Жизнь полна неожиданностей
Шрифт:
Какие-то нотки в голосе Льюиса заставили ее оторвать голову от его плеча и заглянуть ему прямо в глаза.
— Ты действительно хочешь, чтобы этот ребенок появился на свет?
— Я даже не понимал, насколько, пока не увидел, что ты падаешь.
Это признание не принесло Оливии радости. Хорошо, конечно, что он хочет этого ребенка, но вряд ли с Оливией в придачу. И не в постели, не под душем и не на кожаном диване в офисе, а в сердце и в своей жизни. Навсегда. Ей так хотелось, чтобы он любил ее, любил той самой любовью, которая с годами не угасает…
В ход ее мыслей вторгся
— Мы должны пожениться, как только мой развод вступит в силу…
Оливия с трудом сдержала вздох разочарования. Предложение было таким вынужденным и неромантичным. Она этого не выдержит! И пусть мать считает ее сумасшедшей, но она откажет Льюису.
— Очень любезно с твоей стороны, Льюис, — вежливо ответила она. — Ты очень добр. Но я верю только в брак по любви.
Взгляд синих глаз Льюиса мог заморозить. Оливия знала этот взгляд — он появлялся, когда дела у босса шли не так, как ему хотелось. По его интенсивности она поняла, что занесена в категорию трудных проблем, которую предстоит решить любой ценой.
— Отлично, Оливия. — Голос был предельно ровным, но на скулах играли желваки. — Сейчас я принимаю твой отказ, но вопрос остается открытым. В свое время я сделаю предложение еще раз и надеюсь на положительный ответ.
Оливия знала, что он так и поступит. Льюис на редкость упрям, он вцепится в нее как клещ. Но она тоже не приняла решение. Она скажет “да” только в ответ на признание в бессмертной любви, да и то если поверит в глубину его чувств.
И ни о каком сексе речи быть не может! Никакого воплощения его сексуальных фантазий ни в офисе, ни по уикендам. Нет сомнения, что Льюис пустит в ход все свое обаяние, чтобы она уступила и подчинилась его воле, будет говорить о взаимном влечении, о том, как им хорошо вместе… Но ничего-то у него не выйдет! Она будет держать Льюиса на безопасном расстоянии.
Тут Оливия сообразила, что столь категоричные решения она принимает, находясь в его объятиях, где чувствует себя хорошо и надежно. Слишком хорошо.
— Отвези меня домой, пожалуйста, — сдавленно произнесла она, стараясь высвободиться.
Льюис убрал руку с ее спины, но не успела Оливия облегченно вздохнуть, как он положил руку на плечо.
— Зачем тебе домой? — спросил он, скользя своими греховными синими глазами по ее лицу и фигуре. —Оставайся. Я приготовлю завтрак, и мы все обсудим.
Еще раз займемся любовью! Слишком явным был призыв в глазах этого хитреца.
Оливия вспыхнула от этой мысли — Не сейчас, Льюис, — решительно произнесла она. — У меня есть дела.
— Когда я тебя увижу? Вечером? — Его улыбка была такой доброй, такой нежной. — Я приглашаю тебя на ужин. Это будет особый ужин в особенном месте мы отпразднуем зарождение новой жизни.
Оливия тяжело вздохнула. Льюис еще только начал боевые действия, а ей уже хочется сдаться на милость победителя. Он подкупает ее своим богатством и соблазняет красотой и шармом. Да, борьба предстоит нелегкая, если учесть, что он уже успел завоевать ее сердце.
Но ведь он об этом не догадывается.
— Не думаю, что нам стоит это делать, Льюис.
— Почему нет?
Если бы Оливия решилась честно ответить на этот вопрос, то сказала бы, что боится самой себя, боится оставаться с ним наедине, потому что возведенные ею барьеры слишком хрупкие и не выдержат его обаяния. Воспоминания о минувшей ночи еще слишком свежи. Кажется, так легко уступить ему снова, забыться в его объятиях, испытать то ни с чем не сравнимое наслаждение, которое могут подарить только его губы, руки и…
— А что, девушки никогда не говорили тебе “нет”?
— Ты не девушка, — внезапно разозлился он. — Ты мать моего ребенка.
Вот и рассеялись иллюзии. Одной фразой Льюис установил приоритеты. Теперь она точно знает, кто она есть и где ее место. Теперь она даже не секретарша-любовница, она, пусть и по воле случая, мать его наследника.
— Я не забыла и знаю об этом чуть дольше, чем ты. Мне кажется, что в выходные ты должен хорошо обдумать, что значит для тебя эта новость, а в понедельник мы поговорим.
— Мое мнение не изменится, — проворчал он угрюмо.
— Мнение о чем?
— О том, что мы должны пожениться.
— Это не обсуждается, Льюис.
Он посмотрел на нее так, будто у нее выросли три головы.
— Ты хотя бы осознаешь, что я очень богат? У тебя, как у моей жены, будет все.
"Отнюдь, Льюис. Единственную вещь, которую я действительно хочу, не купить за все деньги мира”. Но вслух Оливия не без иронии произнесла:
— Как приятно. Теперь мы можем ехать? На протяжении всего пути до ее дома в машине стояла гробовая тишина, а воздух при этом вибрировал от ярости и раздражения, источаемых Льюисом. Оливия никогда еще не видела босса таким злым, даже в случае с пресловутой рекламной кампанией. Он сжимал руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
— Объясни мне, — начал он, с отвращением оглядывая старое, неказистое строение, где располагалась ее квартира, — неужели ты собираешься растить моего ребенка здесь?
— Нет. Я накопила достаточно денег, чтобы приобрести маленький уютный домик. Пусть не в самом престижном районе, но где-нибудь в западном пригороде. Я вообще классический представитель среднего класса, и мое место как раз там.
— О Боже! А как насчет ребенка? Ты засунешь его в ясли, как только он откроет глаза?
— Это будет ребенок, Льюис, а не котенок. У детей глаза открыты с момента появления на свет. И, кроме того, у меня нет намерения отдавать ребенка в ясли. Я рассчитываю найти такую работу, которая позволит мне делать то, что я знаю и умею, находясь дома, хотя бы первое время. А поскольку ты сам недавно хвастался своим богатством, то, как отец, пекущийся о своем чаде, сможешь купить мне компьютер, столь необходимый в работе.
— Отлично! Я куплю тебе компьютер. Ведь отцы именно для этого и нужны. А как насчет детской кроватки, коляски и других вещей? Я слышал, что расходы могут вылиться не в одну тысячу долларов.
— Только если покупать все новое. А я большой специалист по восстановлению старой мебели. К тому же я хорошо шью и не стану тратить деньги понапрасну.
— Господи, Оливия, это уже переходит всякие границы! Я не позволю, чтобы мой ребенок спал в старой, грязной коляске, в которой до него рос неизвестно кто!