Жизнь на старой римской дороге
Шрифт:
Но однажды чаша моего терпения переполнилась, и я не выдержал:
— Мистер Ригз, ваш отец действительно воевал для того, чтобы чернокожий не смел быть вашим соседом. Но в том то и дело, что он войну проиграл, стало быть, чернокожий может стать вашим соседом.
— Неумная острота, — закричал мистер Ригз и встал из-за стола.
Я, закончив ужин, ушел в свою комнату и в ответ на эту грубость решил бойкотировать моих хозяев. Утром я не вышел к завтраку, вечером поужинал в ресторане.
На
— Миссис считает, что я был с вами невежлив. Если это так, прошу прощения.
— Миссис правильно считает, я вам прощаю.
— Значит, сегодня вы выйдете к завтраку?
— Нет, — ответил я, — врач рекомендовал мне восточную кухню, и я сожалею, но вынужден отказаться от ваших услуг.
Мистер Ригз удалился расстроенным.
Однажды вечером, возвращаясь домой, я увидел у дверей нашего дома чернокожего соседа. В полутьме его глаза светились подобно горящей спичке в ночи, у него были толстые, чуть выпяченные красные губы и белые, как снег на вершинах гор, зубы.
Я остановился. Но негр отвернулся, чтобы не вынуждать меня здороваться с ним.
— Здравствуйте, — сказал я.
Он тотчас же обернулся и удивленно ответил на приветствие.
— Как поживаете?
— Очень хорошо, — ответил он с выговором, свойственным неграм. — А вы?
— Как вы устроились на новой квартире? — спросил я.
Негр, не ответив на мой вопрос, продолжал:
— Вы, наверное, не с юга?
— Ни с юга и ни с севера, — я с Востока.
— О!.. — был ответ чернокожего.
— Вам не грозит выселение из квартиры? — спросил я.
— По закону этого никто не может сделать, но миссис Ригз не признает законы.
— Почему?
— Она даже не разрешает моим детям играть во дворе, а если случайно они коснутся ее на улице, миссис злобно кричит: «Убирайтесь вон, вы пачкаете платье», — и брезгливо морщится.
Я ничего не ответил, пожелал мистеру Букеру спокойной ночи и ушел.
Поднявшись к себе в комнату, я выглянул в окно. Мистер Букер, изумленный, стоял на том же месте. Вся его фигура выражала признательность и расположение, он, видно, был глубоко благодарен за внимание, которое я ему оказал.
Спустя несколько дней я встретил на улице миссис Букер с двумя детьми. Я поздоровался с ней так, как будто мы были уже давно знакомы.
— Здравствуйте, — не смутившись, ответила миссис Букер с искренним радушием. Двое ее малышей, обняв колени матери, не отрываясь, смотрели на меня черными, как арбузные семечки, глазами. Они удивленно разглядывали белого человека, который, улыбаясь, разговаривал с их матерью. Я подошел к одному из них, ласково потрепал черную пухлую щечку, а затем обратился к миссис Букер:
— Какие они у вас
— Спасибо, — ответила она, и я впервые оценил истинный смысл этого слова, которое в Америке произносит каждый человек, на каждом шагу и по всякому поводу.
Вскоре я ближе познакомился с ними. Мистер Букер родился в семье раба и получил свободу только после гражданской войны. В двадцать лет он потерял отца. В ту пору мистер Букер прислуживал в кабачке, впоследствии же стал его владельцем.
Накопив денег и продав кабачок, он переехал в наш город, где и купил соседний дом, и теперь занимался мелкой торговлей.
Однажды я пригласил к себе в комнату сынишку Букера и угостил шоколадом. Проводив мальчугана домой, я закрыл парадную дверь и уже направился было в свою комнату, как передо мной с лицом, перекошенным от злости, вырос хозяин. Он пытался что-то выговорить, но не мог, за ним стояла на пороге столовой миссис Ригз и, злобно оскалив зубы, с ненавистью смотрела на меня.
— Вы… вы… вы оскверняете наш дом, — с трудом выдавил мистер Ригз.
— Что случилось? — спокойно спросил я.
Мой вопрос привел миссис Ригз в такое бешенство, что она готова была выцарапать мне глаза.
— Вы оскорбляете нас, приводя в наш дом ублюдка, этого мерзкого черномазого, — завопил мистер Ригз.
— Я привел его к себе, в свою комнату, — отрезал я и собирался уже уходить, когда мистер Ригз схватил меня за руку.
— Я требую, чтобы вы покинули мой дом.
— Пожалуйста, я съеду в конце месяца, — сказал я и удалился.
Месяц был на исходе. Однажды поздно вечером я возвращался к себе. Еще издалека я увидел огромную толпу, запрудившую улицу. Полицейские пытались навести порядок.
Я поспешил домой.
Горел дом негра Букера. Пожарные орудовали вокруг, а дом пылал, трещал и рушился. Непрерывно работал водяной насос. Огромная струя воды надежной завесой защищала дом мистера Ригза от пламени.
Мистер Букер с женой и детьми стоял перед горящим домом. Все они смотрели на пожар испуганными, полными отчаяния глазами.
Я подбежал к ним.
Миссис Букер, рыдая, обняла меня:
— Мы не успели застраховать дом.
Красные губы мистера Букера дрожали, взгляд был страшнее бушующего огня.
— Мой дом поджег мистер Ригз. Он ответит за это перед законом, или я сам расправлюсь с ним.
Перед Букером внезапно появился полисмен и грубо оборвал его:
— Угрожать человеку невиновному — значит совершить преступление. Вы понимаете это?
— Понимаю, я все понимаю, я знаю и то, что главное для закона — это цвет кожи, — ответил мистер Букер.