Жизнь неуёмная. Дмитрий Переяславский

Тумасов Борис Евгеньевич

Когда отрок склонился над ней, она корчилась от боли:

–  Там, в деревне, старуха… Скачи…

Великий князь отдыхал после сытного обеда.

Вздремнет, пробудится, снова вздремнет… Отрок ворвался в опочивальню с криком: княгиня убилась!.. Когда князь Андрей Александрович прискакал в деревню, Анастасия лежала на лавке, и слезы скатывались по ее щекам. Она прошептала:

–  Не бывать дитяти, князь Андрей, не бывать…

* * *

Конь вынес Ногая на курган, и увиденное на мгновение озадачило хана. Опытный воин, он сразу понял замысел Тохты. Хан Золотой Орды развернул на Ногая все свои тумены, а те, которые послал будто вдогонку за ногаевскими улусами, - не ударят ли они в разгар сражения в спину орде Ногая?

Хан насупил брови:

–  Сатар, у вестника, что не увидел тумены, выколи глаза и вырви язык.

И снова Ногай быстрым взором окинул войско Тохты от правого крыла до левого. Вон за передним полком толпятся ханские советники, военачальники, нукеры. Ногай глазами отыскал Тохту. Тот, верно, думает, что Ногай струсит и не примет бой? Нет, у Ногая холодная голова и ясный разум - так говорил Берке-хан, когда Ногай первым переправился через Клязьму-реку и вместе со своим десятком врезался в строй русского князя Андрея Ярославича.

В ту пору Ногаю едва перевалило через шестнадцатую луну и он водил всего десяток воинов. За тот бой Берке сделал Ногая сотником.

–  Сатар, - спросил Ногай, - если тебе надо расколоть камень, что ты делаешь?

–  Я бью его молотом, хан.

–  Перед тобой каменный щит, и мы должны раздробить его.

Темник кивнул.

–  А ответь, Сатар, как поступишь ты?

–  Хан, по левую руку Тохта поставил основные силы. Видишь, как там крепко сбились в кулак тысячи воинов? Хан думает, что мы не осмелимся ударить по этому кулаку и повернем на правое крыло. Может, так и лучше, но я ударю Тохту по левую руку, где нас меньше всего ждут. Когда мы завяжем бой, Тохта постарается повернуть на меня своё чело [28] и нажмет на нас грудью.

[28] Чело – здесь: голова, начало, перед чего-либо.

–  Ты мудро рассудил, Сатар. Когда правое крыло обнажит сабли и насядет на тебя, оно непременно повернется ко мне боком и я пошлю на него темников Сургана и Надира. Тохта не выдержит паники, тут я с тремя тысячами вступлю в сражение. Мы одолеем Тохту и заставим его бежать, как трусливого шакала.

* * *

На дальние курганы выскочили первые всадники, крутнули коней и исчезли, а вскоре в степи появились сотни и тысячи воинов. Они выстроились в боевой порядок, подняли бунчуки, застучали в тулумбасы. Раздались звонкие команды, и в сухую землю ударили тысячи копыт.

Орда пошла на орду.

Сшиблись. Звенел металл, лязгала сталь сабель, визжали и хрипели воины. Ржали, грызли человека дикие татарские кони. Степь кричала и стонала, щедро лилась кровь, под конскими копытами трещали кости воинов.

В битве сцепились две конные силы, и никогда прежде не доводилось видеть Любомиру такую жестокую сечь. Накануне боя мурза Чета сказал русским гридням:

–  Кто приведет хану на аркане ослушника Ногая, тот, милостью величайшего, будет вознаграждён.

–  Зрите, Ногай на кургане!
– выкрикнул Любомир и первым толкнул коня в сечу.

За ним помчались другие гридни.

–  Заедино держитесь!
– подал голос Любомир и занес меч.

Долго рубились русичи, и там, где гуляли их мечи, пролегали улицы. К исходу боя половина русичей пала под татарскими саблями.

Сначала бой склонялся в пользу Ногая. Вот качнулось левое крыло орды Тохты, но вскоре выровнялось. Не повернул хан Тохта и чело. Тогда ударили по нему ногайцы, задев и правое крыло. Будто изогнулось золотоордынское воинство, но спустя время тоже выровнялось.

С тревогой следил за сражением Ногай. Так, как он рассчитывал, бой не получился. И хан сказал:

–  Пора!

Принял из рук нукера шлем, надел и, подняв руку в кожаной рукавице, дал знак тысячникам.

Три тысячи воинов, подчиняясь ханскому приказу, гикая и визжа, помчались в сражение.

Прищурившись, взирал на битву Тохта. Он видел, как упорно наседают на него ногайцы. Но вот хан заметил и другое - в сражение вступил сам Ногай.

–  Егудай, кажется, Ногай задыхается, - сказал Тохта.

–  Он задохнется, когда я пошлю на него еще два тумена.

–  Ты это сделаешь сейчас?

–  Я подожду, пока за спиной Ногая не окажутся темники, какие отправились в обход.

–  Но почему они задерживаются? Не опоздают ли?

–  Я ожидаю их, когда солнце перевалит за половину своего пути.

–  Ха, - выдохнул Тохта, - но это скоро… Тумены появились совсем неожиданно для Ногая.

Свежие, совсем не измотанные. Их удар был настолько стремительным, что ногайцы перестали сопротивляться. Они попятились, заметались. Ногай вздыбил коня. Кто-то из нукеров ухватил его за повод, потащил из боя. На нукеров наскочил Любомир, ударил одного. Краем глаза успел заметить, как в него метнули аркан. Упал на гриву. Петля пронеслась над ним. Мелькнула мысль: миновал плена.

На Любомира налетели два ногайца, а хан Ногай занес саблю. Отбив удар, гридин сшибся с Ногаем. Хан хоть и стар, а рубился ловко. Но на подмогу Любомиру подоспели товарищи. Они сбили ногайцев, прикрывавших хана, а Любомир, извернувшись, достал его…

Рассеяв и уничтожив большую часть ногайской орды, Тохта потерял интерес к сражению. Он ждал, когда к нему пригонят, как побитую собаку, того, кто вздумал называться ханом. Тохта станет глумиться над своим недругом и заставит его встать на колени на устрашение всем мурзам и темникам, толпившимся за хвостом ханского коня.

–  Егудай, почему не ведут Ногая?
– спросил Тохта у темника.

–  Великий хан, - темник потупил голову, - его зарубил в бою русич. Он привез тебе голову непокорного.

Лицо Тохты искривилось в гримасе, он хлестнул темника плетью.

–  Где этот гридин?..

Любомир спешился, поцеловал землю у копыт коня Тохты. Хан дышал тяжело, замерла его свита.

–  Ты не исполнил моего повеления, русич! Любомир поднял голову, смело взглянул хану в глаза:

–  Величайший из величайших, Ногай погиб, как подобает воину, с саблей в руке.