Жизнь в Древнем Египте
Шрифт:
Рыбная ловля в эпоху Древнего царства (согласно L. D., ii. 9)
Если же египтяне хотели вместо обыкновенных гусей, в которых нет ничего поэтического, ловить красивых перелетных птиц, «аравийских птиц, которые порхают над Египтом, распространяя запах мирры», они пользовались ловушками, в которые для приманки клали червей. Даже у дам любимым развлечением было сидеть весь день в полях, ожидая той минуты, когда они наконец услышат «жалобный крик прекрасной птицы, которая пахнет миррой».
Рыбная ловля тоже была очень популярна в Египте: спокойные и обильные воды Нила манили жителей египетской страны к этому легкому развлечению.
Самый примитивный способ добычи рыбы – с помощью остроги – позже практиковался только богатыми людьми как развлечение. Для этой цели египтяне пользовались тонкой острогой длиной около 3 м, у которой к переднему концу древка были прикреплены два зубчатых острия. Самые умелые ловцы пронзали сразу двух рыб – по одной каждым острием. Ловля рыбы на крючок тоже считалась восхитительным отдыхом для мужчин благородного сословия, и мы видим, как они, сидя на стульях или ковриках, ловили рыбу удочкой в искусственных озерах в своих садах. Обычные рыбаки тоже не презирали ловлю на удочку, но, как правило, предпочитали более эффективные
Эти переработчики, сидевшие на низких камнях перед чем-то вроде стола, потрошили рыб и разрезали им брюхо так, чтобы их удобнее было сушить. Затем рыб развешивали на шнурах под солнцем, чтобы они хорошо высохли; если рыбаки находились далеко от дома, они начинали эту работу уже на борту своих лодок. Такая сушеная рыба играла огромную роль в домашнем хозяйстве египтян: не было ни одной кладовой без нее и она была главной едой у низших слоев населения. Это была самая дешевая пища в стране, гораздо дешевле, чем зерно, которого Египет производил тоже очень много. Горячим желанием бедноты было, чтобы зерно стоило так же дешево, как рыба. Рыба была любимым кушаньем и у верхов общества, и гурманы знали каждую ее разновидность и в какой воде нужно ловить самых вкусных рыб. Поэтому в высшей степени глупой была выдумка позднейших египетских богословов, когда те объявили, что рыба – нечистое существо, которого нужно избегать настолько, что истинно верующий человек не должен дружить с теми, кто ест рыбу.
Кроме птиц и рыб в болотах жили два великана среди животных, охота на которых была сопряжена с большой опасностью, – бегемот и крокодил. К обоим относились с определенной опаской и почтением, которые в некоторых округах были доведены до степени религиозного поклонения. В частности, в бегемоте, с его бессмысленным яростным ревом и «весьма драчливым, беспокойным нравом», видели воплощение всего грубого и дикого.
Ахех, то есть грифон (согласно W., iii. 312)
Саг (согласно W., iii. 312)
Крокодил же считался грозным владыкой воды, и египтяне верили, что его облик принимает бог воды Себек. Теперь и бегемот и крокодил покинули Египет (крокодил редко, но встречается. – Ред.), но прежде были в этой стране так же многочисленны, как в тропической Африке. Их часто можно увидеть на рисунках эпохи Древнего царства – крокодила, который лежит в засаде, дожидаясь, пока коровы войдут в воду, и бегемота, который в слепой ярости бросается на рулевое весло лодки или даже хватает крокодила своими мощными зубами. На крокодила охотились, несмотря на то что он был священным для бога воды, и то, что не существует изображений этой охоты, объясняется, вероятно, упреками совести. Но по отношению к бегемоту религиозных запретов не было, и во все времена знатные мужчины любили изображать в своих гробницах охоту на этого зверя [160] , тем более что привкус явной опасности позволял им гордиться достигнутым успехом. Похоже, что египтяне преследовали бегемота только по воде, на лодках; их оружием был гарпун, древко которого отделялось от наконечника, как только он попадал в зверя. Если раненый бегемот нырял глубоко в воду, охотник позволял ему это, разматывая прикрепленный к гарпуну канат, хотя существовала опасность того, что зверь утянет за собой вниз и лодку. Скоро бегемоту становилось необходимо подняться на поверхность, чтобы дышать, и тогда охотник мог снова поразить его. Постепенно, как у нас при добыче китов, могучий зверь от постоянных ранений терял силы, и, наконец, на его огромную голову набрасывали канат и вытягивали животное на берег.
160
Охота на бегемота – Др.: L. D., ii. 77; Perrot, с. 14 (= B"adeker, с. 413). Ср.: W., ii. 128. Нов.: W., ii. 129, согласно W., ii. 127. Этот вид охоты часто изображали в фиванских гробницах, но, к несчастью, большинство таких рисунков повреждены. Ее полное описание – W., ii. 127; похоже, что гарпун эпохи Древнего царства имел не такое сложное устройство, как описанный здесь гарпун времен Нового царства. По рисунку, который есть у Уилкинсона, не совсем ясно, является ли арканом то, что набрасывают на голову животному. Это могла быть сеть, похожая на ту, которую и сейчас набрасывают в Африке на голову диким свиньям.
Фиванские рисунки из гробниц эпохи Нового царства (согласно W., ii. 92)
Ливийская пустыня левобережья Нила и гористая Аравийская пустыня на правобережье великой реки и сейчас предоставляют много возможностей для охоты, а в давние времена этих возможностей было еще больше, поскольку многих животных, которые раньше обитали в этих местах, теперь можно встретить только в Судане. По склонам гор паслись стада каменных козлов, стаи газелей резвились среди песчаных холмов, были еще антилопы и животные, родственные коровам. На границе пустыни выли гиены, рыскали шакалы и лисы. Там водились также в большом количестве зайцы, дикобразы, ихневмоны, виверры и другие мелкие звери. Для любителей волнующей охоты была и крупная дичь: они могли выслеживать «яростного» леопарда или «дикого видом» льва [161] .
161
Красивые изображения диких зверей – Др.: L. D., ii. 6, 11, 46, 96; D"um. Res., 8, 9. Ср.: L. D., ii. 131, 132; Нов.: W., ii. 92.
Возможно, охотник с богатым воображением надеялся также добыть одно из тех чудесных животных, о которых все говорили, но которых никогда не видел ни один живой человек [162] . Это были ахех, самый быстрый из всех зверей, наполовину птица, наполовину лев, сфинкс, царственный зверь с головой человека или барана и телом льва, крылатая газель или даже саг, существо с телом львицы и головой сокола, у которого хвост заканчивался цветком лотоса. Египтяне предполагали, что все эти звери и многие другие животные такого же типа существуют в великой пустыне,
162
Мифические животные: L. D., ii. 131; W., ii. 93, iii. 309–312; Ros. M. C., 23; Maspera, Guide, с. 169, верно отмечает, что сфинксы входили в их число.
Охоту в пустыне египтяне любили во все времена. Мы знаем, что фараоны времен Древнего царства имели своего «начальника охоты», который также был «начальником округа пустыни» [163] . Что же касается фараонов Нового царства, мы часто читаем о том, как охотились они сами. Тутмос IV охотился в окрестностях Мемфиса [164] в сопровождении только двух львов; а о его сыне Аменхотепе III мы можем прочитать, что за первые десять лет своего царствования он собственной рукой убил «110 диких львов» [165] . Обычно в пустыне охотились со сворой собак, которым разрешали вспугивать и убивать дичь [166] . Охотничьими собаками были крупные борзые с остроконечными стоячими ушами и загнутым вверх хвостом; эту породу (ее современное название слуги) до сих пор используют для той же цели в степях Судана. Египтяне очень любили показывать на своих рисунках, как умело эти псы вонзали свои острые зубы в шею или задние ноги антилопы. Эти изящные собаки рисковали нападать и на достаточно крупных хищников. Один рисунок времен Древнего царства изображает охотника, который привел быка в пустыню, в холмистое место, и теперь лежит в засаде вместе с двумя своими гончими. Бык, обнаружив, что его оставили одного, мычит от страха и этим приманивает к месту засады большого льва; охотник затаив дыхание ждет подходящего момента: он готов в один миг спустить собак и позволить им напасть на льва [167] , когда царь зверей будет прыгать на голову испуганного быка.
163
L. D., ii. 3. Он несет с собой метательную палку – не применяли ли и ее для охоты в пустыне?
164
L. D., iii. 68.
165
Часто встречающаяся надпись на скарабеях в дни его царствования.
166
Др.: D"um. Res., 8; L. D., ii. 6, 46. Нов.: W., ii. 92 = Ros. M. C., 15; интересно у Perrot, 291; похоже, что место охоты было окружено сетью.
167
D"um Res., 8.
Рисунок времен Древнего царства (согласно W., ii. 87)
Египтяне также любили ловить антилоп живыми – не для того, чтобы селить их в своих парках, а чтобы откармливать вместе со своим скотом.
Похоже, что в горах они ловили каменных козлов голыми руками [168] , но в пустыне пускали в ход лассо – длинный аркан с петлей на конце [169] . Умелый охотник бросал лассо так, что веревка обвивалась вокруг ног и туловища животного. После этого охотнику достаточно было одного сильного рывка, чтобы сбить беспомощного зверя с ног.
168
L. D., ii. 46.
169
Др.: D"um. Res, 8; L. D., ii. 96. Ср.: W., ii. 87. Веревка, в которой как будто запутался охотник, – несомненно, лассо.
Мы почти можем предположить, что египтяне относились к стрелковому оружию с тем презрением, которое испытывали к нему очень многие народы; во всяком случае, изображения охоты с луком и стрелами встречаются гораздо реже, чем изображения других видов охоты. Даже при стрельбе из лука египтяне использовали собак, которые вспугивали дичь, и, возможно, загонщиков с палками, которые подгоняли зверей к охотникам. Мощный лук и стрелы длиной в метр вполне позволяли убивать даже львов.
Страстный охотник, как правило, бывает большим любителем животных, и ему доставляет наслаждение возможность в собственном доме самому присматривать и постоянно наблюдать за теми зверями, которые вне дома проносятся мимо него в качестве дичи, когда он охотится. Поэтому богатые египтяне во все времена имели зверинцы, в которых содержали животных, пойманных в пустыне с помощью собак или лассо, а также зверей, привезенных в Египет по торговым путям или в качестве дани. Из соседних пустынь, полупустынь и саванн они доставляли львов и леопардов (которых привозили к хозяевам в больших клетках) (а также африканских слонов. – Ред.) и там же отыскивали гиен, газелей, каменных козлов, зайцев и дикобразов, из «стран благовоний» и с верховьев Нила прибывали леопарды и гепарды, бабуины и жирафы, а из Сирии – медведи и индийские слоны, последние доставлялись с Индостана. Восторг египтян был еще больше, когда эти звери были ручными: когда эфиопский зверь каери был обучен танцевать и понимать слова, или когда лев был выдрессирован так, что побеждал свой дикий нрав и ходил следом за своим хозяином, как собака. Рамсес II имел ручного льва, который сопровождал его в сражениях, а в военном лагере по ночам спал перед палаткой своего царственного хозяина. Во все времена существовали ручные обезьяны, которых привозили из чужих стран [170] . Небемехут, египетский придворный в царствование фараона Хафры (Хефрена), имел двух внешне неуклюжих длинногривых бабуинов и в их сопровождении вместе со своей женой инспектировал работу своих ремесленников; несомненно, этот вельможа испытывал величайшее удовольствие от надзора над подвластными ему людьми, которых обезьяны принимали за своих сородичей [171] . Однако большинство египтян довольствовались одной маленькой обезьянкой, и мы иногда видим, как она, сидя под столом, разрывает на части луковицу или вываливает содержимое из корзинки.
170
Они упомянуты уже в ранние времена – в текстах пирамиды Унаса, 423. В эпоху Нового царства бабуинов и мелких обезьян привозили из Аравийской пустыни и Аравии (D"um. FI, 2).
171
Бабуины в эпоху Древнего царства: L. D., ii. 13, 107.