Жизнь в стеклах (сборник)
Шрифт:
Ноющая, невыносимая боль разбудила Иванова среди ночи. Тело его было совершенно здорово, он знал это наверняка. Так что же у него болит? Неужели душа? Но почему, что не так? Причина может быть только одна – так болеть душа может только за очень любимое ею существо. На себя он давно уже плюнул, дело тут не в нём. Страдает какой-то дорогой и близкий человек, без которого жизнь ему будет не мила. И страдает он по его вине, ведь он, Иванов, может прийти на помощь любимому хоть сейчас, но он нарочно тянет время из-за трусости и малодушия. Каждая секунда промедления наносит новую рану драгоценному страдальцу, и сил терпеть эту пытку у Иванова больше нет…
Иван Иванович точно знает, что за дверью стоит и ждёт Он. Ждёт уже давно, ждёт терпеливо и смиренно, ждёт как раб, когда хозяин соизволит впустить его в дом. Он не требует своего,
Всему когда-то приходит конец. Пришёл конец и ветхому Иванову. «ПИП-ПИП-ПИП-ПИИИ…» – Это обычное плотяное человеческое сердце не выдержало удара и остановилось… Остановилось, отдышалось немного и снова пошло. Как может навсегда остановиться сердце, если в нём уже запечатлелись слова Любви? Просто настала пора впускать свежий прохладный воздух новой жизни! Иван Иванович встаёт и отворяет дверь. Он всего лишь маленький слабый человек и ему очень страшно – страшно открывать дверь неизвестному! Но теперь он уверен, что ещё страшнее её не открыть! Что же ждёт его за этой дверью? Радость или боль впускает он сейчас в свою комнату? Он этого пока не знает. Для него ясно только одно – однажды открыв дверь, закрыть её уже не удастся никогда! Всегда жить с открытой в неведомый мир дверью! Благословение это или проклятие? Так или иначе, это всё-таки жизнь, а не медленный распад на атомы. Рано или поздно всем придётся выйти наружу. Для этого нужна ещё б'oльшая смелость. Войдёшь ли ты в эту дверь как победитель или туда внесут твой холодный труп? Вопрос решается прямо сейчас! Хорошо, что везде есть Он! С Нимстановится уже не так страшно.
Онпроглядывает отовсюду, как свет от лампочки просачивается сквозь неплотную ткань абажура. Посмотришь на небо – и видишь Еголик в просветах облаков. Включишь музыку – и слышишь Егоголос, поющий тебе о Своей любви. Откроешь книгу – и там Оннезримо присутствует между строчками. Егодыхание сливается с дыханием спящего младенца, Егослёзы текут вместе со слезами страдальца, Егосмех звенит в разноголосье птиц, Егокротость отражается в глазах домашних животных. Иммы дышим и Импитаемся. Заглянешь в собственное сердце – и даже там ты найдешь Его, если очень захочешь. Ведь Онсам пришёл к нам, Онстал Человеком и разделил с нами боль и тяжесть земной жизни! Ондаже разделил с нами смерть! Нигде не укрыться от Него…
Жизнь в стёклах
Благодарю тебя, Господи, что ты даровал мне в эти последние мгновения столько тепла и силы!
Гёте, «Страдания юного Вертера»
Воспоминания разрывали мне душу. Я знал всем сердцем, что ничего хорошего в жизни у меня больше не случится. Родные и близкие – они уже не те. Частью умерли, а частью заболели смертельным вирусом, который уничтожает мозг. Настоящего нет, будущее ужасно, прошлое
Клочья мёртвенно-серых облаков низко летят по небу, как саван старухи-природы, приказавшей долго жить. Ветер, несущий в себе замёрзшие осколки воды – это рёв пьяного великана, брызгающего слюной. Хлещущие ветви деревьев норовят попасть в глаз: гиганты-убийцы протягивают ко мне свои голые облезлые лапы. Скоро я буду ваш! Скользкая земля, грязно-белая, чавкающая, липкая. Вибрация. Землетрясение? Нет, грузовик или трактор набирает скорость на шоссе за холмом. Шум мотора закладывает уши и я падаю лицом в грязь, чтобы укрыться от этого ужасающего враждебного мира. Мне на голову падает ветка, я вскакиваю и несусь вперёд. Уже сумерки. Мне осталось жить не больше шести часов.
Опять появились они – чёрные тени движутся справа и слева от меня. Раньше я думал, это – лисы. Противные бурые лисы ждут, когда я подохну, чтобы сожрать мой труп. Но потом понял: это – не лисы, это – бесы. Не черти, не демоны, а именно бесы, самые настоящие, православные. Я читал в Библии, что именно бесы больше всех верят в Бога. «Веруют и трепещут». Потому что ненавидят. Я тоже ненавижу всех богов, особенно христианского. Значит, они мне братья. Да, я ходил в православный храм, я ходил к старцам, ездил на Святую Землю. И я понял – каждый человек должен пройти религиозный этап в своей жизни. Преодолеть. Только воля помогает бороться с жизненными обстоятельствами. Но я ведь сумасшедший, тяжело больной человек! Почему они этого не видят? Почему меня не стали ставить на учёт в психиатрическом диспансере? Почему мне не платят пенсию по инвалидности?
Я люблю Измайловский парк. Но вот местные милиционеры меня не любят. Они каждый раз отправляют меня в вытрезвитель, когда находят в грязи или в снегу. Честное слово, я всё рассказал дежурному психиатру, но он почему-то долго смеялся и выдал мне справку, что я абсолютно нормален. Теперь я могу получить права. «У меня то же самое! – задушевно сказал этот длинный урод в белом халате. – То мордой в грязь, то ручки от чашек глотаю!» Потом мне объяснили, сама Елена Ивановна Рерих явилась и объяснила. Это было на следующий день после явления мне Богородицы. Девяносто процентов людей уже заразилось этим вирусом, а у меня к нему иммунитет. Мы – избранные, мы – шестая раса, мы будем править миром. Вместо бизонов. Только надо преодолеть жизненные обстоятельства.
Но я сломался. О Великий Ницше! Только избранные будут жить, слабые и гнилые вроде меня должны умереть. Нищие духом.
Я сижу в луже и воспоминания мелькают в моём воспалённом мозгу. Пять часов до моей смерти. Бурые бесы водят хоровод вокруг меня. Они помогут, они подтолкнут. Ещё месяц назад я приметил это дерево, серебристый ясень посреди лесной поляны. Это меллорн [14] . Нет, эльфы не спустились ко мне, они враги мне. Эльфы – это светлые ангелы, слуги Малельдила [15] . Малельдил проклял меня – хнакра [16] съест меня изнутри.
Честное слово, я всё рассказал ему. И про хнакру, и про эльфов. «Ты хочешь откосить от армии! – сказал врач. – Воображение у тебя хорошее, но лучше води машину. Нам, психиатрам, известны признаки, по которым можно отличить здорового человека от шизофреника!» И он был прав. Я здоров, я бесноватый. Я пошёл на отчитку.
Эту табуретку я нашёл на свалке. Маленькая, красивая, с блестящими ножками. Прочно стоящая на ногах. Зачем выбросили на свалку такую чудесную вещь? Люди зажрались! Люди думают, что будут жить вечно! Но они все неизлечимо больны. Это сам Николай Константинович Рерих мне сказал. Мы все – мразь, космический мусор. Видим источник своего происхождения в навозной куче и гордимся тем, чего достигли. Но мы ничего не достигли! Навозная куча совершеннее любого из людей. Но через четыре часа всё закончится, наступит конец света. Люди думают, что конец света далеко, в землетрясениях, наводнениях, смерчах. Они ошибаются. Конец света очень близко. Вам осталось до него всего пятьдесят лет. Или двадцать лет. Или десять лет. (Я хорошо умею считать.) Или три года. Или один. А может быть, месяц? Или день? Или ночь? Мне осталась одна только ночь. Стёртые краски, темнота, всё расплывается, всё растворяется в природе. Я буду там же, где и Лев Николаевич, ура! Лев меня не съест! Великое счастье раствориться в бесконечности, что может быть вожделеннее?