Жизнь вверх дном
Шрифт:
К еде я не притронулась. Не то чтобы не хотелось, но наедаться на первом свидании неприлично. Стас продолжал рассказывать про матч и про Аршавина. Ролевая модель, что ли? Мне казалось, что я сейчас засну. Губы от постоянных покусываний уже болели, а край бокала прямо-таки стерся под моими пальцами. Может быть, как-то попытаться поменять тему?
– А я интересуюсь парфюмерией… – Это я сказала? А зачем?
Кажется, этот вопрос возник не только у меня. Стас нахмурился. Блин, в жизни не поверю, что Красавина на свиданиях гордо молчит. Она же должна только о себе говорить! Как назло, в ушах тут же возник голос Ленки: «Он обязательно к кому-нибудь подкатывает с видом «смотри, сколько счастья тебе привалило», и когда его отшивают, так искренне удивляется…» Только этого мне не хватало – Ласкиной в моей голове.
– А Фабьянский, конечно, круто все сделал, – закончил он начатую раньше фразу. Я понятия не имела, кто такой Фабьянский.
Стас замолчал. Я молчала тоже. Очень неуютное молчание – я совершенно не знаю, о чем говорить. Не похоже, чтобы его особенно волновала тема моих увлечений. Зачем он вообще меня на свидание пригласил, поговорить о футболе? Но так это к Ярику, а не ко мне!
Наконец мне удалось подавить вспышку раздражения и улыбнуться. Мол, приглашаю к беседе, слушаю вас внимательно и вообще…
– Ты какую музыку слушаешь? – спросил Стас, явно пытаясь найти еще одну тему для разговора. И по-моему, попытка была явно неудачная. Потому что я тут же вспомнила вчерашний концерт, Сережины теплые пальцы, его губы и этот чарующий аромат янтаря, пыльных полок кабинета и фиалок… Нельзя так, я думаю не о том!
– Да всякую. А ты? – Ему же наверняка будет приятно поговорить о себе.
– Я тут на днях был в клубе, на реальном Руденко. Это ди-джей такой, – тут же пояснил он. Это что же, на моем лице отразились размышления
Хаус, хаус. Ах да, Женька что-то говорила: мол, ей очень нравится этот сериал и актер там просто гений. Стоп, если этот самый актер играет Хауса, то кого играет Руденко?
– Ну так вот, пацаны там реальное шоу устроили! Руденко, правда, редко у нас выступает, но если еще приедет, я по-любому пойду. Это реальный прорыв на Запад, кто еще из наших там популярен?
– «Тату», – предложила я.
– «Тату», фе, девчачья группа, несолидно. Он еще потом в клубе после концерта тусовался, мы даже в одной компании оказались.
Мамочки, ну почему же мне так скучно? Я даже перестала тереть бокал и «изящно скользить ладонью по ключицам», в журнале писали, что это вообще сводит мужчин с ума. Настька, проснись, это же твоя мечта!
– Согласись, реально круто! – долетело до меня.
– Да, конечно, – восторженно поддержала я, понятия не имея, о чем речь.
Принц довольно улыбнулся. Ну вот, Настя, ничего сложного. Нужно просто поддакивать.
– Может, прогуляемся? – Принц кивнул в сторону двери. – Или нет?
Неужели на моем лице отразились все нецензурные мысли насчет прогулки в этих туфлях?
– Да, конечно, – с энтузиазмом отозвалась я, поднимаясь с места.
Стас расплатился и направился к дверям. А я-то чего жду? Тьфу, я, кажется, жду, пока он подаст мне пальто. Если бы Женька это видела, она бы ржала, как конь.
Наскоро нацепив верхнюю одежду, я вылетела из кафе.Стас курил, стоя на крыльце. Я не очень люблю запах табака. Сережа не курит…
Нет, ну никакой мочи нет больше. Ударить себя головой об стену, что ли? Лучше с разбегу, но на такой шпильке разбежишься, как же.
– Пойдем до МГУ?
С моих губ сорвался стон. До МГУ это шесть остановок. Он что, совсем тупой, не видит, в каких я туфлях? Вчера на мне были каблуки в два раза ниже, а Сережа все равно спрашивал, не устала ли я, и даже предложил понести меня на руках. Я, правда, не разрешила, но было приятно.
Стоп, Настя, нужно успокоиться. Это же твой принц. Прекрасный, между прочим. Больше никаких мыслей о Сереже, хватит уже!
Где-то остановки через три, все еще слушая дифирамбы очередному ди-джею, я поняла, что больше не могу. Нам ведь еще обратно идти! Поражаясь собственной наглости, я схватила Стаса под руку. Он удивленно на меня посмотрел – это он что же, за разговорами вообще забыл, что я тут присутствую?
– Стас, давай пойдем обратно. Уже темнеет, а мне еще нужно уроки делать.
Туповато получилось. Нет ведь никакой связи между потемнением и уроками. Это он же может подумать, что у нас в квартире электричества нет и я, как Золушка, все дела должна успеть до заката переделать? Впервые сравнение с Золушкой не показалось мне лестным.
Принц кивнул. Мы побрели в сторону дома.
– Классно погуляли!
От боли в ногах я уже почти ничего не слышала. Черт, ну почему он не присел на лавочку, я бы хоть отдохнула. Обязательно нужно прощаться у подъезда?
Я постаралась подавить в себе раздражение. Принц же не виноват, что я такая овца и вырядилась, как на бал.
Мы стояли совсем близко. Вот сейчас он меня поцелует, и все будет хорошо. Я подвинулась к нему и чуть запрокинула голову. Стас почему-то усмехнулся, и его руки тут же оказались под пальто и крепко обхватили меня за талию. Ну очень крепко – я даже вдохнуть не могла. Отодвинуться не удалось, я не смогла даже шевельнуться. В нос забился запах кедра и жимолости. «Фаренгейт» – прекрасный аромат, но нельзя же выливать на себя весь флакон за раз! Мою попытку втянуть в себя хоть немного воздуха Стас, видимо, расценил как приглашение. Его губы прижались к моим губам, язык совершенно по-хозяйски ворвался в рот, пробежал по губам и уткнулся куда-то в небо. Страшно захотелось плюнуть, чихнуть и заплакать одновременно. Но прежде чем я решила, что же из этого сделать, его руки вдруг переместились мне на бедра. И ползли все ниже, туда, где кончалось слишком короткое платье. Если бы мне было чем дышать, я бы задохнулась от такой наглости. Изо всех сил я уперлась руками ему в грудь и толкнула.
Стас отступил на шаг, его глаза удивленно распахнулись. «Мужественный напор, блин», – снова Ласкина в моей голове. Я схожу с ума. Нужно как-то выкрутиться, что-то сказать.
– Увидимся завтра? – жалко проблеяла я.
– Окейно. – Он, кажется, еще сам не понял, что произошло. – В «Каро-Фильме» завтра премьера какая-то. Пойдешь со мной?
– Да, конечно, – привычно согласилась я. Только бы он сейчас ушел, ну пожалуйста!
– Окейно, я тогда позвоню.
– Да, конечно.
Я влетела в подъезд, пронеслась по лестнице, кое-как нащупала в клатче ключи от квартиры – как назло, все замки были закрыты, – видимо, мама тоже куда-то укатила.
Оказавшись наконец в безопасности, я скинула ненавистные туфли и громко разрыдалась, пугая кошек.
Я так ждала этого чертового свидания. А он… Он не принц на белом коне. Он конь! Как бы сейчас ржала Женька, но я с ней поругалась. Ради кого, ради «реального кого-то там», который меня демонстративно облапал перед моим же родным подъездом?
Мне так хотелось с кем-нибудь поговорить, но с кем? Мамы нет, папа на работе, да я и не представляю себя обсуждающей такие вопросы с папой. Женька первым делом спросит: «Он что, тебя уже бросил?» Варька и Ярик на меня обиделись, они думают, что я их стесняюсь – как можно было до такого додуматься, они же мои лучшие друзья, Ленка мне никогда не простит такого отношения к Сереже.
При мысли о Сереже я залилась слезами еще сильнее.Стоя под душем, я усиленно полоскала рот. Изображала из себя сексуальность? Доизображалась. Изображала из себя гламурную дурочку? Ну так не фиг удивляться, что тебя именно такой и считают. Какая же я тупая, это просто невероятно!
Но как так могло получиться? Что я сделала не так? Зачем я вообще поехала на эту дурацкую репетицию? Так бы и жила в святой уверенности, что знаю, что мне нужно от жизни. А теперь что?
– Теперь нужно позвонить Сереже, – ответила я своему отражению в зеркале. – Я же обещала.
Если честно, я не представляла, как буду с ним разговаривать. Мне было стыдно. На свидании со Стасом я думала только о Сергее. Я теперь, нажимая на вызов, думала только о неудавшемся свидании и об этом мерзком поцелуе. Да что же это со мной такое?
– Привет. Освободилась? – Он был рад меня услышать. А я час назад целовалась с другим.
– Ага, – только и выдавила я.
– Что-то случилось? Кто съел твое мыло на этот раз? Кошки?
Я против воли улыбнулась и завалилась на кровать. Было так здорово валяться на мягком покрывале и слушать приятный Сережин голос. Как будто и не было никакого Стаса никогда.
– Нет, я пока приостановила эксперименты со съедобными запахами и формами. Думаю, если я сделаю хвойное мыло в форме елочек, никто не примет его за еду.
– Верно. Если у тебя, конечно, нет домашних белок.
Я снова захихикала.
– Сереж, а тебе когда-нибудь приходилось разочаровываться в людях?
Не знаю, зачем я спросила его об этом. Подразумевала я Стаса, или себя, или всю эту жуткую ситуацию? Но с кем еще мне об этом разговаривать, меня же теперь никто не любит.
– Да, пожалуй. Но знаешь, разочаровываться в людях – это не совсем правильное описание. Один мой соклассник, которого я в школе считал своим другом, однажды меня сильно подставил. Дурацкая ситуация, и никто не был виноват, по сути, но вместо того, чтобы поддержать меня, он, скажем так, поменял сторону. Но это ведь не его проблема. Просто я ожидал от него каких-то действий, а он поступил так, как считал правильным. То есть я не разочаровался в человеке – человек-то остался прежним, скорее просто мое представление о нем не соответствовало истине.
В моей голове тут же зазвучала Женька: «Натянула на Стаса образ сказочного принца и скачешь вокруг него, как зайчик вокруг елки. А он обычный парень…» До чего же хорошо быть умными и все понимать в жизни.
– Да, ты прав, наверное. Просто так глупо… Я еще и с лучшей подругой из-за этого поругалась.
– С Женей?
Я почти не удивилась, что он помнит про Женьку. Почти.
– Угу. Она меня предупреждала, а я не послушала.
– Позвони ей и скажи, что она была права. Ей будет приятно, и вы сразу помиритесь.
– Думаешь, все так просто? – Я шмыгнула носом.
– Между друзьями – конечно. Это же нормальный процесс: сначала ты игнорируешь предупреждения друзей, наступаешь на грабли, получаешь по лбу и бежишь к тем же друзьям за утешением.
– И часто ты так делаешь?
– Регулярно. – Он рассмеялся.
Как же легко с ним разговаривать, почему я со Стасом не смогла так поговорить. Ведь должно быть наоборот!
– Убедил. Тогда вот прямо сейчас ей позвоню и все выскажу.
– Удачи. Увидимся завтра?
Он хочет меня увидеть! А я-то как буду в глаза
– Я пока не знаю, что у меня там с планами, – пробубнила я. – Ты можешь позвонить мне часов в семь? Там видно будет.
– Хорошо. Тогда до завтра?
– До завтра.
Я вслушалась в телефонную трубку, ожидая гудков. Никак не могла заставить себя нажать на отбой. Но гудков все не было. Он тоже ждет, что я положу трубку первая! Из мобильника зазвучал смех. Я не смогла удержаться от ответного смешка.
– Увидимся, – наконец проговорил он и нажал на отбой.Значит так – до шести вечера завтрашнего дня мне необходимо разобраться во всей этой куче парней, чувств и отношений. И без чужой помощи мне в этом деле не обойтись.
Я немедленно набрала Женьку и тут же выпалила в трубку:
– Приходи ко мне прямо сейчас, меня нужно спасать.
– Буду через десять минут, – деловито отозвалась Точка.
Настоящие друзья – они такие. Даже если ты их незаслуженно обидел по тупости душевной.
Услышав звонок, я с виноватым видом потащилась открывать двери.
– Если вы помогли другу в беде, он наверняка вспомнит о вас, когда снова окажется в беде, – с чувством процитировала Женька, стоя на пороге. – Рыдала?
– Рыдала. Но он меня не бросил, если тебя это интересует.
Женька подозрительно посмотрела на мои все еще опухшие щеки. Я закрыла за подругой дверь.
– Пошли на кухню, я мате сделаю.
Конечно, это было откровенным подхалимством с моей стороны. Я не люблю мате, а Женька фанат этого сорта чая, или дерева, или что это вообще за растение такое.
Точка разулась, и мы прошли на кухню. Я возилась с чайником и пыталась придумать, как бы начать разговор.
– Кончай тянуть кота за хвост. Как я тебя спасать буду, если ты молчишь?
Я вздохнула:
– Сложно все. Я тебе сначала расскажу, только ты не перебивай, а то я мысль потеряю. Потом скажешь все, что ты обо мне думаешь. Помнишь тот день, когда Ласкина потащила меня на репетицию?
Женька кивнула.
– Вот. Там был один парень. Он проводил меня до дома…
Я принялась рассказывать запутанную историю моих взаимоотношений с Сережей. Рассказала, как в первую же встречу выболтала ему все свои сокровенные желания, как он, вместо того чтобы смеяться, внимательно меня слушал. Как потом меня выгнали из команды, а он поднял мне настроение. Как мы ездили в ботанический сад, и как после концерта познакомил с друзьями. И как он потрясающе целуется…
– Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес, – прервала меня Женька. Ну, не совсем прервала, учитывая, что я, увлеченная воспоминаниями, сама замолчала.
– Это ты к чему?
– Насть, ты чего. Ты же по уши влюблена.
– В кого?
– Ваще сипец. В Сережу своего, балда. У тебя рот до ушей, на щеках румянец и в глазах лампочки.
– Да ну, ерунда какая. Мы не подходим друг другу, понимаешь?
– Какое такое «не подходим». В чем не подходите? Тебе с ним интересно, ему с тобой интересно, что еще тебе нужно? Люди не подходят друг другу, когда у них есть серьезные несовпадения во взглядах на действительно важные вещи. На роли в семье, на воспитание детей, когда их разъединяют религия или политика…
– Ты не понимаешь! Я же еще недорассказала. Проблема не в Сереже, я тебя вообще не затем позвала. Просто Сережа мне все карты попутал, не к ночи Варька будет помянута. Теперь я каждую минуту на свидании со Стасом думаю о Сереже, понимаешь? У меня голова кругом! Но влюблена-то я в Стаса.
– Угу, точно. Поэтому ты мне тут двадцать минут, задыхаясь от восторга, пела оды Сергею из музилища. Каждый заблуждается в меру своих возможностей.
Я недовольно тряхнула головой. Ну почему она просто не может послушать!
– Проблема в том, что теперь все стало неправильно. Стас наконец начал со мной встречаться. И вместо того чтобы думать о нем, я думаю о другом парне! То, что должно было привести меня в восторг, – я мысленно содрогнулась, – теперь кажется неприятным. А то, от чего я пришла бы в ужас еще месяц назад, ну там, когда парень спрашивает разрешения позвонить или что-то такое, мне кажется нормальным. Это какая-то инфекция мозга!
– Называется взрослый мир. Я не понимаю, что ты так ухватилась за этого Стаса?
– Жень, ну это же любовь! Это моя мечта, нельзя же вот так отказываться от мечты из-за одного разочарования.
– Угу, значит разочарование имеет место быть. И оно заключается в…
– Мне не понравилось, как он целуется. И как разговаривает про всякие глупости. Но может, это просто туфли виноваты, они мне так жали, и я так устала…
– Жалкие отговорки, Настька. Жал-ки-е. Ты же сама все ясно видишь, нельзя не увидеть. С одним парнем тебе комфортно, с другим нет. Один тебя привлекает – другой нет. Что тут непонятного? Или тебе так важно отомстить Красавиной?
– Да при чем тут вообще Лепра…
– Мне кажется, что все дело именно в ней. Если бы не она, ты бы давно и думать забыла про Стаса.
– Я не знаю…
Женька поставила меня в тупик. Ей это вообще хорошо удается. Хоть раз бы увидеть человека, которому удастся загнать в тупик Точку. Как говорит мама – не-ор-ди-нар-на-я, должно быть, личность.
– Завтра мы идем в кино. Или все станет на свои места, или…
– Или что?
– Или все. Только вот еще одна вещь. Женька заинтересованно уставилась на меня.
– Думаешь, он все-таки вернется к Красавиной?Глава 14
Ухаживая за женщинами, многие, так сказать, подсушивают дрова, которые будут гореть не для них.
Оноре Бальзак
– Как твое вчерашнее свидание?
Какому человеку, если он, конечно, в своем уме, придет в голову будить ребенка в субботу утром таким вопросом. В десять утра!
Я с трудом разлепила веки. Вчера Женька умотала часов в десять, а как же, у них «вечер пиццы». Пару пятниц в месяц, когда у Алексея Владимировича нет дежурств, они собираются вечером перед телевизором, включают какой-нибудь старый фильм и лопают пиццу. Иногда к ним присоединяемся мы с девчонками, но поскольку Ярик и Варька на меня обижены, я решила отсидеться дома. Точка пообещала провести воспитательные работы и подготовить почву для примирения. Так что вечером можно зарулить в «Слона», и меня торжественно простят. После Точкиного ухода я выбирала наряд на завтра, потом делала маску для лица, потом маску для волос, а потом на часах был час ночи, и я отрубилась.
– А твое? Я легла в час, а тебя не было.
При удачных обстоятельствах Ирина Анатольевна начала бы рассказывать, как плодотворно прошел ее вчерашний вечер, и я бы мирно уснула еще на пару часиков. Но сегодня мне не повезло. Одеяло опять сорвалось с места.
– Ну ма-а-ам. Сегодня же суббота!
– Подъем, дорогая. Сегодня ты поможешь мне разобрать фотографии, даже если ради этого мне придется полить тебя из чайника. Сколько можно кормить мать завтраками?
– Каждый день.
– Давай-давай, нас ждут великие дела. Ты сегодня ни к кому на свидание не идешь? А то ты становишься прямо-таки шокирующе популярной.
Мама раздвинула шторы. Через открытую дверь в комнату проникал аромат свежих круассанов.
– Иду, между прочим. Опять. Вот такая я звезда!
– Вставай, звезда. – Мама усмехнулась, сворачивая одеяло. – Завтрак остынет.
– Мам, во сколько лет девушку должен начать интересовать секс?
Я намазывала тост джемом. Тут до меня долетело сдавленное покашливание.
Прокашлявшись, мама все же ответила:
– В двадцать восемь. Нет, лучше в двадцать девять.
– Я же серьезно…
– Почему у тебя появился такой вопрос? – Во взгляде Ирины Анатольевны прямо читались подозрения.
– Ну почему бы и нет. Мне же пятнадцать. Когда еще задавать такие вопросы. Я просто вот к чему. У Варьки в голове только карты и немножко Интернета. Хочется прямо посмотреть на того фрика, который в нее влюбится и особенно – в которого влюбится она. Ярик застряла в начальных классах младшей школы. Все эти ползанья по деревьям, драки и так далее. Женька у нас спящая красавица. Или даже нет, снежная королева. Ну то есть тут вообще никак с этим. Она будет до старости играть в компьютерные игры, первыми отстреливая персонажей мужского пола. Ты не подумай, что я плохо о подружках говорю, это все чистейшая правда. И кто, если не друг, ее в лицо скажет. Но мы такие разные, и мне не с кем проконсультироваться, вот я к тебе и пришла.
– Ты тут живешь вообще-то. Так и в чем вопрос? Ты же не рассчитываешь получить ответ вроде «в шестнадцать лет и восемь месяцев»?
– Да я бы не отказалась. Просто вчера на свидании…
– Так, мне лучше сейчас сходить за успокоительным? До того, как я услышу продолжение?
Мама пыталась пошутить, но получалось у нее не очень. Я же вижу, как она вцепилась в кружку, того и гляди отломит ручку.
– Мам, ну не выдумывай. Просто я вот целовалась с мальчиком, и как-то мне не очень понравилось. А с другим нравилось. Я и думаю – оно потом станет лучше? Или уже не надеяться?
– Ты хочешь сказать, что целовалась с двумя мальчиками?
Я закатила глаза. Как вот она умудряется услышать совсем не то, что на самом деле важно?
– Мама, мне пятнадцать лет. Конечно, я целовалась с мальчиками. Разными. Ты на вопрос можешь ответить?
– Ну, существуют разные теории…
– Мам! Не изображай Женьку. Вот один раз к тебе за советом обратилась, и то ты… – Я обиженно уставилась в кружку.
– Насть, ну отношения между мужчиной и женщиной – это такая запутанная штука. Я бы на твоем месте дала парню еще один шанс. Мало ли, может, у него нос чесался. Или колено болело. Но если и со второго раза не пойдет, значит, стоит поискать вариант получше.