Жизнь соло. Новая социальная реальность
Шрифт:
Истории, которые Эстер рассказывала нам тогда, больше напоминали жалобы на козни школьных подростков, чем повествование из жизни в доме престарелых. Женщины, которые раньше всегда были рады ее обществу, начали составлять общие планы уже без нее. Когда Эстер требовала объяснений, ее бывшие подруги уходили от ответа, а иногда позволяли себе резкость. Друзья, которые раньше занимали ей место за обеденным столом рядом с собой, теперь ели в другой компании. Самым неприятным было то, что ее изгнали из клуба игры в бридж по той причине, что ее нечленораздельную речь сложно понять. Неожиданно Эстер оказалась аутсайдером.
Тем не менее жизнь на этом не закончилась. В учреждениях для престарелых достаточно людей с разными проблемами, которые точно так же, как и Эстер, стараются
Когда Эстер было под 90, она уже не могла справляться с бытом самостоятельно даже при всех огромных ресурсах, которыми располагало учреждение. Наша семья наняла компаньона, который стал жить в апартаментах вместе с ней. Через пять лет, когда Эстер исполнялось 92 года, на ее день рождения 4 июля моя мать наняла микроавтобус, чтобы доставить 15 друзей бабушки на празднование в ее апартаменты. В те дни Эстер было сложно делать уже практически все. Она редко выходила из квартиры и говорила, что иногда у нее нет сил, чтобы спуститься вниз к обеду. У ее детей были другие заботы. К концу бабушкиной жизни уход за ней обходился более чем в $80 000 в год. В особенности много денег было потрачено за последние десять лет жизни. Наверное, Эстер смущали эти расходы. Но в тот день рождения все были в хорошем настроении: бабушке уже за 90 и вокруг нее много друзей. Сидя за праздничным столом, я думал о том, скольких из нас ждет такая же участь.
В последние годы были предприняты попытки создать новый, более демократичный стиль «независимой жизни», который могли бы себе позволить не только самые богатые. Никто не верил, что решение вопроса доступного жилья для престарелых может появиться в частном секторе. Однако в 1992 г. две некоммерческие организации - NCB Capital Impact и Фонд Роберта Вуда Джонсона (Robert Wood Johnson Foundation), который, кстати, помог в издании этой книги, открыли проект «Возвращение домой» (Coming Home), в рамках которого $13 млн было вложено в создание новых моделей учреждений для престарелых с уходом, которые бы были доступны среднему классу и даже более бедным слоям населения.
Создание такой модели - дело неимоверно сложное. Суть в том, что надо не просто создать, но и организовать работу учреждений. Для этого необходим совершенно другой экономический и политический опыт. В большинстве случаев инициативные группы в состоянии лишь преодолеть сложные бюрократические препоны - получить от госучреждений субсидии по низким процентным ставкам или интегрировать свою деятельность в систему Medicaid, после чего они полностью выдыхаются. В финальном отчете о программе говорилось о том, что оставшихся верными проекту на местах наказали те самые госучреждения, которые, по идее, должны были им помогать. «Затянувшийся процесс оценки возможности предоставления Medicaid, медленные и неполные выплаты, затянувшаяся выдача лицензий, постоянная борьба с органами и учреждениями, обязанными провести оценку проекта, и совершенно недоступные и незаинтересованные финансовые органы».
В конечном счете в рамках проекта «Возвращение домой» было построено 50 комплексов для проживания с уходом в 13 штатах. Большинство из них находятся в пригородах, где земля дешевле, но несколько появилось и в городах - это Сан-Франциско, Милуоки, Тампа и Берлингтон, где местные власти предложили кредиты на специальных условиях и выказали неподдельный интерес к строительству. Чаще всего в этих заведениях живут люди с разным уровнем дохода: часть платит рыночную цену, часть - то, что им позволяет соцстраховка. Несмотря на то что в 2008 г. началась рецессия, штаты урезали бюджеты на нужды престарелых, а часть комплексов так и не построили, назвав задачу неосуществимой, сотрудники проекта «Возвращение домой» утверждают, что нашли союзников в самых разных местах страны и в конечном счете возвели даже больше комплексов, чем предполагали.
Хороших моделей доступного жилья для молодых одиночек не так много. В результате самые маргинальные представители этого сегмента постоянно живут под угрозой выселения и находятся в ситуации, когда всего один неправильный шаг может повлечь за собой катастрофические последствия. Розан Хаггерти впервые столкнулась с этой проблемой в 1982 г., после того как, закончив колледж в Амхерсте, переехала в Нью-Йорк и начала работать в «Доме Ветхого завета» (Covenant House) - католической благотворительной организации, помогающей бедным. Хаггерти нравилась ее работа. Она выросла в Хартфорде, в Коннектикуте, в большой и религиозной семье, ходила в церковь, прихожанами которой были в основном бедняки. Многие из них жили в дешевых квартирах и отелях для одиночек. «Я порядочно времени провела в таких жилищах, помогая людям или просто их навещая, -рассказывает она.
– Это были не самые приятные дома. Но все в них было опрятно и с достоинством. Я поняла, что даже такие места могут быть для человека приличным домом».
В Нью-Йорке Хаггерти увидела совсем другое. Домами для бездомных здесь управляли благотворительные организации, которые запихивали в комнаты максимальное количество коек. Здания, в которых размещались отели для одиночек, разваливались на глазах и были опасны для проживания. Хаггерти почувствовала, что проблема с жильем в городе серьезная. «Именно тогда наши представления о жизни бездомных стали меняться. Раньше это был пьяница с определенной улицы - проблема имела четкие географические границы и касалась небольшого числа алкоголиков. Мы решали ее, как решают проблему с ураганами: надо поддержать их жертв в период кризиса, и потом все будет хорошо. Но проблема разрасталась, и такой подход уже больше не работал. Бездомные расползлись по всему городу, и мы наблюдали, как они раз за разом возвращаются к нам в больницу только потому, что им больше некуда идти. Тогда я поняла, что никто не видит выхода из этой ситуации. Ни городские власти, ни благотворительные организации».
Хаггерти ушла из «Дома Ветхого завета» и начала работать в благотворительной организации Catholic Charities в Бруклине. Ее первым заданием была перестройка трех церковных зданий в дома для бездомных и нищих. В процессе работы она посетила много ночлежек и отелей для одиночек по всему городу и осталась недовольна как их внешним видом, так и интерьером. Особенное чувство отчаяния вызывали отели для одиночек, расположенные в старых и некогда очень красивых зданиях. Эти здания запущенны: места общего пользования разгородили и закоптили так, что в них невозможно находиться. Оригинальные украшения, например лепнину, воссоздали из самого дешевого материала. «Проблема заключалась не в самих зданиях, а в менеджменте и дизайне, - объясняет Хаггерти.
– Я была уверена, что мы способны на большее. Мы могли бы реставрировать здания и поддерживать их в состоянии, не худшем, а даже лучшем, чем по соседству. Мы могли бы довести до ума места общего пользования, чтобы в них было приятно находиться. Мы могли обустроить дом, в котором люди не будут чувствовать себя ущербными, который они с гордостью стали бы называть своим домом».
В конце 1980-х Хаггерти получила первую возможность проведения крупномасштабного эксперимента. За несколько лет до этого «Дом Ветхого завета» приобрел соседний Times Square Hotel, однако проект не состоялся из-за внутреннего конфликта в организации - скандала с обвинением отца Брюса Риттера в педофилии. «Раньше это был красивейший отель на 652 комнаты, - рассказывает Хаггерти.
– Но к моменту приобретения он оказался практически разрушен и находился на грани банкротства. Я приглядывалась к этому зданию, еще когда работала поблизости, и видела, что в нем скрыты большие возможности. Я начала борьбу за сохранение отеля и превращение его в дом для одиноких людей с небольшими доходами. Мой проект поддержали многие, но, к сожалению, я так и не смогла найти организацию, которая могла бы его потянуть. Тогда я решила сама создать такую организацию».