Жизнь соло. Новая социальная реальность
Шрифт:
Возьмем, например, Эдит. Ей уже под 80, и она называет себя «затворницей». Последние тридцать лет она борется с последствиями облучения, которое проводилось при лечении рака матки. Она работала преподавателем в школе для глухих детей. Эдит говорит, что отрицательные результаты облучения стали известны через много лет после того, как само лечение уже закончилось. «Сначала у меня был рак, - рассказывает Эдит, - но это еще ничего. Потом мне сожгли все внутренности. Мне пришлось выйти на пенсию в 52 года, и с тех пор я инвалид».
Эдит рассказывает о том, какая у нее сложная жизнь. Она живет на страховку по инвалидности и постоянно волнуется по поводу своего финансового положения. Она практически постоянно испытывает боль, борется с депрессией и теряет зубы от плохого питания. Ей сложно передвигаться, и она редко выходит из дома. Она одинока, но не хочет
Она боится. В ее жизни было много пустоты и неприятностей, но она всегда гордилась своей способностью жить «независимо» или, по крайней мере, в своей собственной квартире. «Мне очень повезло: я всегда была независима, - говорит она, - но сейчас я думаю о том, смогу ли сама о себе позаботиться».
Со стороны может показаться, что это ей вряд ли удастся. После перелома руки Эдит весит около 40 кг, хотя до этого весила 66 кг. У нее выпадают зубы и нет протезов, поэтому врач прописал ей жидкую диету. «Я ем, как ребенок», - говорит она. Диетолог рекомендовал ей размельчать еду в блендере, но пользоваться блендером ей мешает сломанная рука, а помощь на дому, которую она получает, явно недостаточна. Проблема усугубляется еще и тем, что Эдит с недоверием относится к программе Medicaid - боится, что социальные службы могут заставить ее отказаться от квартиры. Из-за своего стремления к независимости Эдит отказывается от социальной помощи, на которую имеет полное право. «Я хочу сохранить свою квартиру, - говорит она, - и я просто в ужасе от того, что меня хотят упечь в дом престарелых. Это мне совсем не нравится».
За свою жизнь Эдит достаточно настрадалась по разным медицинским учреждениям, поэтому прекрасно представляет, как сложится ее жизнь в доме престарелых. Плохой уход и равнодушный медперсонал. Скверные условия проживания и невозможность выйти на улицу. Бесконечная тоска от жизни там, где не происходит ничего кроме смерти. «С головой у меня все в порядке, - настаивает Эдит, - и я боюсь, что там мне будет очень плохо». С Эдит не поспоришь, шанс оказаться в таком незавидном положении есть.
С ситуацией в домах престарелых прекрасно знаком Джон, которому за 80 и который делает все возможное для того, чтобы жить дома. Раньше Джон сам работал в домах престарелых, а потом ему пришлось поместить в одно из таких заведений собственную мать. У Джона совершенно непоколебимое мнение о подобного рода заведениях: «Любой человек, имеющий хотя бы малейшее представление о том, что это такое, сделает все возможное, чтобы остаться дома. Поверьте, я все это знаю не понаслышке». По словам Джона, проблема не только в том, что в домах престарелых чаще всего не хватает персонала для нормального обслуживания их обитателей. Вопрос еще и в том, что обстановка в этих заведениях унылая, тягостная, отталкивающая и, в первую очередь, депрессивная. Как бывший сотрудник социальных служб, Джон знает по собственному опыту, что, попав в дом престарелых, человек практически теряет шансы пойти на поправку, а вместе с этим и надежду на независимость. «Это конечная станция. Дальше пути нет, приехали», - невесело усмехается он.
Джон очень сожалеет о том, что ему с сестрой пришлось поместить мать в дом престарелых. Правда, она сломала бедро, так что никакого другого выбора у них не оставалось. «Я выбрал для нее один из лучших домов престарелых, - вспоминает Джон, - но через три года ситуация в нем резко ухудшилась. Еда стала однообразной, и все начали жаловаться. Однажды я приехал навестить ее в праздники. На двадцать пациентов была одна сестра, и когда она уходила в туалет, ситуация выходила из-под контроля. Ведь это нечестно, понимаете? Руководство урезало штат, чтобы сократить расходы, и все развалилось, как карточный домик». После того посещения Джон с сестрой очень расстроились и решили перевести мать в другое заведение. Результаты перевода оказались катастрофическими. «Она протянула на новом месте всего неделю.
– В его голосе слышится сомнение и, как мне кажется, стыд за произошедшее.
– Она не вынесла перемен».
Для Эдит самым страшным в переезде в дом престарелых является даже не уровень ухода и сервиса, а то, что она перестанет общаться с семьей и друзьями. «Друзья приходят ко мне один или два раза в неделю, - говорит мне она.
– У меня близкие отношения с двумя кузинами. Они мне часто звонят». Она часто чувствует себя одинокой и хочет, чтобы у нее было больше знакомых, с которыми она могла бы поговорить и облегчить душу. Однако Эдит понимает, что у нее и без этого больше родственников и друзей, чем у многих других товарищей по несчастью. «К некоторым старикам вообще никто не приходит и не проверяет, как у них обстоят дела. Мне повезло», - замечает она.
Странно слышать такие слова от престарелой затворницы, которая борется с одиночеством и депрессией. Однако Эдит говорит сущую правду: некоторые престарелые, пережившие родственников и друзей, оказываются в ужасном вакууме. Чаще всего наиболее изолированными оказываются мужчины. В наши дни связь социальной изоляции и половой принадлежности хорошо изучена и документирована. Мы знаем, что на всех жизненных этапах взрослые мужчины в меньшей степени преуспевают в создании новых дружеских отношений и поддержании дружеских связей, чем женщины. Мужчинам также сложнее поддерживать связь с родственниками и детьми. Эти отвлеченные факты стали куда боле осязаемы, когда я провел исследование связанное с жарой в Чикаго, удивительным открытием было то, что процент умерших в это время одиноких престарелых мужчин, которых в городе меньше, чем женщин (потому что женщины обычно живут дольше), оказался пропорционально гораздо выше. Любопытно и то, что именно представители сильного пола оказались в большей изоляции от своих родственников: из 56 умерших, тела и наследство которых никем не были востребованы, 44 человека, то есть приблизительно 80 %, были мужчины.
Впрочем, со стороны степень изоляции измерить нелегко, и не важно, о ком идет речь - о мужчинах или женщинах. Во время жары в Чикаго самые слабые умерли в перегретых домах, и иногда их тела обнаруживали только через несколько дней после смерти. По определению, самые изолированные престарелые не принимают участия в работе религиозных организаций, не посещают центры для пожилых людей, не попадают в поле зрения волонтерской сети ухода и у них не берут интервью журналисты, исследующие жизнь этих слоев населения. Несколько лет мы посвятили поиску самых «закрытых» и социально изолированных престарелых Нью-Йорка, которые бы честно рассказали нам о своей жизни. У каждого из наших собеседников есть своя история, и в этих историях много общего: супруга или супруг, который умер или с которым расстались, слабые связи с семьей и детьми или, возможно, никаких детей вообще, крайне малое количество друзей, психические или физические болезни и расстройства, тяжелый характер. И даже стремясь к человеческому общению, многие из них все-таки предпочли остаться одинокими.
«У меня скучная жизнь», - заявляет Ги практически сразу после согласия на интервью в своей грязной квартире в Чайна-тауне. Вторая жена Г и ушла от него пять лет назад. «Я ни с кем не разговариваю. Я не участвую ни в каких мероприятиях и не поддерживаю никаких организаций. Я люблю сидеть во дворе и гулять по ночам. Я читаю стихи. И я пью - лучше канадской водки на свете ничего нет». Ги недоволен всем миром и своей жизнью: «Моя жизнь ужасна, я уже вам 50 раз говорил!» Во время нашего разговора он выступает против президента Буша, мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга, говорит, что у русских нет хороших поэтов («они только лихо рифмуют»), утверждает, что чернокожие «слишком глупы» для того, чтобы получить высшее образование (потом, правда, оговаривается, что пошутил), и заявляет, что любая больница «с крестом или звездой Давида над входом - это кошмар». Иногда с ним занятно, и он шутит, но это не мешает ему быть презрительным и жестоким, а эти черты характера отталкивают от него людей.
У Ги нет детей, но это не значит, что у него нет друзей и он совершенно изолирован. Его сестра живет в том же здании на другом этаже. Уйдя от Ги, его жена переехала к его сестре. С бывшей женой у Ги странные отношения - они разошлись, но при этом остаются близки. Они перестали проводить вместе время после того, как у Ги начался артрит. Но теперь, когда он не может ходить без трости, его бывшая жена иногда заходит к нему, чтобы принести еды и воды. Это странные отношения, но Ги утверждает, что они более сносные, чем во время их брака. «Сейчас все гораздо лучше», - утверждает он. Любопытно, что он жалуется на всех за исключением бывшей жены и той женщины, с которой он жил и которая бросила его до нее.