Жизнь высших миров
Шрифт:
Сказка, которую я назвал — одна из многих. Панч и Джуди — в другой — могут символизировать сделки, из которых особенной подлостью выделяется сделка Пилата и Искариота. И из того, как трактуются эти важные и ужасные события, ясным становится легкомысленное отношение к таким материям.
Что ж, это всегда было так. Но сегодня духовное возвращается к людям, чтобы потребовать себе места, если не соответствующего своей важности, то хотя бы более существенного, чем за последние века.
Общий принцип, правивший египетскими астрономами и мудростью Моисея, возвращается сегодня под другим обличьем, чтобы поднять людей немного выше и вдохнуть смысл в мертвый материализм прошлого. Он имел дело с вещами, рожденными от энергии, наполняющей жизнь, — раковинами, костями и окаменелостями — и лишил Автора самой Жизни Его места на большой жизненной арене. Он говорил об упорядоченном действии законов природы —
Мы смотрим и опекаем, насколько можем и насколько дана нам возможность. Если люди откликнутся на наше побуждение, значит, близится век, более наполненный светом и красотой любви и жизни, чем век уходящий. И я думаю, они откликнутся, ведь новое лучше старого. А за собою, когда смотрим в сторону Земли, мы чувствуем влияние тех, кто выше нас мудростью и силой. И делаем то, что внушается нам ими как их намерение и желание.
Нам не дано смотреть очень далеко вперед. Это требует особого учения и не относится к обязанностям той группы тружеников, к которой я принадлежу. Но мы рады видеть, что старания наши во многих сердцах с легкостью находят отклик, и надеемся, со временем, получить еще большую возможность показать людям, как близки мы к ним и как потенциально велики они сами, если только будут смиренны духом и спокойны и станут бороться за святость и чистоту в мыслях и желаниях, ища Его, Образец человека в наивысшем его величии, и стремясь повторить в себе Его красоту и святость, чтобы могли читать даже на бегу; ведь взгляд на Одну Его Жизнь приведет в восторг того, кто должен увидеть, что есть красота. Потому что Он есть любовь, и Ему мы поклоняемся, Чей мир будет с тобой во всех делах, во все твои дни, дорогой друг. Аминь.
Понедельник, 24 ноябрь 1913 г.
Более того, друг, хорошо и полезно — помнить о нашем постоянном присутствии; потому что мы всегда находимся рядом, используя способы самые разнообразные. Если мы приближаемся лично, то можем внушать тебе полезные мысли и обострить интуицию, упорядочив события таким образом, чтобы работа твоя облегчилась, а путь стал более ясным, чем это было бы в ином случае.
Если лично мы в своей сфере, всё равно у нас есть средства, с помощью которых мы узнаём не только о том, что происходит в тебе и вокруг тебя, но и о том, что вот-вот случится, если сочетание событий следует своим чередом.
Так, не теряя контакта с тобой, мы осуществляем нашу опеку, постоянную, и беспрерывную, и сохраняем бдительность, которая всегда на страже твоих интересов. Сквозь сферы, что между нашей и вашей, действуют приспособления, по которым передаются сведения от одной сферы к тем, что над ней, и, если того требует необходимость, мы велим другим выполнить какую-то миссию для вас или сами приходим на Землю, как я в этот раз.
Каждый из нас способен непосредственно вступать в контакт со своим подопечным и влиять на события из своей собственной сферы. Итак, ты понимаешь, что всё мироздание Создателя, со всеми многочисленными сферами света, объединено в действии и согласовано. Так что на любую его часть воздействуют все другие части, и то, что ты делаешь на Земле, не только воспринимается небесами, но и влияет на наши умы и мысли, а также и на наши жизни.
Будь поэтому очень осторожен умом и волей; потому что твои деяния в мыслях, и твои деяния в слове, и твои деяния в поступке, — всё огромной важности не только для тех, кого ты видишь и осязаешь вокруг, но также и для тех вокруг тебя, кто невидим и неосязаем для тебя, но кто видит и осязает тебя постоянно. И не они одни, но и те, кто занимается своими делами в собственных своих сферах, испытывают такое влияние. Так обстоит в моей сфере, я знаю. Твои дела умножаются, проходя через сферы света семижды семьдесят раз; и не видно конца их пути. Я почти не сомневаюсь вообще, что они достигают, в конце концов, самого Сердца Господа.
Так будь же совершенен, потому что совершенен Отец твой, Который на Небесах Небес; и никто несовершенный не может быть принят и допущен войти туда, Где Он пребывает в Своей величественной Красоте.
А что же те сферы, где обитают отвергшие, кто не любит добро и красоту? Что ж, мы соприкасаемся и с ними, и помощь, посылаемая туда, посылается с той же готовностью, что и на Землю; ведь области тьмы лишь сильнее удалены, но не оторваны от нас. Те, кто находится там, учат свой урок, как и ты в земной сфере, но их мир более тускл, чем твой, — и не более того. Ведь всё равно они сыновья и дочери Одного Всеобщего Отца и потому тоже наши братья и сестры. И им мы помогаем, когда они зовут, как помогаем тебе по твоей мольбе. Тебе уже было дано узнать кое-что об условиях жизни, существующих там. Но то, что написала твоя мать, я могу несколько дополнить.
Свет и тьма — это состояния духа, как ты знаешь. Когда те, кто обитают во тьме, молят о свете, это значит, что они утратили связь со своим окружением. Потому мы посылаем им помощь, какая требуется; и обычно это направление, в котором они находят свой путь — не в края света, где их ждали бы мучения и совершенная слепота, но в края меньшей тьмы с такой примесью света, какую они могут вынести, пока не перерастут это состояние и страстно не запросят больше.
Когда дух переходит из темного края в менее темный, он испытывает немедленное чувство облегчения и удобства в сравнении с прежним состоянием. Ведь теперь его окружение гармонирует с его внутренним развитием. Но по мере дальнейшего развития в стремлении к добру он постепенно утрачивает гармонию с тем, что вокруг него, и тогда, пропорционально его прогрессу, растет и его неудобство, пока не становится мучительным. Тогда в беспомощности, и близкий к отчаянию, подойдя к рубежу, которого не может преодолеть собственными стараниями, он взывает о помощи к тем, кто способен дать ее во Имя Господа, и они продвигают его еще на одну ступень ближе к области, где царит скорее тусклость, нежели тьма. И так в конце концов он приходит в место, где видно, что свет — это свет; и его путь вперед с этой поры пролегает не через боль и мучения, но от радости к еще большей радости и, следовательно, к славе и славе еще большей.
Но сколько долгих и долгих веков требуется иным, чтобы дойти до этого света, веков страданий и горечи; и всё время они знают, что могут не дойти до своих друзей, которые ждут их, пока они справляются со своим несовершенством; и что эти громадные пространства тьмы и отсутствия любви должны быть всё-таки пройдены.
Но не пойми неправильно значение моих слов. Нет в этом мести злого Бога, мой подопечный и друг. Бог — наш Отец; и Он есть Любовь. Все эти горести необходимы и управляются теми же законами, которые правят посевом и сбором того, что было посеяно. Даже здесь, в моей сфере, где научились мы многому чудесному и восхитительному, мы всё-таки до сих пор не измерили всей этой тайны до самых ее сокровенных глубин. Мы понимаем, что не могли понимать в земной жизни, что любовью, и ничем иным, управляется мир. Я говорю, что мы можем понимать теперь то, о чем прежде могли сказать лишь, что доверяем и верим. Хотя и мы немного больше знаем об этой величественной тайне; и согласны ждать, пока она не сделается для нас более понятной. Ведь мы знаем достаточно, чтобы верить, что всё мудро и хорошо; о чём и те, кто сейчас в темных краях ада, узнают однажды. Для нас утешительно думать, что их непременно вытянут вперед и вверх в эту великую и прекрасную Вселенную света, и тогда они признают не только то, что всё справедливо, но и то, что оно от любви и мудрости. И будут довольны.
Я знал таких, и сейчас знаю, и вместе с ними служу Отцу. И мне кажется, их молитвы и благословения к Нему ничуть не уступают в любви нашим, кто никогда не скитался по тем ужасным безднам. И это еще не всё, друг, потому что я признаюсь тебе вот в чем: иногда, когда мы объединяли свои молитвы, склоняясь перед Светом Трона Небесного, я чувствовал, что есть в их молитвах нечто, недостающее мне; и почти желал, чтобы и во мне это было.
Впрочем, это было бы неправильно; и без сомнения Отец, в Своей Любви, берет от нас то, что есть в нас для Него. И всё-таки как они сладки, слова Господа, и какая искренность звучит в них, в той любви, что видна в красоте их открытости: «Потому что ей прощено многое, она любит больше».
Пусть Господь хранит тебя в Своей Любви, мой друг и подопечный; и ничто больше не играет роли, пока ты отвечаешь на Его сладостные ласки и покоишься в Нем. Аминь.
Вторник, 25 ноябрь 1913 г.
Если бы имел человек хотя бы немного веры, он был бы способен понять то, что я написал посредством твоего ума и руки. Но немногим дано видеть истину вещей, а также истинно знать их. Так было всегда, друг, и так будет еще долго. Настолько далеко дано нам видеть, но мы смотрим еще дальше и выше — и впереди, кажется нам, мы видим людей, движущихся и действующих в большем свете, чем тот, что у них есть сейчас; и в тот день они увидят и поймут, как близки мы к ним, и не только по книгам, но и в повседневной их жизни. Между тем мы делаем свое дело, всегда бдительные, всегда надеющиеся, и, хотя к нашей радости иногда примешивается сожаление, что мы с вами не идем рука об руку, как мы бы того хотели, всё-таки мы знаем, что мы подходим ближе друг к другу, и это хорошо.