Жизнь в зеленом цвете - 5
Шрифт:
Так, в молчании, они дошли до Хогсмида. Снег хрустел под ногами, падал с неба - на этот раз не липкими громоздкими хлопьями, а крохотными изящными снежинками, словно в танце опускавшимися на слепящую поверхность дороги.
– Куда хочешь пойти?
– нарушил тишину Блейз.
– Не знаю, - неуверенно откликнулся Гарри.
– Может, просто погуляем?
– Давай...
На витрине одного из магазинов висела уже изрядно обтрепавшаяся бумажка с портретами сбежавших из тюрьмы Пожирателей Смерти и министерским воззванием к осторожности.
– И это - всё, что Фадж может сделать, - Гарри слегка раздражённо ткнул рукой в сторону бумажки.
–
– Его ведь выбрали не за ум, - откликнулся Блейз.
– Он обещал всем спокойную жизнь, а после войны хотелось именно её. Но теперь он долго не протянет в своём кресле.
– Думаешь?
– Ну должен же и он когда-нибудь понять, что Тёмный лорд вернулся, - Блейз в подкрепление своих слов слегка взмахнул рукой в чёрной облегающей перчатке.
Гарри покосился на руки Блейза и отчего-то вспомнил муфту Элоизы.
– По-моему, Фадж в это поверит только тогда, когда Вольдеморт лично явится к нему в спальню.
Блейз засмеялся.
– Вряд ли Тёмный лорд так поступит... к тому же вдруг Фадж подумает, что ему это приснилось?
– Такая рожа?
– Гарри вспомнился возродившийся Вольдеморт, который, безусловно, не мог рассчитывать даже на утешительный приз ни на одном конкурсе красоты.
– Его сразу хватит инфаркт от такого кошмара...
– Что, Тёмный лорд настолько ужасно выглядит?
– А почему ты зовёшь его Тёмным лордом? Так делают обычно Пожиратели Смерти...
– Гарри искоса взглянул на Блейза.
Блейз помолчал, сунул руки в карманы и ответил:
– Я так привык. Мой отец был Пожирателем...
– Но ведь он умер, когда тебе было четыре?..
– Он приучил мать так говорить ещё до моего рождения...
– Блейз помедлил, подбирая слова.
– Понимаешь, всё наше поколение - оно выросло на сказках о Тёмном лорде и Мальчике-Который-Выжил. Только большинству детей рассказывали сказку о злом лорде и практически святом мальчике, а детям Пожирателей - о могущественном лорде, который почти победил смерть, но был непонятно как убит маленьким мальчиком, а значит, этот мальчик - сила, которая может разрушать. Когда мы подросли, нам говорили не связываться с тобой, держать нейтралитет - вернётся лорд или нет, непонятно, а от странной силы, отразившей Аваду, надо держаться подальше.
Гарри моргнул. О таком аспекте он не думал.
– Вероятно, Люциус Малфой велел своему сыну подружиться с тобой. Решил, что лорд больше не появится на горизонте, а знаменитость Мальчика-Который-Выжил полезно иметь в союзниках... мне не так давно рассказали про вашу встречу с Малфоем в поезде на первом курсе, - Блейз усмехнулся.
– Правда, такой дальновидный был только он один. Остальные решили, что лучше не совать своих детей туда, где можно получить по шапке... В восемьдесят первом всех нас преследовало Министерство, авроры обыскивали дома регулярно, вся страна была как пьяная - избавились, спаслись, можно больше не бояться, теперь море по колено... И все Пожиратели, кто сумел откреститься от Азкабана, не хотели больше ни во что ввязываться. Но определённый пиетет к бывшему повелителю сохранили... эвфемизмом «Тот-Кого-Нельзя-Называть» или «Вы-Знаете-Кто» мы пользуемся в официальной обстановке, а обычно говорим «Тёмный лорд». Привычка.
Блейз замолчал.
– Вот как...
– неопределённо протянул Гарри; он решительно не знал, что сказать в ответ на это.
– Именно так, - откликнулся Блейз.
– А твоя мать... она...
– Она не Пожирательница Смерти, - уверенно
– К нам приходили летом от Тёмного лорда, агитировали... но она отказалась. Заняла нейтралитет. Я был с ней полностью согласен...
– Это хорошо, - искренне сказал Гарри.
– Рад, что тебе нравится, - хмыкнул Блейз.
– Не будь колючим, - попросил Гарри; Блейз удивлённо взглянул на него.
– Хорошо... слушай, раз уж у нас такая беседа о политике, не расскажешь мне, почему отказался тогда принять руку Малфоя?
– Он мне не понравился, - признался Гарри.
– Я тогда практически подружился уже с Роном Уизли, а Малфой взялся оскорблять его. И вообще вёл себя очень нагло. Я не люблю, когда люди думают о себе слишком много.
– Понятно... ты хотел попасть в Гриффиндор? Я помню наше распределение... ты кричал, отшвырнул Шляпу...
– Туда ей и дорога, старому куску фетра, - буркнул Гарри.
– Да, я очень хотел в Гриффиндор. Мне до этого сказали, что из Слизерина вышли все тёмные волшебники, да и с Малфоем, который уже попал в Слизерин, я успел рассориться и понимал, что просто так этого он не оставит.
– Ты... до сих пор хотел бы учиться в Гриффиндоре?
– осторожно спросил Блейз.
Гарри долго молчал, прежде чем ответить.
– Сейчас мне хотелось бы никогда не знать, что я волшебник, и не ездить в Хогвартс.
– Ты серьёзно?
– потрясённый Блейз остановился.
Гарри тоже притормозил и повернулся лицом к Блейзу - до этого они брели по дороге бок о бок. Снег падал на ресницы и губы Гарри, не тая; оседал тонким белым слоем, холодил кожу, тянул ресницы книзу.
– Вполне. С каждым годом мне становится всё хреновей и хреновей, уж извини за подбор слов. Сначала один Малфой травил, а остальные держались подальше и наблюдали. Потом ты прибавился из-за брата. На третьем году практически весь наш курс Слизерина уже был против меня. На четвёртом - этот кретинский Турнир, Крауч, Вольдеморт. Теперь Амбридж с декретами, Министерство с достойным лучшего применения упорством выдаёт дерьмо за варёную сгущёнку... Веселей, сам видишь, не становится. Я уже устал. Просто устал. Дурак я был до одиннадцати лет, не ценил жизни у магглов. Думал, у них так плохо, что хуже некуда...
Блейз открыл рот, подумал немного и закрыл. Гарри махнул рукой.
– Да это всё не к тебе относилось. Я просто... объяснял. Накопилось.
– А-а...
– протянул Блейз нерешительно. Наверное, всё ещё думал, что эта своеобразная хроника была высказана ему в упрёк. На самом деле - в упрёк самому Гарри, который не сообразил в одиннадцать лет послать куда подальше всех вестников из подозрительных магических школ и вцепиться обеими руками в милых людей Дурслей...
– Слушай, ты почему без перчаток или варежек?
– Блейз очень резко сменил тему, но Гарри был только рад.
– Потому что у меня их нет, - пожал Гарри плечами.
– У тебя же руки мёрзнут!
– Блейз поймал руки Гарри в свои и согрел дыханием. Гарри стоял столбом, непривычный к такой заботе.
– Да всё нормально, - возразил Гарри.
– Я привык.
– Когда мёрзнешь - это плохо, - тряхнул головой Блейз и быстро поцеловал руки Гарри; порозовел и отпустил.
– Э-э... может, зайдём в «Три метлы»?
– неловко предложил Гарри, сам залившись краской до воротника.
– Давай зайдём, - с облегчением согласился Блейз; видно было, что он не планировал целовать Гарри руки, по крайней мере, не на улице, где все желающие могут понаблюдать.