Жизнь русского обывателя. Часть 3. От дворца до острога
Шрифт:
Материальное положение членов императорской фамилии, конечно же, не было сопоставимо с положением рядовых гвардейских, и уж тем более армейских офицеров. К началу ХХ в. личные доходы русского императора складывались из ежегодных ассигнований из Государственного казначейства, достигавших 11 млн рублей, доходов с удельных земель и процентов от капиталов, хранившихся в английских и германских банках. Стоимость удельных владений достигала 100 миллионов рублей золотом, но доход с них составлял лишь два с половиной миллиона. Невелики были и суммы по процентам, так как было категорически запрещено вкладывать деньги в какие либо иностранные или русские частные предприятия, и накопленные за 300 лет царствования Романовых драгоценности, оценивавшиеся в 160 млн, лежали мертвым капиталом. В общем, годовой доход составлял около 20 млн. Но из этой огромной суммы великим князьям ежегодно выплачивалось по 200 тыс., великим княжнам при выходе замуж выдавалось приданое в размере одного миллиона, а князьям и княжнам императорской крови при рождении
Мы сегодня гордимся и бывшими царскими дворцами, и нашими крупнейшими петербургскими и московскими театрами, и «Русскими сезонами» Дягилева. Это жемчужины нашей художественной культуры. Бросим ли мы камень в императорскую фамилию за миллионные траты на них?
В итоге на личные нужды императора оставалось около 200 тыс. рублей, и при больших тратах на представительство, «Как это ни покажется маловероятным, Самодержец Всероссийский (Николай II. – Л. Б.) испытывал материальные затруднения регулярно каждый год задолго до конца сметного периода. Это происходило оттого, что ему на непредвиденные расходы нужно было значительно более 200 тыс. руб. ежегодно… Государь… просто говорил: «Мы должны жить очень скромно последние два месяца» (29, с. 136).
Ежегодные 200 тыс. рублей на нужды великих князей – большие деньги. Но ведь и они точно так же содержали свои дворцы, свои малые дворы и свою прислугу, составляли коллекции, остатки которых, не разграбленные за время революции и не проданные ленинцами на разжигание мировой революции, вошли в наши музейные собрания, занимались благотворительностью. Ведь нынешний Русский музей – это бывший великокняжеский Михайловский дворец; кстати, управляющим музеем был великий князь Георгий Михайлович, крупнейший русский нумизмат. Принц Александр Петрович Ольденбургский проявлял буквально «благоговейную преданность науке. Он оказывал щедрую материальную поддержку всевозможным просветительным и благотворительным начинаниям, а также научным экспедициям и изысканиям. Он покровительствовал молодым, подающим надежду ученым, а они относились снисходительно к его неуравновешенности и чудачествам. Его назначение во время войны на пост начальника санитарной и эвакуационной части заставило подтянуться весь русский медицинский мир…» (29, с. 128).
Правда, вдобавок к содержанию членов фамилии великие князья получали дополнительное содержание по своей службе, что при высоких должностях составляло немалые суммы. Например, в 1916 г. свиты Его Императорского Величества контр-адмирал великий князь Кирилл Владимирович получал на службе жалованья 2300 руб., столовых по должности 2700 руб. и по состоянию в свите 792 руб. в год – нормальное адмиральское жалованье. И тем не менее некоторым денег не хватало. При увольнении в 1881 г. от должностей генерал-адмирала и председателя Государственного Совета великого князя Константина Николаевича он писал статс-секретарю Головнину: «Ты ведь знаешь, что у меня денег очень немного и что при обыкновенной жизни мы едва сводим концы с концами. Теперь же приходится мне очень жутко. Чтоб иметь достаточные средства, необходимо мне иметь возможность упразднить в Петербурге большую часть двора, прислуги и конюшни…» (30, с. 350). Великие князья Николай Николаевич младший (будущий главнокомандующий в 1914–1915 гг.) и Петр Николаевич запутались в долгах и просили купить у них дворец их отца, Николая Николаевича старшего, в казну; после выкупа в Николаевском дворце был устроен Ксенинский институт. Точно так же в казну за 4 млн руб. был выкуплен у внуков Михаила Павловича, сыновей принца Мекленбургского, Михайловский дворец, в котором затем был устроен Русский музей; «при очистке дворца были сняты все ценные двери, камины, вообще все украшения, которые, в сущности, у нас не признаются движимым имуществом, а считаются принадлежностями недвижимого имущества. Но тем не менее принц все это ободрал…» (39, I, с. 434). Ходили слухи, что причиной пожизненной ссылки Николая Константиновича в Туркестан была кража им то ли колье, то ли драгоценных окладов с икон из спальни своей матери; великий князь Александр Михайлович и генерал А. А. Мосолов пишут, что причиной ссылки было неизлечимое психическое расстройство (официальная версия), но при психическом расстройстве людей лечат, заключают в лечебницы, однако не ссылают на окраины страны. Если кража действительно имела место, то это свидетельствует как о привычке к широкой жизни, при которой не хватало такого чрезвычайного содержания, так и о довольно пестренькой морали некоторых членов фамилии. Кстати, генерал Н. А. Епанчин рассказывает, как при одних казусных обстоятельствах Николай Николаевич младший сказал министру двора В. Б. Фредериксу, что «он не понимает, почему его все ненавидят, а отца его обожали». «Ты этого не понимаешь, – сказал Фредерикс, – так я тебе объясню: твой отец был джентльмен» (64, с. 144).
Больших денег требовал высочайший стол. Точнее, речь идет не о пище самих императоров: известно, что многие из них, особенно Николай I и Александр III, были весьма скромны и непритязательны, даже скуповаты в быту, довольствуясь простыми блюдами русской кухни; Александр III любил обычные щи и гречневую кашу, а из напитков предпочитал водку («Сам император Александр III любил пищу чрезвычайно простую… будучи уже, бедный, больным, в последние полгода его жизни или немного более иногда просил, как лакомства, чтобы ему приносили обед обыкновенный солдатский или охотничий из ближайших казарм или охотничьей команды» (39, I, с. 400). Высочайшим столом пользовались все, кто имел какое-либо прикосновение к дворцовой жизни, вплоть до прислуги. Все, что относилось к столу и его церемониалу, находилось в заведовании гофмаршала и его помощников, носивших прозвище «полковники от котлет». Стол разделялся на три категории: стол Их Величеств и их ближайшей свиты; стол гофмаршала, для свиты не непосредственной и для сановников, приглашенных ко двору; стол прислуги с двумя подразделениями соответственно чинам.
При Николае II первый завтрак состоял из кофе, чая или шоколада, хлеба и масла; можно было требовать ветчину, яйца, бекон. Поскольку часто требовали калачи, а предпочитались калачи московские, то для их выпечки в Петербург в специальных цистернах привозили воду из Москвы-реки; поскольку калачи полагалось есть горячими, их подавали завернутыми в подогретые салфетки. Экие затейники!
Второй завтрак подавали в полдень. Ему предшествовали закуски: икра, балыки, селедка, маленькие сандвичи, сосиски в томатном соусе, горячая ветчина и т. д., а также водка. После закуски все рассаживались по предназначенным местам. На завтрак подавались два блюда, каждое в двух видах: яйца или рыба, мясо белое или черное; можно было брать все четыре блюда. Ко второму блюду подавались овощи. В конце завтрака подавались компоты, фрукты и сыры. Когда не было приглашенных, за тем же столом подавали кофе, при приглашенных к столу кофе после десерта пили в другом зале или в саду; кофе пили стоя.
В пять часов подавался чай. Посторонним для чая требовалось особое приглашение.
Обед был в 8 часов вечера. Он начинался с супа с маленькими волванами, пирожками или гренками с сыром. Затем шли рыба, жаркое, овощи, сладкое, фрукты и кофе.
Естественно, к завтраку и обеду подавали мадеру, белое или красное вино, а по желанию – пиво. Каждый обед и завтрак длился ровно 50 минут; начало этой традиции положил Александр II.
Помимо обычных поставок к высочайшему столу была одна, так сказать, чрезвычайная: «презент» уральских казаков. По традиции, с началом весеннего лова осетровых рыб в р. Урал лучшие рыбы и свежепросольная икра как можно скорее с особой делегацией заслуженных казаков везли в Петербург. За это делегация получала подарки, обычно золотые часы с двуглавым орлом. Подношения делались также министру двора, великим князьям и высшим сановникам. Винных погребов было два: обычный и запасной, в котором хранились особо ценные вина. Прежде все вина были иностранными, но Александр III приказал пользоваться российскими винами, подавали заграничные, только если к столу приглашались иностранные монархи или дипломаты.
Гофмаршальский стол, которым пользовались сам гофмаршал, министр двора, обер-гофмейстерские и свитские фрейлины, военное дежурство и офицеры, несшие в этот день караулы во дворце, а также лица, представлявшиеся императору, но не приглашенные к высочайшему столу, мало чем отличался от стола Их Величеств, разве только подавали меньше фруктов и ранних овощей.
«Стол прислуги, – писал А. А. Мосолов, – должно быть, был очень вкусным. Мой лакей все только толстел и толстел и покупал пояса подлиннее…» (117, с. 222).
Мосолов описывает время царствования Николая II. Об этой же стороне дела при Александре III С. Ю. Витте пишет: «…Я не могу не сказать, что в его царствование, когда я был министром, при дворе ели сравнительно очень скверно. Я не имел случая часто бывать за столом императора, но что касается так называемого гофмаршальского стола, то за этим столом так кормили, что, можно сказать, почти всегда, когда приходилось там есть, являлась опасность за желудок. И, кажется, император Александр III не мог достигнуть того, чтобы исправить гофмаршальскую часть» (39, I, с. 400).
Что касается до туалетов, то все мужчины носили военную форму, женщины же одевались по моде и вкусу. Больших трат требовали драгоценные украшения. Например, супруга Николая II, императрица Александра Федоровна, очень любила крупный жемчуг; одно из ее ожерелий доходило до колен. Ее сестра, Елизавета Федоровна, любила надевать диадему с крупным изумрудом величиной в 3 квадратных сантиметра. На балах великие княгини появлялись в драгоценностях, соответствующих цвету туалета: жемчуга и бриллианты или рубины и бриллианты при розовых тканях, сапфиры и бриллианты при голубых и т. д.