Жизнь высших миров
Шрифт:
Спокойная благожелательность, но и сила были в его твердом, но исполненном доброты лице, и дарили мир и доверие нам, стоявшим перед ним, но в то же время внушали почтение, которое мы были рады оказывать ему.
Он заговорил, наконец, тихо, приспосабливая голос, как мы инстинктивно понимали, для нашего случая. Он сказал: «Меня зовут Каст…» Прости меня. Эти имена, похоже, одна из моих слабостей. Они всегда ставят меня в тупик, когда я пытаюсь воспроизвести их здесь, внизу. Но забудь о его имени ненадолго. «Меня зовут К. — сказал он. — Вы уже слышали обо мне от вашей Настоятельницы. Теперь, мои пятеро сестер, идемте со мной, и я расскажу вам, почему вас отправили в этот Город и ко мне». Мы пошли за ним,
Он повел нас, пока мы не достигли величественного сооружения, стоявшего, словно некий древнегреческий храм на высоком цоколе, по всем сторонам которого шли ступени в один пролет.
Здание было необъятное, простиралось вправо и влево и имело высокие арки, входы и портики. Венчал его огромный купол. Это был ориентир, который мы видели, когда подлетали к Городу, и мы лишь обнаружили, что он не был сплошь золотым, но золотым и синим. Мы спросили, кто живет здесь, и он ответил: ««Это мой дом, то есть это мой городской дом; у меня также есть другие дома за городом, в сельской местности, где я бываю, время от времени, чтобы навестить друзей, обязанности которых касаются тех округов. заходите, и вас встретят с радушием, достойным тех, кто проделал такой долгий путь, чтобы увидеться с нами».
Он говорил совсем просто. Я смогла узнать, что здесь простота есть один из признаков великой власти. Можно было предположить, что, чтобы препроводить кого-то к великому властелину, отправляют слуг. Но здесь смотрят на всё иначе. В случаях, когда церемония полезна или желательна, она проводится с большим размахом. Когда в ней нет прока, она не проводится вообще.
Вот так мы и попали в дом Кастрэля, — теперь ты знаешь его имя, я способна назвать его.
Суббота, 18 октября 1913 г.
Итак, он привел нас внутрь, и мы увидели, что интерьер дома очень величественен и великолепен. Вестибюль, в котором мы стояли, был овальной формы и открывался прямо вверх в огромный венчающий купол, который помещался не над центром здания, а отступал немного от портика над этим входом. Ротонда была богато изукрашена камнями разных цветов и драпировками, напоминающими шелк, по большей части густого малинового цвета. Дверные проемы вели в длинные галереи. Голуби порхали в самом куполе, и, очевидно, у них были способы проникать внутрь и наружу. Материал, из которого состояла вогнутая поверхность купола, был из полупрозрачного камня, позволял свету просачиваться смягченным сиянием. Когда мы огляделись вокруг, то увидели, что мы одни, потому что Кастрэль покинул нас.
Постепенно из галереи, по правую сторону от нас, стали слышны смех и счастливые голоса, и оттуда, наконец, вышла группа женщин, среди которых было несколько детей. Они подошли к нам, взяли нас за руки и расцеловались с нами. Затем отошли и встали в небольшом отдалении. Одна женщина выступила вперед и провела нас к алькову в стене, где пригласила сесть.
Стоя перед нами, она обратилась к каждой из нас по имени с приветствием и сказала: «Вы, должно быть, удивлены, зачем вам надо было приезжать сюда, и что это за Город и место, куда вы были посланы. Дом, в котором вы сейчас находитесь, — Дворец Кастрэля, как вы бесспорно уже знаете. Он правитель этого обширного края, где занимаются многими делами и изучают много наук. Я слышала, вы уже были в колонии Музыки и в других поселениях, где изучают многие ветви науки. Ну а мы связаны со всеми ими и постоянно получаем их сообщения относительно прогресса и гармонии в той или иной ветви. Это учитывается и находится в ведении Кастрэля и его помощников. Впрочем, координация — вот слово, которое выразит, что я имею в виду».
«Например, придет сообщение из Колледжа Музыки, из Колледжа Света, из одного из поселений, где изучается Созидательная способность, и из других ветвей службы. Это все очень внимательно рассматривается, анализируется и сводится в таблицы, и, когда того требует необходимость, результаты проверяются здесь, в одной из мастерских, прикрепленных к городу. Подъезжая, вы должны были видеть некоторые из них. Они разбросаны по сельской местности на большом удалении друг от друга.
Вы поймете, что Верховный Владыка, который, подобно ему, контролирует такое разнообразие сочетаний знаний, должен быть много продвинутым в мудрости и, кроме того, быть очень занятым работой. Именно эту работу вы были посланы увидеть, и, пока вы остаётесь с нами, вы будете иметь достаточно возможностей для посещения отдельных станций. Вы, конечно, не поймете всего или хотя бы многого из научной стороны работы, но вам будет показано достаточно для того, чтобы помочь вам в вашей будущей работе. Теперь идемте, и я покажу вам этот дом, если вы пожелаете осмотреть его».
Мы поблагодарили за доброту. Итак, мы прошлись по всем главнейшим частям этой величественной обители. Это единственное слово, какое я могу для нее подобрать. Повсюду вокруг цвет смешивался с другим цветом — смело, но гармонично, и был не кричащим, а оказывал бодрящее или успокаивающее и умиротворяющее действие. Драгоценные камни и благородные металлы, красивые узоры, вазы и постаменты, колонны, драпировки из мерцающей ткани, фонтаны с плававшей в них рыбой, внутренние дворики под открытым небом, в которых росли и трава, и красивые деревья, и цветущие кустарники, все таких оттенков, что неведомы на Земле.
Во дворце мы оставались продолжительное время и посещали как Город, так и область вокруг него — область, которая в земном измерении насчитывала бы тысячи миль в поперечнике, но вся была в постоянном контакте с Городом, с его пунктами связи и с самим центральным Дворцом. Времени не хватило бы рассказать тебе обо всем. Так что я открою тебе лишь немногие подробности, и попробуй вообразить себе всё остальное, хотя я знаю, что ты в этом не преуспеешь.
Первое, что озадачило меня, было присутствие детей, ведь я полагала, что все дети воспитывались в особых Домах для них. Дама, что встретила нас, была здешней Матерью, а те, что ее сопровождали, были из числа ее помощниц. Я спросила одну из них об этих детях, которые выглядели такими счастливыми и красивыми и держались с такой совершенной непринужденностью в этом величественном месте. Она объяснила, что это были мертворожденные дети, которые никогда не дышали воздухом Земли.
По этой причине они отличались от других, рожденных живыми, даже от тех, кто прожил только лишь несколько минут. Они нуждались также в ином обращении и были способны гораздо скорее усвоить знание этих сфер. Так что их посылали в какой-нибудь дом, такой, как этот, и воспитывали, пока их ум и рост не достигали такой степени развития, чтобы они могли приступить к новому курсу обучения. Тогда, укрепленные в небесной чистоте и мудрости, они передавались в руки таких учителей, которые соприкасались с самой Землей, и обучались тому, что они не имели возможности узнать прежде.
Это было интересно для меня, и наконец я начала понимать, что это одна из причин, по которой я была послана сюда. У меня тогда могло бы пробудиться желание увидеть мое собственное дитя, именно так пришедшее в эти земли, и матерью которого я не надеялась назваться никогда… Я опустилась на траву под деревом, и закрыла лицо руками, и опустила голову на колени, и так замерла, обессиленная слишком острым ощущением восторга, которым полнилось и трепетало всё мое существо, пока я вся не начала дрожать. Добрая моя подруга не говорила со мной, но села подле меня и обняла меня за плечи и позволила мне выплакать мою радость.