Жизнь во время войны
Шрифт:
Минголла подошел к арке и уставился на мертвых кубинцев. Упав, они загородили дорогу, и он боялся переступать через них, почти веря, что солдаты лишь притворяются мертвыми и вот-вот на него набросятся. Нелепо раскинутые руки и ноги заставляли его думать, что кубинцы специально застыли в таких неудобных позах и ждут, когда он подойдет поближе. В красном свете аварийки их кровь казалась пурпурной, гуще и ярче обычной. Минголла видел родинки, шрамы и царапины, грубые швы камуфляжа, золотые пломбы в раскрытых ртах. Даже смешно – встреть он этих ребят живыми, он запомнил бы лишь слабые образы, но одного взгляда на мертвых хватило на целый каталог особых примет. Наверное, подумал Минголла, смерть выявляет
Он рассмеялся, и от собственного тонкого надтреснутого смеха ему стало страшно. Господи! Какого черта он здесь стоит – под что подставляется? И словно в подтверждение, нечто в его руке очнулось, пошевелилось и запрыгало. Проглотив страх, Минголла перешагнул через трупы, и на этот раз, когда никто так и не схватил его за штаны, ему стало намного легче.
Ниже шестого уровня по вспомогательному тоннелю ползли клочья тумана, из чего Минголла вывел, что кубинцы проникли сквозь склон холма, подорвав его, по-видимому, кумулятивным зарядом. Отверстие, скорее всего, находилось недалеко, и Минголла решил, что если найдет его, то свалит к чертовой матери с Фермы и спрячется в джунглях. На седьмом уровне туман был совсем густым, а бледно-розовые круги аварийного света делали его похожим на воткнутый в огромную артерию хирургический тампон. Пятна копоти от разрывов гранат чернели на стенах, как пещерная живопись, у дверных проемов валялись трупы. По большей пасти американцы, сильно изуродованные. Минголла с трудом пробирался между ними, но тут у него за спиной кто-то проговорил:
– Ни с места.
Минголла хрипло вскрикнул, выронил автомат и повернулся; сердце колотилось.
В проеме стоял гигант – шесть футов и семь-восемь дюймов, руки и торс штангиста, – он целился Минголле в грудь из сорок пятого калибра. На гиганте была гимнастерка с лейтенантскими нашивками, а почти детское лицо, хоть и перечеркнутое хмурыми морщинами, казалось мягким и флегматичным; в воображении Минголлы тут же возник Бычок Фердинанд [9] , размышляющий над заковыристой задачкой.
9
Персонаж одноименного мультфильма Уолта Диснея, снятого в 1938 г. по книжке детского писателя Манро Лифа (1905-1976).
– Я сказал: ни с места, – буркнул лейтенант.
– Все в порядке, – сказал Минголла. – Я свой.
Лейтенант взъерошил густую каштановую шевелюру, моргал он как-то уж очень часто.
– Проверим, – ответил лейтенант. – Пошли в кладовую.
– А что проверять-то? – Паранойя нарастала.
– Не спорь! – сказал тот, в голосе искренняя мольба. – Хватит с меня трупов.
Кладовая оказалась длинной узкой Г-образной комнатой в дальнем конце уровня, в ней стояли ряды упаковочных ящиков, аварийные лампы сквозь тонкую дымку казались цепочкой умирающих красных солнц. Лейтенант подвел Минголлу к изгибу «Г», и, свернув за него, тот увидел, что у комнаты нет задней стены. Взорванный на склоне тоннель выходил в черноту. С крыши свисали раздвоенные корни с насаженными на них комками почвы, и можно было подумать, что тоннель ведет в мир черной магии; у самого входа высилась груда земли и булыжников. Пахло джунглями, и Минголла вдруг сообразил, что орудия не стреляют. Отсюда следовало, что кто бы ни победил в битве за верхушку холма, скоро явятся отряды зачистки.
– Здесь нельзя оставаться, – сказал Минголла лейтенанту. – Кубинцы еще вернутся.
– Никто нас не тронет, – ответил лейтенант. – Можешь мне поверить. – Он качнул дулом пистолета, приказывая Минголле сесть на пол.
Тот выполнил приказ и вдруг оцепенел: напротив между двумя ящиками лежал труп – кубинский, – голова упиралась в стену.
– Господи! – воскликнул Минголла и встал на колени.
– Он не кусается.
С безразличием пассажира метро, который втискивается на свободное место, лейтенант расположился рядом с трупом; два тела заняли почти все пространство между ящиками, локоть одного касался плеча другого.
– Ну, знаешь, – проговорил Минголла, ему было тошно и страшно. – Не хочу я сидеть с этим блядским трупом!
Лейтенант помахал пистолетом.
– Скоро привыкнешь.
Минголла снова сел, не в силах отвести от трупа взгляд. Вообще-то, по сравнению с теми, через которые он недавно перешагивал, этот выглядел пристойно. Единственный знак насилия – кровь на губах в черной кудрявой бороде да еще посередине груди кровавое болото и лохмотья одежды. Медный скорпион на берете потускнел и ободрался. Осколки аварийного света, отражаясь в широко открытых глазах, придавали трупу зловещее подобие жизни. Впрочем, из-за этих отражений труп казался не совсем настоящим, и терпеть его присутствие было легче.
– Слушай меня, – скомандовал лейтенант. Минголла стирал кровь с трясущейся руки, надеясь, что это чему-то поможет.
– Ты слушаешь? – повторил лейтенант.
Странным образом Минголла начал воспринимать лейтенанта и этот труп как куклу и чревовещателя. Несмотря на горящие глаза, труп казался слишком реальным, и это не получалось списать на фокусы со светом. На ногтях проступали ровные полумесяцы, щека и висок с той стороны, куда склонилась голова и где, соответственно, скопилась кровь, потемнели, остальные же части лица, наоборот, стали бледными. А вот сидевший рядом лейтенант в своей аккуратной гимнастерке, вычищенных сапогах и с ровной стрижкой выглядел абсолютно нереально.
– Слушай! – страстно воскликнул он. – Ты понимаешь, что я должен думать в первую очередь о себе? – Бицепс вооруженной пистолетом руки раздулся до размеров пушечного ядра.
– Понимаю. – Минголле уже было все равно.
– Да? Правда понимаешь? – Ответ только больше разозлил лейтенанта. – Не верю. Не верю, что ты вообще способен хоть что-то понять.
– Может, и так, – согласился Минголла. – Как тебе нравится. Я хотел как лучше.
Лейтенант молчал и моргал. Затем улыбнулся.
– Меня зовут Джей, – сказал он. – А тебя?..
– Дэвид. – Минголла пытался сосредоточиться на пистолете, прикинуть, нельзя ли его выбить, но мешал обломок жизни в собственной руке.
– Где твоя комната, Дэвид?
– На третьем уровне.
– А моя здесь, – сказал Джей. – Но я переезжаю. Не могу я больше выносить, когда... – Он не закончил, наклонился вперед и продолжил заговорщицким тоном: – А ты знал, что люди умирают очень долго, даже если сердце уже остановилось?
– Нет, не знал. – Нечто в руке у Минголлы поползло к запястью, и он сдавил его, перекрывая доступ.
– Так и есть, – сказал Джей с огромной убежденностью. – Эти, – он легонько толкнул локтем труп, и его жест поразил Минголлу своей жутковатой фамильярностью, – еще не кончили умирать. Жизнь не выключается. Она гаснет. Эти люди живы хотя б наполовину. – Он ухмыльнулся. – Полураспад жизни, можно сказать.
Все еще сжимая запястье, Минголла улыбнулся, как бы оценив шутку. Между ними клубились завитки тумана.
– Конечно, раз ты ни на кого не настроен, – сказал Джей, – все равно не поймешь. А я бы без Элигио пропал.