Жизнь на старой римской дороге
Шрифт:
— Извините, если обидел вас, донна Изабелла, я хотел только предостеречь: не играйте с огнем, вы можете опалить свои прекрасные черные волосы.
— Чем вы занимаетесь? — спросила девушка.
— Я поэт, — ответил Эмиль.
Над синими океанскими волнами сияло солнце, но на душе Изабеллы Серрано было пасмурно, как на море еще утром.
Вечером корабль подошел к нью-йоркскому порту. Город сверкал огнями как большой костер. Пассажиры собрались на палубе.
Французский
— Вот он, Нью-Йорк, — сказал поэт.
— Я потеряюсь в этом большом городе, — прошептала Изабелла.
— Теперь вас знает весь Нью-Йорк, — все газеты уже напечатали ваши фотографии: этот де Валера очень ловкий человек.
— Вы опять злословите!
— О, я хорошо знаю эту страну, я опускался на ее дно, поднимался и на ее вершины, насквозь прогнившие, но покрытые позолотой. И мне еще раз хочется сказать вам, будьте осторожны, донна Изабелла, возьмите столько долларов, сколько необходимо вам и вашей семье, и скорее возвращайтесь в Андалузию.
Корабль причалил к пристани. Со скрежетом спустили якоря. На палубе началась толкотня, пассажиры спешили сойти на берег. Изабелла и поэт увидели де Валера, окруженного какими-то людьми. Это были корреспонденты газет, которые поднялись на корабль, чтобы получить новые сведения об испанской танцовщице.
Де Валера представил им Изабеллу.
Андалузка с опаской смотрела на этих говорливых людей.
Потом танцовщицу окружила толпа фотокорреспондентов, засверкали магниевые вспышки.
— Эмиль, я вас считаю своим другом. Дайте мне ваш адрес.
— Пока у меня нет адреса, но я непременно найду вас сам.
В это время к Изабелле подошел де Валера. Он был явно недоволен.
— Вы очень много времени уделяете этому легкомысленному поэту, — сказал импресарио.
Нью-йоркский отель «Астория», куда мосье де Валера привел Изабеллу, показался ей скучным.
Целыми днями она сидела у окна и смотрела на самый большой город Нового Света.
Изабелла вспоминала Андалузию, ее лунные ночи, свою мать, младших сестер и плакала.
Де Валера был очень занят, — он принимал у себя театральных антрепренеров и заключал с ними договоры.
За полчаса были проданы все билеты на концерты, которые Изабелла должна была дать в Америке. Ей предстояло танцевать, танцевать, без конца танцевать.
Когда де Валера вошел к Изабелле, слезы на ее глазах уже высохли.
— Донна Изабелла, — начал он, — как вы уже знаете, я обещал вам платить десять тысяч долларов в год.
— Да, это так, но если вы думаете платить меньше, я вернусь в Андалузию, к своим родным.
— Не надо спешить, донна Изабелла, — прервал ее де Валера, лицемерно улыбаясь. — Я обещал десять тысяч долларов, но могу заплатить и больше. Наши дела пошли хорошо. Я даю вам двадцать тысяч долларом в год.
— Вы
— Он был неправ, — прошептала девушка про себя.
— Я понимаю вас, — сказал де Валера, — этот французский поэт забил вам голову всякой чепухой, а мы поверили ему и насторожились. Я еще тогда почувствовал, что он наговорил вам разных небылиц. Но сама жизнь покажет, кто из нас лжет.
— Вы очень добры, — искренне повторила испанка.
— Вот вам десять тысяч долларом, помимо всяких договоров, — у вас будет еще много таких тысяч, если нам станет сопутствовать успех, — гордо заявил де Валера и вручил ей чек.
Изабелла попросила его отправить в Испанию телеграмму о ее приезде в Нью-Йорк.
— Я уже дал телеграмму и выслал вашим родным две тысячи долларов.
— Две тысячи долларов?!
— Да, конечно, я выполняю все свои обещания.
Изабелла запрыгала от радости, как ребенок, получивший новую игрушку.
Оставшись одна, она снова стала смотреть из окна на этот огромный незнакомый город, и теперь ей казалось, что она плывет в счастливом сне.
Внезапно в дверь постучали. Вошла горничная отеля и подала ей вечерние газеты.
Изабелла развернула газету и увидела на первой странице свою фотографию.
Она почувствовала неприязнь к французскому поэту, который пытался омрачить со новую жизнь.
Когда де Валера вернулся, Изабелла рассказала ему о своем разговоре с поэтом.
— Он говорил, что вы смотрите на меня, как купец на свой товар.
Де Валера презрительно усмехнулся.
— Бедный, глупый поэт. Разве он знает цену доллару?
Разговор был прерван появлением слуги, который подал мосье де Валера визитную карточку посетителя.
Импресарио прочел ее.
— Меня хочет видеть сын угольного короля Америки, — волнуясь, произнес де Валера и поспешил в фойе.
Изабелла не поверила ему.
«Какие дела могут быть у сына угольного короля к моему импресарио», — подумала она.
Но она ошиблась. Визитная карточка действительно принадлежала сыну угольного короля Америки, мистеру Роберту Шрайтеру.
Молодой Шрайтер считался самым галантным кавалером в нью-йоркском «высшем свете». Он тратил отцовские деньги, развлекаясь в своем особняке и на собственном корабле, носящем название «Посейдон».
…В фойе отеля де Валера, угодливо улыбаясь, представился мистеру Шрайтеру. Затем он вернулся к Изабелле и сообщил ей, что сын угольного короля приглашает ее после премьеры посетить его личный корабль.
— А сейчас вы должны спуститься вниз и познакомиться с мистером Шрайтером.
Испанка вместе с импресарио медленно вышла в фойе. Навстречу им поднялся сын угольного короля, самый галантный кавалер «высшего света» Нью-Йорка.