Жизнь вверх дном

Пфлаумер Инга

Верка замерла в дверях, недоуменно глядя на меня. Что, у меня нос грязный, что ли? Пусть на себя посмотрит: еще тренировка не началась, а от нее несет потом за километр.

– Чего-чего? – переспросила я, на всякий случай вытирая нос. Теперь бы припудриться.

– Ты что, форму новую не видела? Рельса велела всем срочно надеть – репетиция-то генеральная!

– У нее все репетиции генеральные, – проворчала я. И это было абсолютной правдой. Похоже, наша тренерша рассматривала это выступление как шанс если не вернуться в мир большого спорта, то хоть напомнить о себе. – А где форма-то?

– Ты вообще алле. Ты где была, когда Рельса их принесла и на шкаф положила?

– Где-где, в Воркуте! – огрызнулась я, вспоминая Ласкину. Или она как-то по-другому сказала?

– Давай быстрее, там уже разминка. – Верка нетерпеливо притопнула ногой и захлопнула

дверь. До меня долетел взрыв смеха. Не похоже, чтобы они там разминались. Наверное, Анжелики Степановны еще нет. Ну и хорошо, успею значит.

Форма, как и сказала Назарова, лежала на шкафу. Я достала из пакета короткий блестящий топ с вышитой черной кошкой, черно-белую юбку в клетку, кеды, полосатые гетры и блестящие черные помпоны. Ко всему этому прилагались чудесные, точнее, совершенно уродские ушки типа кошачьих на ободке. Укладка испортится на раз-два, но Рельсу, если уж она на темной стороне, лучше не злить. Форма странно пахла – словно ее уже носили. Красавина, поди, примеряла, чтобы продемонстрировать, насколько она стройнее. Хорошо, что я опоздала и не видела этого ужаса.

Форма оказалась чуть великовата. Да и выглядела она, на мой взгляд, очень так себе, но школа у нас не очень элитная, так что Чапурины и Зайцевы нам форму не шьют. Лучше уж привыкнуть к этому костюму, – в конце концов, именно в нем мне предстоит покорить сердце Стаса. Вот скину еще пару килограммов, попрошу мамину портниху чуть ушить юбку и поправить топ, чтобы на плечах ровно сидел, – и буду прекрасной принцессой.

С этой ободряющей мыслью я направилась в спортзал. В воображении я уже стояла наверху пирамиды (ну и что, что обычно там стоит Лепра, ведь это же мои мечты!) и победоносным взглядом осматривала упавшего к моим ногам принца. Не совсем к моим, я же все-таки на плечах у двух других девушек стою, но все равно приятно.

– Козарева! – резкий окрик Рельсы привел меня в чувство.

Я обернулась – ко мне на всех парах летела Анжелика Степановна. Блин, я ведь даже сделать еще ничего не успела. Хорошее начало.

– Как это понимать, Козарева? Это что, шутка такая?

– Нет, я не… – начала я, еще не понимая, в чем, собственно, оправдываюсь.

– Ты что, считаешь себя очень умной? Думаешь, это смешно?

Я не знала, что сказать. Под такими возмущенно-презрительными взглядами я теряюсь и начинаю соображать еще хуже. Я обернулась к девчонкам за поддержкой. Почти все смотрели на меня с таким же недоумением, как и Рельса, разве что без злости. Все, кроме Лепры и ее прихлебалы Верки. Неужели я проворонила какую-то подставу? С них станется костюм кетчупом облить или еще чего…

– Ты понимаешь, что мы полгода готовились к этому событию? Что, если нашу команду заметят, мы будем выступать на городском первенстве? Или для тебя это тоже шуточка?

Голос Рельсы становился все громче. Она больно схватила меня за плечо и повернула к команде. Пахнуло лилией, ванилью, потом и старыми кроссовками. Жуткое сочетание.

Под взглядом тренера девчонки замерли, вытянувшись в прямую линию. А я… я беспомощно смотрела на их бело-золотые костюмы. «Солнечные» – так называется наша команда. А группа поддержки из той школы, против которой наши будут играть, называется «Черные кошки»…

– Повеселиться, да, повеселиться – это главное? Если у тебя богатые родители, значит, можно наплевать на правила, да? – Все, теперь ее не остановить.

– Но это не я…

Рельса меня словно не слышала. Она схватила меня за руку и потащила к выходу.

– Немедленно переоденься. Сейчас же! Рельса втолкнула меня в раздевалку и захлопнула дверь перед моим носом.

Дрожащими руками я распахнула шкафчик. В зеркале отразились мои пунцовые щеки. Пакета с формой на месте не было. Не было его и на лавочке, и под ней, и в душевой. Рельса меня порвет. Плечо все еще болело. Но что делать-то? Надо как-то ей объяснить, ведь это не я, единственная моя вина в том, что я опоздала на пять минут, но это же не повод так орать?

Дверь снова распахнулась.

– Ты что, русского языка не понимаешь? Я сказала переодеться! Решила продемонстрировать характер? Смотрите-ка, у Козаревой есть характер, кто бы мог подумать!

Со стороны двери донесся смех, его я могла узнать из тысячи. Если бы меня и Лепру не разделяла сейчас фигура Рельсы, я бы вцепилась этой корове в лицо, даже маникюром бы пожертвовала!

– Демонстрация не удалась, – проорала Рельса. – Вон отсюда! И чтобы я никогда тебя больше не видела, ясно?

Ты исключена из секции. Шутница фигова. Вон!

Дверь раздевалки снова захлопнулась перед моим носом.

Я медленно осела на скамью.

Как же это? Меня выгнали? Вот так просто, за пять минут, меня выгнали из группы поддержки, и теперь Стас меня никогда-никогда не заметит? И все из-за какого-то глупого костюма с кошкой? Так не бывает. Так не может быть!

Не заботясь об укладке, макияже и маникюре, я начала срывать с себя этот идиотский наряд.

Нет, ну такого ведь просто не может быть. Это ведь только костюм. Я ничего не украла, никого не оскорбила, это ведь даже не Шанель!

При этой мысли я начала смеяться. До истерики, до похрюкивания, до слез, которые тут же побежали по щекам, размывая тщательно нарисованный макияж.

Нет, в таком виде тут оставаться было нельзя. Может, Красавина и выдрала мою мечту на корню, но я не буду ей это демонстрировать. Кое-как я натянула повседневную одежду и вылетела из раздевалки, оставив несчастный костюм на полу.

Я быстро добежала до крохотного закутка под лестницей, уселась на подоконник давно заколоченного окна и там уже разрыдалась вовсю. Моя мечта, мой Стас, мой триумф – все это испарилось в одну секунду. Ну почему же я такая невероятно, чудовищно глупая – ну как, как можно было с самого начала не догадаться, что это подстава? Женька бы сразу догадалась. Но что самое странное, я оплакивала этот дурацкий костюм с ушками, который лежал там, под лавкой, скомканный, с оторванными пайетками… Он-то вообще ни в чем не был виноват!

– Настенька, что у вас случилось? Вас кто-то обидел?

Первым делом я почувствовала запах сирени. И совсем чуть-чуть корицы. Очень простое сочетание – такое стоит либо очень дорого, либо дешевле масс-маркета. Но аромат очень приятный, обволакивающий. По такому запаху очень легко узнать человека.

Через щелки, в которые превратились мои глаза, я смогла рассмотреть крупное янтарное ожерелье и узорно вышитую блузку. Анна Петровна, наша учительница литературы. Она-то что тут делает? Не хватало мне только свидетелей моего позора.

– Ничего, – буркнула я. И тут же снова разразилась слезами.

– Настенька, ну что же вы… – Анна Петровна погладила меня по спине. – Вот, возьмите.

Перед моими глазами появился белый, оплетенный по краям вязаным кружевом платок.

Сочувствие в ее голосе отозвалось новым потоком рыданий. Так что в конце концов мне пришлось взять платок, высморкаться и вытереть лицо. Платок тут же превратился в нечто серо-бурое с проблесками. Мой макияж! Мамочки, как же я выгляжу, наверное!

– Вас кто-то обидел?

– Рель… – начала я. – Анжелика Степановна… Она… Выгнала меня… Совсем… Из секции… А я хотела… Выступление… – Я никак не могла справиться с рыданиями, чтобы связно объяснить произошедшее.

– Вы говорите о спортивной секции? Акробатика?

Я кивнула и попыталась продолжить:

– Лепра… Ну, Красавина… Форму подменила. А я надела. А Рельса… Анжелика Степановна… Выгнала-а-а… – На последнем слове я опять залилась слезами.

– Красавина? Лена? Вы хотите сказать, что она сделала это специально? – недоуменно переспросила Анна Петровна. Естественно, в голове единственного нормального учителя в этой школе такое не укладывается.

– Еще бы, – со злостью ответила я. – Она меня ненавидит.

– Ну что вы, Настенька. Просто Лена… – Анна Петровна запнулась. – Вы не думайте о ней плохо.

Ну, конечно же, мысленно злорадствовала я, конечно, Лепра всех тут очаровала. Леночка ангел, Леночка умненькая девочка. Как говорит Женя, Лепра передается воздушно-капельным путем и, как угарный газ, стремится заполнить все окружающее пространство.

– Лена из тех людей, которые очень стремятся обратить на себя внимание и поэтому иногда совершают необдуманные поступки, – неожиданно продолжила Анна Петровна. – Уверена, это недоразумение как-то разрешится. Хотите, я поговорю с Анжеликой Степановной?

Я покачала головой. О чем теперь разговаривать? Рельса меня после такого до выпускного будет ненавидеть. И еще сто лет после.

– Вы не расстраивайтесь, Настенька. Если для вас эта секция очень важна, нужно постараться туда вернуться.

Я вздохнула. Вспомнились бесчисленные синяки, постоянный ор Рельсы, скользкая от пота кожа и пыльные маты.

– Да нет, не очень, наверное…

– Вы еще очень молоды, у вас впереди столько чудных открытий, столько интересных занятий. Стоит ли так расстраиваться из-за того, что вы не считали особенно важным? – Анна Петровна улыбнулась.