бомбардированием. Со свойственной ему простотой Рено объяснил, что такое его бомбы, мортиры и как нужно ставить их на судах. Проект Рено выглядел так заманчиво, что показался неисполнимым.
— Вы имеете причины мне не верить, —
Споры разгорелись еще энергичнее и кончились ничем — оба проекта Дюкена показались членам совета такими же неприменимыми, как и идея Рено. Но сын Кольбера, маркиз Сейньеле, был умным и жадным до всего нового; услышав рассказ отца о предложении Рено, он, имевший доверие к этому молодому человеку, выпросил у министра позволение построить по проекту Рено в Гавре галиот и произвести опыт. Рено, вне себя от радости, отправился в Гавр, где построил корабль и произвел пробную стрельбу; потом пригласил своего покровителя и повторил опыт в его присутствии. Маркиз сделал представление Кольберу и тот приказал построить два галиота в Дюнкирхене и два в Гавре.
Наконец пять новых кораблей пришли в Тулон, где снаряжалась морская армия Дюкена. Результаты бомбардировки были убедительны, и губернатор Баба-Гассан приступил к заключению мира, но был убит неким Меццо-морте, который, объединив сторонников войны, назвался губернатором под именем Хаджи-Гуссейна и стал защищать полуразрушенный Алжир. К огорчению Дюкена, сентябрьские ветры пришли на помощь пиратам, и адмиралу пришлось уйти.
Тем не менее алжирцам пришлось пойти на мир, который был заключен в апреле 1684 года на следующих условиях. Алжирцы обязывались: 1) вернуть всех французских невольников, взамен чего Франция возвращала всякого рода мусульманских пленных; 2) не делать более набегов на расстоянии 10 лье от берегов Франции; 3) возвращать всех французов, которые будут приведены в Алжир неприятелями Франции; 4) подавать помощь всякому французскому кораблю, преследуемому неприятелем или терпящему бедствие близ алжирских берегов; 5) не оказывать никакой помощи пиратам. Договор заключался на 100 лет; в случае его нарушения французские купцы имели право удалиться из Алжира туда, куда пожелают.
Таковы были результаты Алжирского похода, стоившего Франции более 20 000 000. Поэтому новый дей сказал г-ну Турвилю: «Если бы ваш государь дал мне только 10 000 000, я сам бы разрушил Алжир». Впрочем, Луи XIV желал воздвигать и разрушать города сам, хотя бы это ему обходилось и дороже.
Около этого времени умер на шестьдесят четвертом году жизни Кольбер. Выпишем пару сердитых эпиграмм, шутивших по тому поводу, что причиной смерти министра была каменная болезнь:
La mort habile et liberale
Nous a son secret decouvert:
La pierre qui tua Colbert
Est la pierre philosophale.
Ici fut mis en sepulture
Colbert, qui de douleur creva.
De son corps on fit l'ouverture;
Quatre pierres on уtrouva,
Dont son coeur etait la plus dure.
Нужно сказать, что ненависть к Кольберу была сильной. Луи XIV ненавидел Кольбера хотя бы потому, что Лувуа и де Ментенон ненавидели его, а также по той причине,
На другой день после кончины, в час ночи, тело Кольбера было положено в гроб и в старой плохонькой карете с весьма скромным эскортом перевезено в церковь св. Евстафия.
Заметим также, что Луи XIV удерживал маркиза Сейньеле в Фонтенбло и не позволял ему проститься с отцом, а когда он послал одного из чиновников справиться о здоровье умирающего, Кольбер отказался принять посланца, и, отвернувшись лицом к стене, печально сказал:
— Не хочу более слышать об этом человеке… Если бы я сделал для Бога то, что сделал для него, то раз десять получил бы спасение, а между тем теперь не знаю, что еще со мной будет!
Мы не можем пересказать здесь все, что сделал для Франции Кольбер, но один только пример может дать понять о необъятности его деятельности. В 1661 году, когда Кольбер стал министром, состав королевского французского флота был следующим:
3 корабля 1-го ранга (60 — 70 пушек); 8 кораблей 2-го ранга (40 — 50 пушек);
7 кораблей 3-го ранга (30 — 40 пушек);
4 морских транспортных судна;
8 брандеров;
Итого: 30 военных кораблей.
На момент смерти Кольбера флот составлял:
12 кораблей 1-го ранга (76 — 120 пушек);
20 кораблей 2-го ранга (64 — 74 пушки); 39 кораблей 3-го ранга (50 — 60 пушек); 25 кораблей 4-го ранга (40 — 50 пушек);
21 корабль 5-го ранга (24 — 30 пушек); 25 кораблей 6-го ранга (16-24 пушки); 7 брандеров от 100 до 300 тонн;
20 транспортов от 80 до 600 тонн; 17 больших барок;
Итого: 176 военных кораблей.
Если приплюсовать к этому 68 кораблей, находившихся в постройке, то получится 244 судна. Вообще, стараниями Кольбера все благостояние Франции увеличилось в такой же степени.
После кончины Кольбера маркиз Сейньеле, его сын, был назначен морским министром; Клод Лепелетье — генеральным контролером финансов; Лувуа получил звание главноуправляющего публичными зданиями и председателя Академии скульптуры и живописи, хотя эта должность была обещана Луи XIV второму сыну Кольбера, Жюлю-Арману Кольберу маркизу де Бленвилю. Кроме двух названных сыновей у министра были другие дети: Луи Кольбер — аббат прихода Нотр-Дам-де-Бон-Пор и приор в Рюэ-ле; Шарль-Эдуар Кольбер, рыцарь Мальтийского ордена, определенный во флот; наконец, дочери — герцогини де Шеврез, де Бовильер и де Мортемар.
Пока Кольбер, этот великий поборник мира, был жив, Лувуа, его соперник, даже враг, постоянно желал войны, льстя честолюбию короля. По смерти же Кольбера Лувуа, в свою очередь, стал поборником мира, но теперь морской министр Сейньеле желал получить славу в морской войне.
Объектом войны стала на этот раз 1 енуя, которой были предъявлены следующие претензии: 1) вооружение 4 галер, против чего правительство Луи XIV энергично возражало; 2) продажа пороха и прочих военных припасов алжирцам во время их войны с Францией; 3) отказ в пропуске соли, которую Франция посылала в Мантую; 4) отказ в удовлетворении претензий графа Фиеска к республике; 5) дерзости против особы его величества короля Франции.