Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
По всему городу он написал бесчисленное количество картин, а в Сарджано, монастыре братьев-цокколантов, изобразил на доске портрет св. Франциска и поместил внизу свое имя, так как работа эта, по его суждению, удалась ему более обычного. Затем он сделал большое Распятие из дерева, написанное в греческом духе, и послал во Флоренцию славнейшему гражданину мессеру Фарината дельи Уберти за то, что в числе многих других его превосходных деяний было и освобождение отечества от угрожавшей гибели и опасности. Распятие это находится ныне в Санта Кроче между капеллами Перуцци и Джуньи.
В Ареццо для церкви и монастыря Св. Доминика, построенных синьорами Пьетрамалы в 1275 году, о чем до сих пор свидетельствует их герб, он выполнил много работ до того, как отправился в Рим, где уже раньше весьма понравился папе Урбану IV, выполнив по его поручению несколько фресок в портике Сан Пьетро, которые для того времени были удачно написаны в греческой манере. Выполнив затем в Гангерето, местечке над Террануова ди Вальдарно, св. Франциска на доске, он, обладая возвышенным духом, обратился к скульптуре, причем с таким усердием, что сделал успехи значительно большие, чем в живописи. Действительно, хотя
После этого Маргаритоне, снова приступив к постройке епископства, сильно продвинул ее вперед, следуя рисункам Лапо, но не закончил, так как немногие годы спустя, в 1289 году, возобновилась война между флорентинцами и аретинцами по вине Гульельмо Убертини, епископа и синьора Ареццо, пособниками коего на свою беду были Тарлати из Пьетрамалы и Пацци из Вальдарно, разбитые и павшие при Кампальдино а все деньги, оставленные папой на строительство епископства, были истрачены на эту войну. И потому аретинцы вскоре распорядились, чтобы взамен этого служило возмещение, взимаемое с округа (так у них назывались таможенные пошлины) в качестве особого поступления на это дело, и так это происходило доселе и происходит и ныне.
А теперь возвратимся к Маргаритоне; насколько можно судить по его работам в области живописи, он был первым, обратившим внимание на то, что следует делать при работе на деревянных досках, чтобы они оставались плотными по швам и, будучи расписанными, не расходились, образуя трещины и щели; он обычно покрывал всю доску куском льняного полотна, который приклеивал крепким клеем, приготовленным из обрезков пергамента, прокипяченных на огне, а затем названное полотно покрывал гипсом, как это мы видим по многим доскам, принадлежащим ему и другим художникам. Он выполнял также из гипса, распущенного в таком же клее, выпуклые Фризы, венчики и другие круглые орнаменты. Он же был изобретателем того способа позолоты, при котором листовое золото накладывается на грунт из болуса и затем полируется. Все это, дотоле невиданное, можно видеть на многих его работах и в особенности в приходской церкви в Ареццо на запрестольном образе, где изображены житие св. Доната, а также в Сант Аньезе и Сан Никколо в том же городе.
Наконец, много работ, выполненных им на родине, ушли оттуда и частично находятся в Риме в Сан Джованни и Сан Пьетро, частично же в Пизе в Санта Катарина, где в трансепте церкви над одним из алтарей висит доска с изображением св. Екатерины и многочисленных историй из ее жития с малыми фигурами, а на другой небольшой доске изображен св. Франциск со многими историями на золотом поле. А в верхней церкви Сан Франческо в Ассизи есть Распятие, написанное его рукой в греческом духе на дереве и помещенное поперек церкви. Все эти работы у людей того времени ценились очень высоко, нами же они признаются лишь как вещи старые и хорошие для того времени, когда искусство не достигло, как ныне, своей вершины. А так как Маргаритоне занимался и архитектурой, то я, хотя и не упомяну кое о чем, выстроенном по его проектам, но не имеющим значения, все же не умолчу, что он, как я установил, сделал в греческой манере проект и модель палаццо де Говернатори в городе Анконе в 1270 году и, более того, – выполнил скульптурные украшения восьми окон главного фасада, каждое из которых имеет в среднем проеме по две колонны, несущих две полуарки, над которыми в каждом окне помещена история, выполненная полурельефом и занимающая пространство от названных малых арок до верха окна; упомянутые истории, заимствованные из Ветхого Завета, высечены из особого местного камня. Под названными окнами на фасаде находится несколько литер, которые скорее можно понять только по догадке, так как нельзя сказать, чтобы они были в хорошем состоянии или были правильно написаны; по ним можно прочитать дату и при ком была произведена эта работа. Им же был выполнен проект церкви Сан Чириако в Анконе.
Умер Маргаритоне семидесяти семи лет, утомленный, как говорят, столь продолжительной жизнью, повидав и смену времен, и славу новых мастеров. Погребен он был в Старом соборе, что за Ареццо, в гробнице из травертина, погибшей при разрушении названного храма; ему была составлена следующая эпитафия:
Hie jacet ille bonus pictura Margaritonus, Cui requiem Dominus tradat ubique pius.
(Здесь лежит Маргаритоне, добрый живописец, коему Господом всеблагостным да будет уготован всюду покой.)
Портрет Маргаритоне, исполненный рукой Спинелло, находился в названном Старом соборе в истории волхвов; перед разрушением собора я его срисовал.
ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ДЖОТТО ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЖИВОПИСЦА, СКУЛЬПТОРА И АРХИТЕКТОРА
Мы должны, как мне думается, быть обязанными Джотто, живописцу флорентийскому, именно тем, чем художники-живописцы обязаны природе, которая постоянно служит примером для тех, кто, извлекая хорошее из лучших и красивейших ее сторон, всегда стремятся воспроизвести ее и ей подражать, ибо
Как бы то ни было, этот человек, столь великий, родился в 1276 году во Флорентийской области, в четырнадцати милях от города, в деревне Веспиньяно от отца по имени Бондоне, хлебопашца и человека простого. Он дал своему сыну, которого он назвал Джотто, приличное воспитание в соответствии со своим положением. Когда же Джотто достиг десятилетнего возраста, обнаруживая во всех своих еще ребяческих действиях быстроту и живость ума необычайные, чем был приятен не только отцу, но и всем, знавшим его и в деревне, и в округе, Бондоне дал ему под присмотр нескольких овец, и когда он пас их на усадьбе, то там, то здесь, будучи побуждаем природной склонностью к искусству рисования, постоянно что-нибудь рисовал на скалах, на земле или на песке, либо с натуры, либо то, что приходило ему в голову. И вот однажды Чимабуэ, отправляясь по своим делам из Флоренции в Веспиньяно, наткнулся на Джотто, который пас своих овец и в то же время на ровной и гладкой скале слегка заостренным камнем срисовал овцу с натуры, хотя не учился этому ни у кого, кроме как у природы; потому-то и остановился Чимабуэ, полный удивления, и спросил его, не хочет ли он пойти к нему. Мальчик ответил на это, что пойдет охотно, если отец на это согласится. Когда же Чимабуэ спросил об этом Бондоне, тот любезно на это согласился, и они договорились, что он возьмет его с собой во Флоренцию. Прибыв туда, мальчик в короткое время с помощью природы и под руководством Чимабуэ не только усвоил манеру своего учителя, но и стал столь хорошим подражателем природы, что полностью отверг неуклюжую манеру и воскресил новое и хорошее искусство живописи, начав рисовать прямо с натуры живых людей, чего не делали более Двухсот лет. И хотя кое-кто это раньше и пробовал, как говорилось выше, но получалось это не очень удачно и далеко не так хорошо, как у Джотто, который изобразил, между прочим, как это можно видеть и ныне в капелле палаццо дель Подеста во Флоренции, Данте Алигьери, своего ровесника и ближайшего друга и поэта не менее знаменитого, чем был в те времена знаменит Джотто, столь прославленный как живописец мессером Джованни Боккаччо во введении к новелле о мессере Форезе да Рабатта и этом самом живописце Джотто. В этой же капелле находится портрет, равным образом его же работы, сера Брунетто Латини, учителя Данте, и мессера Корсо Донати, великого флорентийского гражданина того времени.
Первые живописные работы Джотто находились в капелле главного алтаря Флорентийского аббатства, где он выполнил много вещей, почитавшихся прекрасными, в особенности же Богоматерь, получающую благую весть, ибо в ней он живо выразил страх и ужас, внушенные Деве Марии приветствующим ее Гавриилом, так что кажется, будто она, вся охваченная величайшим смятением, чуть не собирается обратиться в бегство. Равным образом работы Джотто и доска главного алтаря названной капеллы, которая хранилась и хранится там поныне более из почтения к произведению подобного мужа, чем за что-либо другое.
А в Санта Кроче есть четыре капеллы его же работы, три между сакристией и главной капеллой и одна – с другой стороны. В первой из трех, капелле Ридольфо де Барди, в той, где веревки от колоколов, изображено житие св. Франциска, в сцене смерти которого очень удачно показано, как плачут многие из монахов. В другой капелле, принадлежащей Перуцци, находятся две истории из жития св. Иоанна Крестителя, которому посвящена капелла; там очень живо изображены пляска и прыжки Иродиады и расторопность слуг, обслуживающих стол. Там же две чудесных истории из жития св. Иоанна Евангелиста, а именно воскрешение им Друзианы и вознесение его на небо. В третьей, принадлежащей Джуньи, посвященной апостолам, рукой Джотто написаны истории мученичества многих из них. В четвертой капелле с другой, северной, стороны церкви, той, что принадлежит Тозинги и Спинелли и посвящена Успению Богоматери, Джотто написал ее Рождество, Обручение, Благовещение, Поклонение волхвов и то, как она протягивает младенца Христа Симеону; вещь эта прекраснейшая, ибо помимо большого чувства, проявляющегося в старце, принимающем Христа, движение младенца, который, испугавшись его, протягивает ручки и, весь объятый страхом, отворачивается к матери, не могло быть ни более ласковым, ни более прекрасным. В Успении же Богоматери очень хороши апостолы и многочисленные ангелы со свечами в руках. В капелле Барончелли в названной церкви есть образ, написанный темперой рукой Джотто, где в Венчании Богородицы с большой тщательностью изображены и огромнейшее количество мелких фигур, и сонмы ангелов и святых, выполненные весьма тщательно. А так как на этой работе написаны золотыми буквами его имя и дата, то художники, которые увидят, в какое время Джотто, не просвещенный никакой хорошей манерой, заложил основы хорошего способа рисовать и писать красками, должны будут относиться к нему с величайшим почтением. В той же церкви Санта Кроче над мраморной гробницей Карло Марсуппини, аретинца, есть еще Распятие, Богоматерь, св. Иоанн и Магдалина у подножия креста, а с другой стороны церкви, как раз насупротив, над гробницей Лионардо Аретинца находится в направлении главного алтаря Благовещение, переписанное новыми живописцами по заказу кого-то, мало в этом смыслящего. В трапезной на деревянном кресте им же написаны истории из жития св. Людовика и Тайная вечеря, а на шкафах сакристии малыми фигурами истории из жизни Христа и св. Франциска. Он написал также в церкви Кармине, в капелле Св. Иоанна Крестителя все житие этого святого, разделив его на несколько картин, а в палаццо Гвельфской партии, во Флоренции, его работы – история христианской веры, написанная фреской в совершенстве; там же изображение папы Климента IV, основавшего этот магистрат и пожаловавшего ему свой герб, который он всегда имел и имеет и ныне.