Жизнь начинается после смерти
Шрифт:
Торговец, у которого, от этой информации округлились глаза, поправил меня в расчетах.
– Прямых потомков, включая меня и моих детей и внуков на сегодняшний день насчитывается ровно двести четырнадцать человек. Я знаю это потому, что являюсь старейшиной нашей ветви клана Бен Али. – сообщил мне старик.
– Тогда это существенно облегчит мою задачу. – сказал я доставая из сумки термос.
– Вы очень доверчивый, а значит честный человек, – произнёс торговец. – Я уважаю
вас. – он поднял руку, как бы стараясь удержать мысль пришедшую ему в голову и добавил:
– Я подарю вам интересную фотографию. На ней изображены двадцать человек, глав семейств из нашего клана на ежегодной встрече, которую я устраиваю один раз в пять лет. – с этими словами Исхак Бен Али вышел в смежную комнату, завешенную легкой тканью и вернулся с фото в деревянной рамке форматом А 4, на которой я увидел подтверждение его слов.
Исхак, как историк, стал рассказывать, кто есть кто и чем он интересен. На это ушло около получаса, я устал и, заметив это торговец сжалился надо мной.
– Возьмите её на память с благодарностью от тех, кому вы принесли привет от далёкого пращура.
– Я думаю, там на небесах, ему будет любопытно узнать о своих потомках. – сказал я, не вдаваясь в подробности. На этом мы расстались.
Глава 9
Вернувшись в Лимб и стряхнув ливанскую пыль на пороге нашей кельи, я обнаружил на кровати записку от деда Михаила: «Срочно! Свяжись с Данте. Ты ему очень нужен. P.S. Мы с Эмиром отправились по делам. Будем к вечеру».
За пять дней моего отсутствия случиться могло что угодно и, поэтому, я не стал гадать о причинах, вдруг, возникшей потребности во мне и, сменив сапоги на легкие сандалии, отправился в Рай. Предъявив жетон на входе, был пропущен ангелом, который, по любому, должен был гнать меня взашей, но замороченный циркулярами администрации, верил жетону больше, чем своим глазам. Я поднялся по ступеням, проложенным прямо в облаках, к уже знакомой мне площади и спросил у первого подвернувшегося мне праведника, где найти Данте. Праведником оказался Фома Аквинский. Он презрительно покосился на меня и изрёк:
– Что тебе нужно от этого предателя?
Я был ошарашен таким приёмом и решил выяснить в чём дело.
– Почему предателя? Он что, кого-то предал?
Теолог католической церкви плюнул в сердцах и даже подпрыгнул от возмущения.
– Ты ещё спрашиваешь! Этот недостойный итальянский мул, предал своего друга в лапы инквизитора Урфино Берголезе. Его замуровали вместе с остальными в райских пещерах, где они укрылись от преследования дворцовой стражи.
«Вот почему Данте так переживал, когда Вергилий отказался выходить из пещер. Он предполагал, что предпримет Савонарола, когда узнает об этом». Я не мог допустить мысли, что Данте способен предать Вергилия. Церковник ещё что-то кричал мне вслед, но я уже бежал по площади ко дворцу юстиции, огибая скопления людей, которые, негромко переговариваясь между собой, насторожено смотрели мне вслед. Я заметил некоторые изменения в лицах ранее беззаботных обитателей Рая, в глазах которых читалось беспокойство, смешанное с извечным вопросом: «А что дальше?». Добравшись до зданий администрации, я увидел несколько рядов охраны, стоящей прямо на ступенях дворца папы Пия lX. Подошедший офицер, увидев мой жетон, спросил, что мне угодно. Я сказал, что мне надо срочно найти Данте.
– Данте сейчас находится у Савонаролы. – сказал офицер. – Возьмите стражника в провожатые.
Я поблагодарил его и, миновав строй охраны, в сопровождении солдата, вошёл во дворец. Охранник проводил меня в канцелярию, что-то шепнул одному из клерков и удалился. Клерк равнодушно поглядел в мою сторону, соображая, где он мог видеть меня и, видимо вспомнив недавний мой визит к Савонароле, поднялся из-за своего стола и исчез за дверьми ведущими в кабинет. Прошло, наверно, с полминуты, как дверь раскрылась и на пороге появился Данте, который поманил меня к себе.
– Где вы изволите пропадать. – раздраженно прошелестел он, когда я подошёл поближе. – Где ты болтаешься, когда так нужен мне здесь.
– Зачем? – спросил я искрене не понимая, чего это, вдруг, я ему понадобился.
Данте прикрыл за собой дверь и направился к выходу из канцелярии.
– Следуй за мной. И не задавай дурацких вопросов.
У выхода из дворца, Данте снял с себя венок и нацепил бороду и усы.
– Что? – вскипел он, увидев мои округлившиеся глаза и открытый от удивления рот. – Да, я на нелегальном положении. В Раю сейчас не спокойно!
– Что происходит в конце-концов! – поднял голос я потеряв терпение.
– Революция! – воскликнул Данте.
Мы прошли через площадь и углубились в сады праведников. Сады ломились от изобилия плодов различных форм и окрасок, которые свисали с веток, согнувшихся под их тяжестью до самой земли. Одним словом – Райское изобилие. В одной из аллей Данте остановился, посмотрел по сторонам, затем достал из кустов два мешка и, отдав один мне, стал рвать плоды и складывать их в мешок. Я попытался полюбопытствовать: зачем, но поэт только отмахнулся и продолжил сбор урожая. Когда мешки наполнились, Данте взвалил мешок на плечо и сказал:
– Теперь иди за мной и ничему не удивляйся.
Дыра, в которую я залез вслед за Данте, была одним из неизвестных широкой публике проходов в райские пещеры со стороны заповедного леса. Мой спутник шёл уверенно ориентируясь в тоннелях и закоулках пещер, как человек, уже не раз, бывший в этих местах, и вскоре мы вышли в просторную пещеру, где нас, к моему большому удивлению встретили более чем радушно. Данте и Вергилий обнялись, как старые друзья и на мой дурацкий вид отреагировали убийственным смехом.
– Теперь ты понял, на чьей я стороне? – закончив смеяться, сказал Данте.
– А там, что было? – спросил я имея в виду последний разговор, который состоялся между друзьями.
– Так было надо. Для шпиона Савонаролы. Да и Вергилию нельзя было объяснить. Ведь он, как дитя. – пояснил Данте. Он развязал мешки и стал раздавать фрукты. Бунтовщики выстроились в очередь и скоро в мешках ничего не осталось кроме листьев и веток.
– А что дальше? – спросил я крайне заинтригованный. – Где конечная остановка?